Мою родную бабушку зовут Садовникова Татьяна Васильевна. Она – участница Великой Отечественной войны. Как-то, накануне 9 мая, мы сидели с ней и пили чай. По телевизору шел военный фильм, и на фоне его моя бабуля решила рассказать свою историю, которая затмила сюжет фильма. Я сообразила включить диктофон на телефоне, и записала ее голос.

«Моя мама узнала о приближении немцев одна из первых. Мы были напуганы и не знали, что делать. Наше село Ледовское располагалось как раз в центре пролегающей Курско-Орловской дуги. Немцы и мадьяры не жалели никого и ничего. Они сжигали дома беспощадно. Все было затянуто кровавым дымом. И вот они пришли к нам. Несмотря на то, что у нас в селе молодых ребят не было, они не пощадили женщин и детей и сожгли наши дома. В нашем амбаре осталась крупа, и немцы заставляли мою маму варить им кулеши. Я, семнадцатилетняя девчонка, пасла чуть ли не единственную оставшуюся корову. Я четко помню слова немца, который подошел ко мне: «Матка, матка…Ты не понимаешь по-немецки? Тогда давай по-русски. Млеку давай». Я ответила: «Нет ничего». За это он ударил меня по голове прикладом. Да что там немцы. Предателей было много. Их называли полицейскими. Они заставляли маму работать из последних сил на огороде, а меня и еще девчонок рыть окопы. Мы жили в погребе, питались тем, что найдем. Хотя были и такие немцы, которые собирали дрожащих от страха детей и давали им 1 кусочек белого хлеба на всех.

… Я помню еще один страшный день моей жизни. Один мальчишка нашел винтовку и выстрелил. Немцы немедленно схватили всех нас – детей и подростков, окружили и сказали всем партизанам сдаваться. Ослушаемся –

расстрел. Обыски начались, и они нашли того самого мальчика с винтовкой. Не думая ни секунды, они расстреляли его у нас на глазах.

…Мы считали дни, часы, минуты. Мы ждали освобождения. Я не помню большей радости, чем в тот день, когда приближались русские. Немцы бежали, сопровождая свой побег выстрелами и взрывами. Много тогда наших погибло, но им удалось освободить нас даже ценой собственной жизни. Тогда уже нам пришлось работать во благо своих. Я и несколько девчонок оказывали первую помощь раненым и собирали убитых, чтобы похоронить. Страшным испытанием было разминирование. Сколько молодых ребят подорвалось на моих глазах!

…После освобождения мы еще год работали для фронта: сажали хлеб, восстанавливали колхозы. Прежде чем начать учиться, я была направлена на восстановление Воронежа. Да уже и когда началась учеба, мы по 5 часов с утра реконструировали собственный институт (нынешний Воронежский аграрный университет) и еще один (нынешняя Воронежская лесотехническая академия). Они находились в ужасном состоянии: часть – сожжена, другая – разрушена. Мы таскали бревна, выносили груды мусора, а потом штукатурили. Я в то время жила у тети, в центе города, и мне приходилось идти на учебу в другой конец города пешком…»

До самой глубокой пенсии бабушка работала в пищеблоке детской больницы. Всегда старалась всех накормить и поддержать в трудное время болезни. 13 февраля 2012 года ее не стало. Она ушла тихо, никогда не жалуясь на здоровье. Со мной на диктофоне остался ее голос и рассказ о войне, который заканчивается словами: «Не дай Бог тебе испытать такой ужас…».