Мой дед, старший сержант  Сергей Дмитриевич Рычков

Ещё с раннего детства мне знакома эта история с ее неразрешимой загадкой. Дело в том, что в середине 30-х годов мой дед Сергей из города Муром Горьковской области, 1908 г.р.,  по каким-то неизвестным причинам поменялся документами со своим младшим братом Николаем, и под новым именем сначала женился, а затем и был призван в Красную Армию. «Забрав» себе судьбу родного брата, он участвовал в составе минометной роты в советско-финской войне 1939-40 гг., затем  - в войне с германским фашизмом. В составе 156-й танковой, а затем 20-й мотострелковой бригад прошёл через Сталинградскую битву, освобождал Украину. Получил смертельное ранение в Западной Украине, предположительно в боях в районе г. Броды, умер от ран 1 мая 1944 г. во фронтовом госпитале и похоронен на городском кладбище в городе Новоград-Волынский Житомирской области. А настоящий Николай Дмитриевич благополучно дожил до 1990-х годов, воспитал двух сыновей…

Серьёзный всплеск интереса к судьбе деда Сергея в нашей семье произошёл десять лет назад, когда я обнаружил в Обобщённой базе данных «Мемориал» Министерства обороны России данные о месте его захоронения. На состоявшемся семейном совете было решено, что летом 2012 года мой отец Юрий Николаевич и мы с женой на машине поедем в Новоград-Волынский, чтобы посетить могилу Николая (на самом деле – Сергея) Дмитриевича и отдать долг его памяти.

О письмах деда

«… Я всё же надеюсь, что я к вам вернусь, и мы заживём»

Из письма моего деда С.(Н.) Д. Рычкова жене Анастасии и сыну Юре от 8 сентября 1943 г.

Я часто думаю о том, насколько несовершенный это инструмент – человеческая память. Мозг обычно не в состоянии удержать не только детали событий, но и их общую канву, а иногда и сами события. Поэтому о прошлом надо судить не только по воспоминаниям, следует опираться и на другие источники.

Письма моего деда из действующей армии – настоящий раритет, около двадцати полуистлевших листочков, некоторые их них со штампом «Проверено военной цензурой», на одном – с добавлением «Сталинград». Текст, написанный в основном карандашом, не всегда можно прочитать. Но это главная наша семейная драгоценность.

В письмах – почти ничего о войне, о боях - запрещалось, но очень много информации, из которой ясен характер моего деда. Обращается он исключительно  к жене и сыну одновременно, сначала рассказывает о своём всегда хорошем здоровье, затем обязательно интересуется здоровьем и делами жены и сына, передаёт приветы родственникам. Чувствуется откровенная тоска и глубокая любовь к жене и сыну. По письмам видно, что заботы деда о семье носят не только умозрительный характер. Он сообщает об отправках «с оказией» денег домой, один раз 2000 рублей; пересылает записки знакомым о помощи своей семье в заготовке дров. Однажды передал сапоги для продажи, чтобы бабушка на эти деньги купила продукты.

И тем не менее дважды в письмах дед упоминает о самой войне, её боевой составляющей. Первый раз – в феврале 1943 г., когда пишет о своих впечатлениях от итогов Сталинградской битвы, в которой принял непосредственное участие. «…2 февраля мы сказали, что война под Сталинградом окончена. Ну война так война была. Эту войну долго будем помнить. Давали немцам перцу, эх и понабили их мы так прямо-таки горы, что называется, горы…Мы полностью уничтожили немецкую группировку под Сталинградом».

Второй раз  дед в письме, датированном 8 октября 1943 года, объясняет жене, почему он писал это письмо три дня. Оказывается, рядом с их «хижиной» поставили дальнобойную пушку для обстрела немцев. В момент каждого выстрела эта «хижина» «… подпрыгивала аж на два метра. Какое уж тут письмо, так и бросил». 

Эпилог

Мы в августе 2012 года съездили в Новоград-Волынский, посетили городское кладбище, нашли аллею Славы и  отыскали памятную доску с фамилией деда. Всё время находились  в особом внутреннем состоянии, которое невозможно передать словами, не обладая писательским мастерством. Горожане и администрация кладбища на тот момент содержали воинские захоронения в образцовом порядке, для них была выделена специальная аллея, гранитные надгробия ухожены. Такое отношение к памяти погибших в Великой Отечественной войне – основа для дальнейших отношений между российским и украинским народами.

 Через две недели после этой поездки мы с женой оказались в Берлине на научной конференции. Побывали в том числе и в Рейхстаге, на самом куполе. Этим мы как бы логически завершили фронтовой путь деда, душа сама подсказала необходимость такого визита.

Акция «Бессмертный полк» - очень правильный формат духовного единения тех людей, в ком существует потребность отдать священный долг памяти тем нашим соотечественникам, родственникам, кто защитил свою Родину, свои семьи, будущие поколения от жестокого врага. Память живет в нашем сознании, в письмах, бережно хранимых в семьях наследников фронтовиков, в оберегаемых захоронениях, в обелисках, память – в наших общих делах. Мне очень бы хотелось, чтобы никто и никогда не смог бы осквернить память о прошлом, чтобы души наших погибших за Родину и  мирную жизнь следующих поколений дедов и прадедов были спокойны, как могут быть спокойны и устало безмятежны те, кто  выполнил свой священный долг скромно, честно и до конца.

Часть на момент смертельного раненияч (предположительно в бою под Бродами): минометный батальон, 20 мотострелковая бригада, 25 танковый корпус, 13 армия, 1 Украинский фронт.

С.Ю.Рычков, внук участника Великой Отечественной войны