Я, Рыжков Илья Сафонович, родился 5 августа 1924г. в с. Муром, Курской губернии, Белгородского уезда. Мой отец Рыжков Сафон Наумович, участвовал в Финской войне, а потом и в Великой Отечественной. В 1932г наша семья переехала в г. Белгород. В 1941г я закончил 6 классов. Поступил в ж/д ФЗУ, на помощника машиниста, в сентябре нам на занятия. А в июне началась война и все планы сорвались, и за лето немец дошёл уже до Харькова, что делать? Говорят солдаты, которые отступают, что немец убивает и вешает всех. Сказали нам, что в Чернянке (Белгородской обл.) стоит штаб. Пришли мы из с. Муром много наших ребят, обратились, нас приняли, обмундировали, дали оружие и мы стали уже солдаты- добровольцы. Полк был назван: 176 запасной пехотный. В начале июня 1942г. немец от Харькова начал сильное наступление и пошли мы отступать до Дона, по Воронежской обл.

Уходили и бежали как от волка, танки немецкие догоняют вслед, за сутки70 км пройдём, только станем на обед, и уже снаряды летят, а самолёты впереди летят, бомбят, дорогу нам пробивают, и так 15 дней и ночей бежали от Чернянки до Сталинграда. Танки, да самолёты, а солдаты немецкие на машинах сидят, да волос зачёсывают. Но бежать плохо, это ясно...

Под Сталинградом Глубокий яр, с. Даниловка, расположились в лесу, постояли 10 дней, потом пришли в Сталинград. И налетели немецкие самолёты и бомбили консервный завод, а мы за кирпичной стеной лежали, ждали пока пройдёт бомбёжка.

Отобрали нас 54 человека молодых добровольцев с этого полка. Приказ дали нам переправиться через Волгу до Астрахани. Поезд идёт до Астрахани грузовой. Всю ночь ехали на крышах вагонов. Грузовой поезд, вагоны все закрыты и опломбированы, только на крышах, да ещё ночь всю. Держаться надо, а за что? Приехали, все собрались, никто не упал, все живые. Подошли до пристани, нам нужно во 2ю Астрахань, там учат на артиллериста, наводчика, телефониста. Получил специальность артиллерист-наводчик, а в ноябре месяце на фронт под Сталинград, ночью грузим на станции орудии в вагоны. Расцвело, поехали мы до Сталинграда, не доезжая до ст. Верхний Баскунчак налетели на наш эшелон самолёты, начали бомбить. Мы на ходу с вагонов попрыгали и разбежались по степи, одни лошади остались, как жалко. Разбили наш эшелон в щепку. Рельсы двухметровые куски отлетали во все стороны. Собрали нас сколько осталось в живых и пошли до Волги на переправу. А на той стороне уже Сталинград, и немец уже там и сильные бои. Но морозы 35-40 градусов, раненых меньше, чем обмороженных, выносят до переправы, да отправляют в тыл, через Волгу.

Приказ Главного командующего товарища Сталина: - Больше не отступать, за Волгой земли нет. Окружили наши войска Сталинград и с востока и с запада, отрезали тут немцу дорогу, боеприпасы кончились, продукты тоже. Сидит немецкая армия во главе с Паулюсом.

Мы с ребятами нашли дневник, который принадлежал немцу по фамилии Гофман. Вот он пишет своей жене Эльзе, как они перешли реку Дон, какие здесь красивые места, и воздух хороший, и жители хорошие, делают вина, надо послать отцу в Германию пару бутылок. Пишет, что от Дона до Сталинграда немного осталось, и мы этот город заберём за 5 дней, и мне дадут награду. Вот сейчас 10 сентября, а 30 меня ждите с победой и с наградой. Следующая запись такая, он пишет, в нашей роте было 90 человек, а осталось 6, пошли наступать на станцию, но бесполезно. Не могли взять, это морские дьяволы, их нельзя выбить, они нас окружили, нет патронов. Нет еды, голод и сильный мороз, пишет: дорогая Эльза, здесь один выход, или в плен сдаться, или быть убитым. Наверное, мы увидимся с тобой на том свете. Вот потерял Гофман дневник, он валялся возле убитых немецких солдат. А кто остался живой, всех взяли в плен.

Теперь пишу о себе. Меня в Сталинграде ранило в левую ногу, пробила пуля. На машине, через Волгу раненых и меня, в том числе накрыли брезентом и повезли в г. Уральск, там все госпитали переполнены, располагать некуда. Мороз 40 градусов. За городом в деревне казахи повыгоняли из сараев овец, поставили бочки железные.

Загрузка...

Топят в бочках, мы на соломе, тепло, переночевали мы здесь, утром врачи обход сделали и перевязку всем и расселили всех кого куда, в деревни к людям. Нас троих человек в колхоз Трудовик, хутор Солодовников направил начальник госпиталя, написал бумагу председателю колхоза, на 1,5 месяца. Добирайтесь потихоньку, как сможете. Я думаю, как идти, замёрзнет нога, сильный мороз, один казах мне дал кожу сырую, обернул я ноги, шерстью к ботинкам, привязал верёвочкой. На морозе кожа замёрзла, делается как сапоги, рукавицы дали, хоть рваные, но тепло. Спасибо. Пришли мы в хутор, предъявили документы, двоих ребят, которые со мной, поселили в один двор, к Овчаровым, а меня в другой, по хутору их звали Нюнины, хозяйка, лет 40 ей, муж на фронте, дома двое ребятишек Гриша и Петя, им по 15 лет, дочка Тоня в армии в Астрахани телефонисткой. На нас дали продукты в колхозе, так мы пробыли там, пришло время уходить, поблагодарил я их за всё, хорошие были люди.

Пришли в госпиталь в Уральск, переночевали и направили нас 30 человек в г. Чкалов, там 13я учебная Чкаловская бригада. Обучают на все специальности для фронта, живём в землянках, высокие, тепло. Наводчик артиллерии я получил в Астрахани, а здесь химик инструктор, мне дали звание, младший сержант. Могу быть командир отделения химической разведки. Подошло время, дали сухой паёк на 5 дней, вроде направление на Ленинград. Через Москву в Калининскую обл. В лесу разгрузились, пополнение 1й Украинский Фронт.253я дивизия, 292я отдельная рота химзащиты при дивизии. Дивизия была под Старой Руссой, сейчас пополнение и опять на фронт, на какой пока неизвестно.

Погрузились на станции. Направление на Москву, на Курско-Орловскую дугу, не доехали, разгрузились в лесу, расположились в деревне. Один старик говорит, целый месяц гремела канонада и оттуда чёрные тучи шли, не было видно солнца. Опоздали мы на Курскую дугу. Расположились мы недалеко от г. Лебедин, снаряды прилетают тяжёлые по лесу, вернее по нас, передовая за речкою. Продвинулась передовая, немец ушёл на ту сторону речки (забыл я как она называется), а мост через неё заминировал. Мы переехали, а сзади нас машина с людьми взорвалась на воздух.

Возле Днепра городок Переяслав, деревня на самом берегу. Едим по полю, встречается виллис, в машине стоит лейтенант и нам машет, давай дорогу. Машина идёт очень медленно, там раненый человек, это был генерал армии Ватутин Н.Ф.

Мы в лесу расположились на левой стороне Днепра, а немец на правой, по горам, хорошая его позиция. С гор ему всё видать, целый месяц тут бой или больше. Направление на Белую Церковь. На горе стоят миномёты и стреляют прямо сюда. Меня послали отнести до передовой донесение ночью. Один, темно , 2км, держусь за провод телефонный, который лежал по кустам и по земле. Донёс всё, на рассвете начал немец обстрел, мы с майором попрыгали в окоп, пересидели, всё затихло, и я пошёл назад, в расположение роты. Прошёл метров 300, слышу с той стороны Днепра выстрел из винтовки, и пуля просвистела, зацепила мою пилотку с правой стороны, а это снайпер. Давай я головой мотать и бегать вправо и влево, выстрелы были ещё, но в меня не попал. На той стороне, где нет леса, видно, стоят стволы, а сбоку лес к низу, до берега Днепра.

Наша пехота ночью переправилась через реку по лесу на гору, и днём по лесу подошли до их батареи и закричали – Ура. Немцы бегут, кто куда, бросают не только миномёты, но даже автоматы. Наши ребята развернули миномёты и вдогонку, и так немец ушёл на 20 км, и мы заняли оборону. После этого прорыва наша дивизия пошла на Киев, он уже был освобождён и направление на Житомир. Наша дивизия заняла оборону, стоим, держим оборону, окопались. Вот приказ снять с обороны нашу дивизию с 1го Украинского фронта и перейти в 1й Белорусский фронт. Двигаемся через г Чернигов на Белоруссию, г. Полоцк, здесь нам дали пополнение в живой силе, и технике, и наступать на Барановичи. Но наша дивизия не пошла в лоб, а в обход. Сильное сопротивление было, но город освободили. Надо теперь Калинковичи освобождать. Уже ближе к польской границе, но пока нашей дивизии нужно подкрепление, мы вышли из строя, расположились в деревне, а оборону заняла другая часть. Нас семь человек стояли на квартире, у них старуха, женщина и двое ребятишек, жалко их. Отец их на фронте. Поступило пополнение и мы пошли освобождать г. Калинковичи. С нами всё время ст. сержант по фамилии - Василец, говорит, ещё 10 км и моя деревня будет, ждал, пока освободим, да узнать хочется, кто живой, кого нет, кого немец сжёг. И так не дошёл он бедный до своей деревни, его убило. Деревню его мы освободили, нашли его мать, она жила в землянке, дом и сарай немец сжёг. Сказали ей, что сын погиб, и чтоб она его забрала похоронить. Она плачет, как на это смотреть, Мы говорим, с одной стороны это хорошо, что есть, кому хоронить, ведь нашего брата по полям сколько лежит. Освободили мы Калинковичи. В Белоруссии все деревни немец сжёг и уничтожил.

Март месяц, дивизию сняли с передовой, нам нужно пополнение. Привезли нас в Черниговскую обл., пришли в лес, снег с дождём идёт. Что делать, пилим дубы, делаем землянки, вся одежда мокрая. Тут в лесу дней 20 простояли, хоть домой письма вольно написали, собрали дивизию полный состав и офицеров, и пехоту полный штат, оружие, технику, всё, что положено в полном боевом составе и ждём на днях отправку.

Есть такая поговорка: Солдат идёт по деревне, у него женщины спрашивают - солдат, откуда идёшь? Он говорит – С фронта, - А куда идёшь? Он говорит - На фронт. Вот так и мы, только что нас привезли с 1го Белорусского, да и опять на днях на фронт. Теперь опять будем 1й Украинский фронт, 3я Гвардейская армия. Нашу дивизию посылают на прорыв, где трудно фронту приходится. Грузимся на станции. Направление на г Львов. Станции проезжали Шепетовка, Казатин, Бердичев. До Львова 30 км. Наши молчат и немец тоже. Как хорошо, вроде война кончилась. Сады цветут, тепло. Сколько раз я говорил, человек бы прожил лет 80 , и умер бы своей смертью, нет, надо людей калечить, да убивать, молодые годы... Зачем война.

Май месяц, 1944 год. Командующий 1м Украинским фронтом маршал Конев приказал сделать артподготовку по всему фронту и в наступление в одно время весь фронт. Ещё к нам приехала кавалерия. По всему фронту сделали артиллерийский огонь, и пошли танки, и кавалерия, и фронт на 20 км наша дивизия направление на г. Луцк, река Западный Буг, граница с Польшей.

Перед Луцком немец по полю выкопал рвы глубиной 3м и шириной 3-4м, а потом доты стояли, но ничего не удержало, Луцк освободили. Небольшой городок на горе, на крутом берегу р. Буг, с горы с города видна по долине польская деревня, посреди деревни костёл. У нас при штабе был мальчик, лет 15, целый год жил, сын полка. Вот только что наша передовая зашла в эту деревню. Налетели немецкие аэропланы, их туча целая. Начали пикировать и бомбить, и этот мальчик, сын полка, на белой лошади, бегом в эту деревню, и вместе с лошадью убили его. А мы только что перешли мост и ещё не окопались. Стоим возле моста, недалеко большая верба, под нею поставили машину, и больше негде спрятаться, а сзади из под горы летят на нас, истребители, выше мост, сбросили две бомбы, но хорошо не рассчитали, попали в воду.

Польша, население радостно встречало – Освободители идут! Вот за этой деревней лес, нам надо через него дальше. Немец до каждого дуба привязал мины и сидит один на дереве и по рации передаёт артиллерии, а по нам снаряды один за другим летят. Один держит весь фронт, увидели мы его, развернули орудие, да по нему беглый огонь. Но он рванул, и дубы попадали, и дорогу нам загородили. Пока убрали мы их, всё же задержка. Прошли лес мы, следующая деревня. Нам приказ заночевать в деревне, пока подтянутся тылы, отдохнули одну ночь. На следующий день добрались ближе до р. Вислы, расположились в лесу. А немец на правом берегу, по горам, выгодная для него позиция. Мы возле берега окопались и заняли оборону. А жарко, нет терпения. Солдат один в окопе кричит – Лейтенант, я побегу воды попить. Лейтенант запретил, да и мы говорим. Что через тебя и нас побьют. Как смерть зовёт. Он никого не послушал, никому не сказал, смотрим, он уже метров сто от нас, побежал до берега, только котелок зачерпнул, ещё не поднялся, как мина попала в него.

С левой стороны реки дамба, на ней убило Яковенко, из Сибири родом, хороший, жалко. Тут мы задержались дней на пять, нельзя головы поднять, если заметит, то откроет такой огонь, всю землю подымет в воздух. Пополнение ждём с тылу, готовят сапёров, будем форсировать р. Вислу. Всё добавилось, живая сила - основная надежда. Вот приказ: - Ночью сегодня переправить пехоту на ту сторону и идти в наступление, освободить горы. Переплыли мы на лодках и на маленьких, и на больших, и свои резиновые надули. А на той стороне, такой грунт, что хоть топором руби, лопатой ребром по колено выкопали, под горой, да до половины горы, где кто. И что тут, он бросает ручные гранаты, а они с горы катятся, прямо к нам в окопы, потом ещё снаряды тяжёлые рвутся в воздухе, и тоже шары большие прямо в окопы, визжат, падают. Надо хоть маленькие досточки сверху положить, да земли немножко насыпать, а где взять? А по долине стоят два домика, в направлении противника. Я и мой земляк из Курска, идём по долине до домика, и видать нам стволы миномёта, пустил немец мину. Она сзади нас разорвалась, нашли мы доски, назад прошли, он не стрелял. Накрыли мы крыши, уже не так опасно. Побыли здесь мы ещё дня два, ещё к нам приплыло подкрепление, и сделали артподготовку и идём наступать на горы. Сигнал красная ракета, ударила артиллерия, и по-пластунски на гору выползли, потом согнувшись и на ура. Такой приказ был. И так завладели мы высотой, и прогнали мы дальше немца от берега Вислы, и дивизия переправила все орудия через реку.

За форсирование реки Вислы я получил Орден Красной Звезды. Приказ нам бросить оборону, другая часть будет держать, нашу дивизию снимают, прорыв сделали. Теперь освобождать город Сандомир - это 80км отсюда. Собрались мы все, через деревню идём, а она пустая, ни людей, ни собак, жутко и страшно. В следующей деревне привал, кухня подъехала, пообедали, двигаемся дальше, и так 5-6км опять деревня, и так по р. Висла, на г. Сандомир. Смотрю я, в одной из деревень стоят солдаты, другая часть, а в бричке сидит мой родной отец, я подошёл, говорю – Здравствуй, он ответил, и спросил меня: - Кто ты такой? Я сказал, что сын твой Илья. На войну я ушёл молодым мальчишкой, а прошло четыре года, я стал взрослым солдатом, вот и не узнал меня отец. Я ему рассказал. Что его дочь, а мою старшую сестру Нину, угнали в Германию, как мать там дома с детьми, я писал домой, а он был не грамотный, кто ему напишет, кто умел писать, хотя б себе весточку отправить, это война. У нас с ним один фронт, а дивизия его 316, а моя 253. Хотел я, чтобы он дальше со мной был, а к нам в химразведку можно только до 30 лет. На этом и разошлись, мы остались, оба живы. Мы расположились за г Сандомир, в деревне, я и Вася Филиппов (у него жена и двое детей в Великолукской обл.) и Костик Любшин (Любшинов) из Горьковской губернии, и ещё ребята, остановились на квартире у поляка по фамилии Скоковский. Вот Костик поехал на лошади, только поднялся на гору, и слышим разрыв в его направлении. Костика убили. Мы с поляком сделали гроб и отвезли до школы, до центра и похоронили, домой написали письмо. Пехота пошла по траншеям, а мы трое возле штаба полка. Штаб в яру, а передовая выше за горой метров 400, а может меньше. Каждую ночь ходим по ходу сообщения с лейтенантом, ходим, проверяем, чтобы солдаты не дремали, так 3 раза за ночь. Наши разведчики чуть ли не каждую ночь приводят языка. К нам прислали 1926г рождения пополнение. Их обучают, знакомят с танками, выкопали окопы во весь рост, что бы мог пройти танк. Два танкиста проехали нашу передовую и заехали в лес, думали, что наша территория, а немецкая колонна движется на передовую, везут орудие, снаряды. А ребята выехали на встречу, прямо на них. Приехал генерал и присвоил этим танкистам Герои Советского Союза. Здесь мы стояли почти 2 месяца. Одну ночь стою и слышу что не на земле, на доске, разгорнул руками, а там противотанковая мина. Ну что ещё было, между нашей передовой и немецкой секретный пост назывался, товарищ постоял до полуночи, теперь моя очередь стоять до утра, а днём мы там не дежурим. Там высокий, сплошной бурьян и сильный ветер, ещё и дождик. Этот пост напротив штаба полка. Слышу, что бурьян ломается, от ветра он шумит, а это другой звук. Смотрю с правой стороны от меня метрах в трёх от моего окопа, чёрное место. Я стрельнул по нему, выскочил из окопа и ещё раз стрельнул и бегом в штаб. Комендант штаба поднял взвод автоматчиков и все дежурили до утра. А утром увидели два следа, ползли по-пластунски. Наши траншеи прорыты по всей линии фронта. Приказ со штаба всем офицерам ночами не спать, а проверять передовую линию.

Уже начались морозы, и мы двинулись на польский г. Глогау. Это уже на германской границе. Так мы с трудом продвигаемся, несём много потерь, да и немцев побили немало. Как ходил в атаку я: собрали нас 85чел., и приказ взять плацдарм поля, а кругом этого поля лес очистить, это было в декабре 1944г.

Мы пошли цепью, вышли на гору, а поле всё заминировано, стоят как грядки с капустой. Полетели мины на нас градом, а пулемёты справа и слева и навстречу – это перекрёстный огонь. Пробежали мы 100м. нас осталось мало, возле меня бежал курский земляк, смотрю, а у него под ногами разорвалась мина, успел крикнуть он – Ребята до свидания. Сбежали мы все в окоп, земля мёрзлая, окопаться нельзя, да и поля все в минах, мы назад, а он и тут по нам по головам мины пускает. Вернулись мы в расположение, осталось нас 9 человек, все на поле лежат, вот какая разведка с боем. На следующий день опять человек 80, и так же осталось 10 человек. Вчерашние лежат снопы мёрзлые и сегодня. Захожу я в блиндаж, там немец сидит, взял я его и в штаб полка привёл. А на другой день мне зачитали приказ по дивизии – медаль За Отвагу. А на третий день сделали артподготовку, и пошли левее этого места на 1км. Здесь меня ранило в левую руку, рука на подвесе за шею и так я двигался с фронтом.

И вот уже Германия. Не доезжая до города, у нас поломалась бричка, мы немного отстали от колонны, а вся колонна посреди города, как из окон с автоматов начали стрелять с обеих сторон. Побили много солдат и лошадей. И людей нет, а стреляют, там подготовлены и женщины, и дети, стреляют и уезжают потом под землёй на мотовозах. Один небольшой городок проезжаем, там нет никаких жителей только из одного дома со второго этажа, по-русски, зовёт нас женщина, кинула нам сигарет, говорит, что все ушли вчера (Немцы запугивали население нами), а она сказала – Я не боюсь, я русская из Ленинграда, может, кто из земляков попадётся. Меня ещё в ту войну замуж взял офицер, и я уже больше 20 лет живу здесь. Едем дальше, одна женщина встречается, в жёлтой кофте, серая юбка, и пиджак на руках, серый. Русская, у меня спрашивает – Где дорога на Россию?, я сказал – Указатель на столбу, ты идёшь правильно. Дальше едем на подводах, не доезжая посёлка, с правой стороны, в кустах полевая сумка, я поднял, а она полна пачек марки, деньги немецкие, я с товарищем из Воронежа, Михаил Савичев. А что нам делать деньгами на войне? А возле посёлка, стоит немецкая старушка, мы ей машем – иди сюда, она боится, мы отдали ей сумку, она рада, спросила, как нас зовут. Говорит, буду за вас Богу молиться, что бы остались живы. По Германии уже много немецких солдат сдаются в плен, а многие вели уличные бои сильное было сопротивление. Доезжаем мы до одной деревне, расположились на отдых как летят самолёты бомбардировщики, разбежались все кто в подвал, а я в огороде, там стоят две наши брички, гружёные снарядами и вещами. Вот начали пикировать по колонне, мои подводы недалеко, я стою, пою песню - выходила на берег Катюша. Смотрю, идёт на меня, я лёг под телегу, в какой снаряды и зубами землю грызу, слышу три взрыва: одна не долетела, другая у задних ног моих лошадей, третья в двух метрах перелетела, лошади сразу попадали, а мне ничего, думаю. Но с этого места надо убегать, он ещё с пулемёта строчить будет, бегу я до сарая, ещё дорогой слышу, правая нога больная и крови уже полный сапог, этот самолёт круг обошёл, да ещё с пулемёта строчить начал по сараю, в котором я. Мои ребята подумали, что Рыжкова уже нет. Собрали всех раненых, наш майор подошёл ко мне и говорит, что после госпиталя постарайся попасть к нам назад.

Везут нас в госпиталь в г Гамбург, дорогой шофёр не справился с управлением и врезался в яблоню, мотор под задними колёсами оказался. Везёт машина форд снаряды, остановили, снаряды сгрузили и на ней нас везут дальше. Доезжаем до города, дома горят, остановились на краю, наш проводник пошёл искать госпиталь, а напротив нашей машины 3х этажный дом горит, и падает стена на дорогу, сзади нашей машины. Но мы целы. У меня в правой ноге выше и ниже колена осколки, полежал я 20 дней, немножко подлечили и опять на фронт. Смотрю, привезли раненых на машине, две буквы КХ нашей дивизии, как я рад. Спросил шофёра с 253? Он говорит – так точно! И он знает, где химрота стоит, Приезжаем, прихожу я в роту, все ребята рады, ведь они думали, что я погиб. Сказали, что в направлении на г Губин - погибли Ричков и Филипов. Поехал я на передовую доложить майору, что я прибыл. Там в отдельном доме, майор вместе с капитаном, я доложил и только мы вышел из дома как идёт немецкая цепь в атаку, рукава засучены, с автоматами. А нас трое только, и что делать? Остаётся 200 метров, а патронов по одному рожку и начали мы строчить, но ним, падают, то ли живые, то ли убитые, мы не знаем, а потом зенитки сзади нас стали строчить и так до вечера никто из них с места не рухнулся, так их остановили, это под г Губин, Германия. Меня поставили химинструктором в полку, во 2й батальон, звание добавили, стал я сержант, дали мне пору лошадей, а ездовой у меня Чийков Иван Васильевич, он родом из г Уральска с хутора Солодовников, где я жил, когда меня ранили в Сталинграде. После этой атаки взяли наши г. Губин и дошли до берега р. Одер, заняли оборону, окопались на берегу, ждём подкрепления и форсировать реку и двигаться на Берлин, говорят осталось 20км. Остановились в лесу, штаб полка возле нас, а в лесу строчат немецкие пулемёты, смотрим, а на бугорку под кустом блиндаж, там 3 немца, мы их взяли, один наганом сам себя застрелил, а двоих отвели в штаб, допросили. Они сказали, что их в лесу - очень много, и что им приказ, если сдаваться, то только американцам. И другое, что Берлин ограждён двумя линиями с востока крепостью дотами и дзотами, а через 3 или 2км другая линия сплошные дзоты. Уже жарко, ждём, дней 10 постояли на берегу, фриц на другом. Река не очень широкая, на берегу траншея у них сплошная, а у нас окопы каждый себе. Пополнение поступило к нам, самые молдаване и завтра форсировать будем реку и наступать, но прежде чем форсировать реку, поставили орудия, потом катюши простреляют, и будет сигнальная красная ракета, а потом делать переправу.

Берлин бы взяли раньше, но далеко из России доставлять технику и боеприпасы и дорога железная там уже. Наша 3я гвардейская армия пойдёт правее Берлина, другая левее и ещё привезли прожектора. И уже танки русские подошли на край г. Берлин, а Гитлер дал приказ сдаваться. Окружили Берлин, ночью 7 мая 1945г осветили прожектора и в одно время открыли огонь по Берлину и 2ч били по городу. Немцы с белым флагом сдались, и советский солдат на крышу поставил наш Советский флаг победы. Германия капитулировала. Немецкая группировка, кто остался жив, пошла на Чехословакию и Румынию, там идут сильные бои и нашу дивизию посылают освобождать Чехословакию, её столица Прага. Двигаемся по дороге до Дрездена на юг от Берлина. Но хорошо хоть самолёты не летают и артиллерия не стреляет. Добрались до Дрездена, он весь разбит и развален. Мы стороной обошли от этого города, уже близко Чехословакия.

А немец в Праге, весь город окружили наши. Главное Берлин уже забрали, а он в чужую страну пришёл и бойся его, уже война закончилась, а он пришёл тут, сидит. А в Венгрии, в Будапеште, до тех пор сильная и упорная битва шла три дня, что даже за каждую комнату дрались, но Будапешт взяли, это нам рассказывали ребята, потом эту дивизию к нам на помощь прислали. Освобождали мы с. Кошица и Лужица и маленький городок Сланы. Одна старушка нам рассказала, что два её соседа спорили что русских и Украину забрал немец, а другой сказал что нет, русские придут в Германию, да и к нам придут, один говорит - где твои русские, посмотри на карту их уже нет, а потом слышно, что русские в Сталинграде забрали немца в плен, потом освободили Украину, Польшу и уже в Германии, откуда только силу берут русские. На второй день мы освободили Прагу. Чехи рады, кричат: - Злата Прага свободна, Русские вояки освободили город. Несут нам цветы, сигареты и угощают всем. И на этом кончилась война! Как всё успокоилось и утихомирилось. Наградили нас, Лично я получил Орден Красной Звезды, Медали За Отвагу, За Освобождение Праги, За Взятие Берлина, За Победу над Германией.

Теперь идёт сортировка, какую дивизию куда отправлять. Мы в Чехословакии, обозы и стариков всех отправляют в Россию, мой ездовой Чийков едет домой в Уральск, нас молодёжь кто 1921-22-23-24 годы рождения оставляют здесь служить. Меня, Парфёнова и Агапкина, направляют в другую часть в Ческе – Будеёвице, это от Праги 250км. Добрались до части, меня поставили наводчиком, мой друг Парфёнов- командир орудия, Агапкин - заряжающий, дежурим по очереди в батарее. Так мы простояли до декабря месяца, потом всю нашу заставу перевели в Австрию до р. Дунай. А за Дунаем стояли союзники- американцы. На той стороне реки г. Линц. Так я нёс службу до апреля 1947г. А потом из Австрии через Венгрию, Румынию, Бессарабию на Харьков и домой в Белгород,15 дней в дороге.

Всё время на передовом фронте, прошёл всех 75 городов и сотни тысяч деревень. Был ранен 3 раза. Отец мой вернулся с фронта раньше меня, работал в колхозе в деревне, умер в 1962 году. Старшая сестра Нина, тоже вернулась из Германии домой. Вот так я вкратце написал о себе, где и как воевал на память своим внукам.