Григорий
Борисович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Ссылки:
https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_kartoteka1002897087/
Гриша Сахнович был третьим из четверых детей в семье местечкового слуцкого парикмахера. У отца была своя парикмахерская, в которой помогали все его дети, так что стричь и делать причёски Гриша научился чуть ли не раньше чем читать. Ни в пионеры, ни тем более в комсомол Гришу так и не приняли по причине принадлежности к семье частного собственника, т.е. эксплуататора, но и сделать с ним ничего не могли, т.к. в отцовской парикмахерской он работал, то бишь был самым что ни на есть эксплуатируемым. По правде говоря, Гриша не слишком задумывался о данном казусе, у него и без того было достаточно проблем. Он, его сестра и двое братьев рано остались без матери, а мачехе чужие дети пришлись не ко двору.
В 1938 году Гришу призвали на срочную службу, в доку ментах значится " место призыва: Слуцкий РВК, Белорусская ССР, Минская обл., Слуцкий р-н ", где в 1941 его и застала война. Сразу оказался в самом пекле, выходил из окружения. Под Киевом попал в плен, помещён в лагерь для военнопленных. После отказа Сталина подписать женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, немцы отправили всех пленных в Бабий Яр. Во время расстрела кто-то прикрыл собой, столкнул в яму. Он пролежал под мёртвыми телами до глубокой ночи, потом выбрался, добрался до леса. В тот момент он ещё не знал что поседел. Через несколько недель скитаний по лесу, наткнулся на отощавшего и отчаявшегося солдата. Так и тащил его на себе, пока не выбрались к деревушке. В деревне были немцы. Кто-то из местных жителей пожалел, спрятал в подполе, дал еды. Гриша знал что после долгого голодания нельзя набрасываться на пищу, строго дозировал себе и товарищу. Товарищ оказался слабоволен, истерил и требовал сразу и много. Кроме того, отдохнув и придя в себя, "друг" решил что будет выгоднее сдаться немцам, а в качестве "подношения" пригодится товарищ-еврей. Какое чувство подсказало, какой ангел хранил? Но Гриша что-то почувствовал, и, когда обнаружил что "товарищ" исчез, ушёл огородами к лесу. Слышал стрельбу из деревни. Не повезло доносчику.
Через некоторое время на его пути попалась деревушка. Какая-то добросердечная украинская бабуля не побоялась приютить, накормить. На следующий день в деревне появились немцы. Бежать было поздно. И тут началось такое, что приключенческие романы отдыхают – бабуля одела на Гришу какие-то лохмотья, дала в руки лопату и отправила в самый дальний конец огорода, строго-настрого приказав молчать и не реагировать ни на что. И когда немцы пришли в её двор и спросили кто на огороде, она ответила что это её глухонемой сын, дурачок от рождения. Немцы ушли. Страшно представить что чувствовала в тот момент эта отважная женщина, ведь если бы всё вскрылось, её в живых бы не оставили.. Потом она уговаривала Гришу: «Сынок, оставайся, проживём». Но они не мог так поступить. Ушёл дальше.
Осенью 41-го перешёл линию фронта в районе Харькова. За время скитаний он зарос а, постольку поскольку всегда отличался буйной растительностью, то борода отросла добротная, знатная. На лице оставались видны лишь глаза. Был очень истощён, седой, бородатый – дед, да и только! Так и прицепилось к нему это прозвище. Роскошную бороду брить не разрешали, не верили в то, что ему немногим больше двадцати. Даже бритву от него спрятали. Но разве что-то может остановить сына парикмахера, скажите мне? И он-таки побрился. И таки его тут же арестовали. А дальше было совсем не смешно - за то, что находился на оккупированной территории, был отправлен в штрафбат. Чудом остался в живых.
Прошёл всю войну. В мясорубке Сталинграда был ранен, попал в госпиталь. Когда раненых переправляли на пароме в госпиталь, знакомый сказал ему "не садись на паром, или лучше берегом". Послушал, пошёл. На середине реки паром разбомбили, погибли все кто на нём был. Не долечившись, из госпиталя сбежал на фронт. Воевал в Первом Гвардейском истребительно-противотанковом дивизионе Первого Гвардейского кавалерийского Житомирского краснознамённого корпуса. 24/09/1944 года, во время боя в тылу противника, по собственной инициативе, гвардии старший сержант Григорий Сахнович практически повторил подвиг Матросова, уничтожив гранатой огневую точку противника и дав возможность эскадрону переломить ход боя. За этот подвиг награждён орденом Красной Звезды. Никогда и никому он не расскажет об истории награды (впрочем, как и других наград), об этом станет известно лишь в 2014 году, из архивных документов, выложенных в сеть.
Он закончил войну в Берлине. Демобилизован 25 сентября 1945 г. На фотографии, сделанной в Берлине 9 мая 1945 года, крайний слева в нижнем ряду он – гвардии старший сержант Григорий Борисович Сахнович, балагур и шутник, заводила и мечта многих девушек, красавчик, певец,потрясающий танцор, футболист "Динамо Минск", и герой – мой любимый дедушка.
Боевой путь
Белоруссия - Украина, выход из окружения. Сталинградская битва, ранение, войну закончил в Берлине.
Воспоминания
После войны
Вернувшись в родной Слуцк, он узнал что старшая сестра Циля с племянницами-двойняшками и отцом убита в слуцком гетто, а о судьбе младшего брата Давида вообще ничего не известно кроме того что он был призван в действующую армию и пропал без вести… Мы так и не смогли ничего узнать о нём. Не было ни родительского дома, ни отцовской парикмахерской… Старший брат Израиль, вернувшись с фронта, осел в Саратове. Вскоре дедушка встретил любовь всей своей жизни – мою бабушку Тэму. Они поженились, и в 1948 году родилась моя мама, в следом её брат и сестра. Построили дом, держали своё хозяйство, скотину. Дедушка вернулся в профессию, бабушка вела дом, растила детей. Вскоре после войны им повстречалась пожилая женщина, которая потеряла всю свою семью, ей некуда было возвращаться. Забрали её к себе. Дети звали её бабушкой, и никто уже не помнил что она им не родная. Баба Марыля была православной, верующей. Поэтому в доме отмечались и еврейские, и православные праздники, свинок держали. Когда баба Марыля умерла, её отпели как положено по христианскому обряду. Время шло. Дети выросли, уехали поступать в Минск. Дом опустел, было решено продать его и купить квартиру в Минске. Мама вышла замуж, и в 1974 году родилась я. И у дедушки появился "хвостик" -)). Сколько помню себя, я была "дедушкиной внучкой". Баловал, никогда ничего не запрещал, не ругал. Моими колыбельными были военные песни, которые деда исполнял совершенно невероятно. Удивительно цепкая вещь детская память! Я до сих пор все их помню, причём с его интонациями. Я вскакивала с дедкшкой в 6 утра под гимн чтобы посидеть с ним на кухне, глядя как он заваривает себе чай в полулитровой алюминиевой кружке с четырьмя ложками сахара и пьет, совершенно не обжигаясь. Когда деда соорудил себе маленькую мастерскую в подвале нашей девятиэтажки, я часами просиживала там с ним, наблюдая как он точит ножи и ножницы, ремонтирует или мастерит что-то. Он вообще был мастером на все руки. Это благодаря ему я умею делать практически всю мужскую работу в доме. Мы много гуляли, встречались в его друзьями, однополчанами, ходили возлагать цветы на Яму (место расстрела минского гетто). Мы даже смотрели вместе футбол и хоккей. Мне было интересно просто сидеть рядом с ним, чем бы он ни занимался. Когда я подросла, непременно забегала к дедушке на работу – в парикмахерскую на вокзале Минска. Ордена и медали были отданы в моё владение и всё детство были моими любимыми игрушками, я и сейчас помню каждую царапину на них. Единственное что он делал для меня с огромной неохотой – это рассказывал о войне. Очень скупо, когда я уже припирала его к стенке своими расспросами. С бабушкой в этом плане было легче. А ещё он читал старые книги на идиш. Но, сколько бы я не просила научить меня языку, в этом вопросе бабушка с дедушкой были солидарны – нет! Бабушка как-то сказала: "Тебе это может навредить". Они боялись за меня, бабушка очень хорошо помнила как девчонкой, убегая с семьёй через лес на последний эшелон в эвакуацию в Казахстан, она сквозь деревья видела входящих в город фашистов, и навсегда запомнила тот животный страх. Так что, идиш звучал в нашем доме лишь в трёх случаях – когда не хотели чтобы дети поняли о чём речь, либо когда у бабушки лопалось терпение от наших с двоюродным братом выходок, либо когда она отчитывала дедушку. К слову сказать, третье случалось редко - они очень любили друг друга. Дедушки не стало в 1991. Рак. За два месяца. Он держался до последнего, несмотря на боль после операции, умудрялся шутить и даже заигрывать с медсёстрами. Когда он сказал мне :"Скоро твой дед уйдёт туда", и постучал палочкой по траве, я не хотела слышать – настолько это не могло уложиться в моём сознании… В ночь на 1 июля 1991 года я вдруг проснулась как от толчка, села на кровати, почему-то посмотрела на часы. 1,05 ночи. И я вдруг поняла, что дедушки больше нет. Под утро нам позвонили. Он умер в 1,05. Потом я сидела у гроба, смотрела на его руки. Иногда мне казалось что пальцы двигаются. Я совсем не плакала. Не могла, не получалось. Бабушка ушла через два года. Я помню и люблю их. P.S. Моего старшего сына зовут Григорий Сахнович.
После войны
Жил в Минске, работал парикмахером. Трое детей, трое внуков, девять правнуков.
