Своего деда я не помню. Лучше сказать не знаю. Он пропал без вести на войне. В бабушкиной спальне висело два портрета – молодая бабушка и дед. Мне он казался очень взрослым, но на момент гибели ему было всего 29 лет. В семье про него не рассказывали, мама была слишком маленькая, когда его не стало, а бабушка не любила вспоминать, всегда плакала. Да и я была маленькая, это сейчас бы я о многом спросила, а тогда…
Да еще эта страшная формулировка – пропал без вести. Что это значит? А вдруг попал в плен, а вдруг предатель? Поэтому, наверное, не сильно искали. Хотя сейчас, когда в интернете опубликовано много документов, я нашла эти бабушкины запросы. Из Славгорода в списке 47 года было 18 человек. Тогда платили пособие по потере кормильца, но так как дедушка пропал без вести, то это пособие было на порядок ниже, и на двоих детей давали совсем мало денег. Всю жизнь, если было тяжело, мама плакала и говорила, вот был бы жив отец – я бы жила не так. Он меня любил, баловал, но его убили на войне.

Несколько лет назад моя мама тяжело заболела. Когда я приехала, то перед операцией мама мне сказала, чтобы я разыскала деда. «Вот умру, и так и не узнаю что с папой» - плакала она. Я пообещала.
По приезду в Новосибирск я села за розыски. С чего начать? Что я знаю о дедушке? Руденко Иван Кириллович, 1912 года рождения, призван в 41 году в начале войны. Отправлен в г. Бердск на курсы связистов. Бабушка с маленькими дочками приезжала его проведывать перед отправкой на фронт. Это было в сентябре 1941года. Дед написал, что его скоро отправят и бабушка срочно взяла билеты. А потом оказалось, что отправили их позднее… Ее сестра жила в Кривощеково, это сейчас левый берег Новосибирска, там они и остановились, а через Обь был понтонный мост. И моя маленькая мама, тогда ей было всего 5 лет, на всю жизнь запомнила, как шла по качающемуся, бесконечному мосту под ледяным ветром. Рядом шла бабушка, которая держала на руках маленькую тетю Надю. Мама говорит, что мост помнит лучше, чем отца, так это ее потрясло. Больше они моего деда не видели. С фронта пришло всего несколько писем, но они не сохранились. Мама помнила, что дед писал: «вы не знаете, какие вы счастливые, что живете в Сибири, в тылу. Пусть холодно, голодно, зато не стреляют. А здесь от домов остались одни печки, в которых живут люди. А стреляют так, что когда я упал, то мне всю шинель посекло осколками. И, наверное, завтра уже посечет меня…» Больше от него ничего не было. Последнее письмо от него было в феврале 42 года. Но письма не сохранились. Мама говорила, что они их все время таскали с собой, а потом куда делись – не знает. Где он погиб, тоже не знали. Бабушка говорила: «вроде под Воронежем». А так ли – неизвестно.

Так как на фронт дед уходил из Новосибирска, я написала письмо по интернету в областной архив. Там замечательная женщина Ирина Владимировна Пенькова, главный специалист отдела информационной и методической работы управления государственной архивной службы Новосибирской области ответила мне, что, к сожалению, документов про деда не сохранилось, только записи в Книге памяти Алтайского края, и дала мне кучу адресов, куда я могу обратиться, чтобы продолжить поиски. Я написала одиннадцать писем и стала ждать. Это было в мае 2011 года. На удивление ответы пришли ото всех. Военные архивы есть во многих местах, поисками у нас занимаются и в Администрации президента, откуда пришло письмо на лощеной бумаге, в котором было написано: спасибо, что вы помните, но, к сожалению, ничем помочь не можем. Пришел ответ от Красного креста на фирменном бланке, пришел ответ от немецкой организации, занимающейся военнопленными. Письма приходили в течение полутора лет, ответили на все мои запросы, но ответ был один – ничего нет.
Тогда я зашла на сайты поисковых организаций. Выяснилось, что в 70-е годы все документы со всех военкоматах страны были свезены в Подольск, в Подмосковье. Там они лежат не разобранные, до сих пор. Найти в этой куче документов что-то очень сложно. Сейчас все эти документы переводятся в электронный вид и размещаются на сайте ОБД Мемориал - http://www.obd-memorial.ru/. Но это процесс очень долгий и кропотливый, бумага уже в плохом состоянии, и нужно ее не просто сфотографировать, но и перевести в печатный вид. Добровольцы занимаются этим, но это тоже не просто, почерк порой очень неразборчивый. Поэтому сначала один печатает, а потом другой его проверяет. Есть такой сайт http://www.soldat.ru/. Там собираются неравнодушные люди. Там же пошагово описан процесс поиска. Начинать нужно с военкомата, поднимать карточку, на обратной странице есть отметка, куда отправлен призывник. Дальше нужно искать, куда направлена команда, поднимать списки части и т.д.

Ну что ж, пришлось начать все с начала. Я написала запрос в военкомат Славгорода. На удивление, мне быстро ответили еще раз и написали номер команды. Уже кое-что. И вдруг в это время мне пришел ответ на запрос от поискового отряда «Надежда». Что у них в списках есть такая фамилия. К годовщине Победы они подготовили материалы для базы данных «Они погибли в битве за Москву»— совместный проект редколлегии Книги Памяти Московской области, сайта СОЛДАТ.RU и Молодежной общественной организации «Поисковый отряд «Надежда» — организации уполномоченной на проведение поисковой работы по увековечению Памяти погибших при защите Отечества на территории Московской области. И там имена тех, кто погиб под Москвой. И ссылка на сайт, где размещена электронная версия. Захожу туда - да вот он, Руденко Иван Кириллович, 1912 года рождения. Но мой ли это дедушка, как узнать? Ответил Шарыкин Евгений, что он не может помочь, но вот есть замечательная женщина, которая работает с бумагами. «Попробуйте позвонить в редколлегию КП Московской области по телефону 8 (499) 259-51-68 спросите Любовь Скачкову, попросите ее помочь с доступом к этой книге или к учетной карточке бойца на предмет доп. информации». Набираю номер, там отвечают, что ее сегодня уже не будет. Звоню на следующий день, выбираю время, чтобы в Москве было около 11 утра, говорят, что она будет после обеда. Набираю снова, отвечают куда-то выбежала. Говорю: «Я звоню из Новосибирска, скажите точнее, когда она будет». Перезвоните через несколько минут. Опять набираю номер, наконец-то мне ответили.
Путаюсь в словах, знаете, мне посоветовали к Вам обратиться, я ищу деда, пропавшего без вести. У меня мама уже в возрасте, боюсь ошибиться и ее обнадежить зря.
-Не бойтесь, я могу точно сказать – это ваш дед. Просто это списки Сибирских дивизий, они все здесь полегли. Я сейчас только букву «к» разбираю, но так как вы позвонили, а сейчас это редкость, прошло много времени, то я найду ваши документы. Перезвоните минут через 40, я вам точно скажу все.
Перезваниваю снова. Телефон администрации Можайского района, телефон спаренные, сначала соединяют с одним отделом, потом с другим, и, наконец, с Любовью Скачковой.
-Вы возле компьютера? Набирайте, я ввела все что нашла.
Дрожащими руками набираю – ничего нет, только один бабушкин запрос 47 года.
- Ничего не вижу!
- А Вы что набираете?
-Руденко Иван Кириллович.
-Два «л»?
-Да.
-Наберите одно. Тогда люди были не все такие грамотные, а мы документы вводим так, как написано.
Набираю одно «л». И вот они, документы моего деда. Там все – где служил, когда ранен, где похоронен. Как из тумана слышу голос:
- Вы передайте вашей маме земной поклон от всех нас, жителей Московской области. И низкий поклон всем сибирякам. Мы перезахоронили погибших. Там, где они сначала были похоронены, у деревни Журавлевка, был госпиталь, потом наши отступили, все было разгромлено, а после войны на том месте деревни не было, все погибли. И всех свезли со всех полей на новое место, в село Мокрое Можайского района, там теперь большой монумент, стоит плачущая старушка в платочке, и списки погибших. Мы собираемся дописывать списки к сентябрю, но к следующему Дню победы обязательно напишем и вашу фамилию, можете приезжать с мамой.

Из документов стало понятно, почему дед записан пропавшим без вести. Это поисковики мне потом объяснили. Чтобы установить личность, нужно было записать со слов двух свидетелей, или политрука. А дед был связистом при штабе в 32 стрелковой дивизии. Его послали с поручением, и по пути его ранило. Подобрали его санитары московского ополчения и привезли в госпиталь. Но так как он был без сознания, то установить его личность было нельзя, даже когда при нем была солдатская книжка. В документах записано, что адреса родственников при нем не обнаружено. А на следующий день он умер. И теперь его документы пошли в министерство здравоохранения, он ведь не был убит, а «умер от ран». А туда я запросы не делала. И только благодаря тому, что все документы собрали в одном месте, я и смогла узнать его судьбу.
Ну, вот и все, что о нем найдено в документах:
Руденко Иван Кириллович, украинец. Родился в 1912 году в селе Павловка, Баевского района, Алтайского края. Призван 02.08.1941 г Славгородским РВК.
Красноармеец. Связист, последнее место службы - Штаб 29 Гв СД (32-я стрелковая дивизия РККА). Умер от ран 10.02.1942 г.
32 Красноармейская стрелковая дивизия 1 формирования была дислоцирована на Дальнем востоке, в селе Раздольном. (Кстати. Там в свое время, жили и служили Гавиковы, семья маминой сестры. Если бы знать!) С началом войны была переброшена в Новосибирск, где была доукомплектована до штата военного времени (это около 10 000 человек). Была направлена в октябре 1941 на Волховский фронт, затем в ноябре 1941 переброшена под Можайск, в связи с тяжелым положением. Стояла насмерть, потери составили 3 000 убитыми, 5 500 ранеными, 600 пропавшими без вести. Под Можайском так же насмерть стояло еще две Сибирские дивизии. Место их гибели назвали Долина смерти (сейчас Долина Славы). В итоге тяжелейших боев 32 дивизия было почти полностью обескровлена и отведена в тыл, где в мае 1942 на ее базе была сформирована новая 29 стрелковая (позже гвардейская) дивизия.
Вечная слава героям....

Теперь самое главное – сказать маме. Мои родители живут в Ставрополе, набираю номер. Мама берет трубку.
- Мама, у меня хорошая новость, ты сядь, только не волнуйся. Я нашла деда.
-Где? – я рассказала.
Подошел отец,
-Что случилось? – рассказываю второй раз. Папа спрашивает:
- А почему там? Баба Вера говорила, что под Воронежем.
Бежит и берет энциклопедию «Вторая мировая война». Он у меня бывший военный, полковник в отставке. У нас всегда в доме было много книг о войне, и огромные тома стояли на полках. Я прямо вижу, как он листает этот огромный зеленый том.
-Да, действительно, Сибирские дивизии.
Трубку берет мама, слышно как она плачет:
- это точно он? Как жаль, что баба Вера не узнала.
Ну что сказать. Нужно заново, писать письма и по крупицам восстанавливать боевой путь деда. Но так много совпадений быть не может. Это точно он.

Потом я нашла много информации об этих боях. Погибло там огромное количество народа. И есть большой рассказ, как погиб на участке прорыва командир 32-й СД полковник В. И. Полосухин, это было 18 февраля, через неделю после смерти моего деда. Страшно читать, и трудно представить, какие там были бои. Просто наши сибиряки грудью встали и защитили Москву. Это действительно была грандиозная битва. И понимаешь, что это не просто слова.
Всем кто ищет, могу сказать в заключении одно, ищите, и вы обязательно найдете! Сколько есть хороших людей, мне никто не отказал, все отвечали, все помогали, советовали. Огромное всем спасибо и моя благодарность. Все погибшие живы, пока мы помним…