«Мне было 32 года на начало войны. Из деревни всех мужчин забрали в армию. Остались молодые женщины и дети. Мужа забрали через полгода . Осталась я на последнем месяце беременности, да и еще с двумя маленькими детьми. В конце декабря, только – только муж ушел на войну, родила дочку, но не выжила она – умерла вскоре после рождения . Из всей скотины осталась одна корова, лошадь забрали на фронт.Работала в колхозе. Платили тем, что давали горсточку того, что соберем - за трудодни, больше ничего. Жили благодаря корове.
В колхозе заготавливали и сушили сено. Когда приходило время уборки урожая нас и детей направляли на поля, где мы и собирали его в мешочки и корзинки. Осенью вспаханные поля засевали озимыми, но сначала удобряли землю навозом. От тяжёлого труда и голода очень сильно болела голова и спина».
Из мужчин остался один председатель колхоза, который был инвалид. Позже, нас, заставляли в ночное пасти лошадей, стерегли ночью на току скирды. Нас было много, от того ночами было не страшно и даже весело. Потом молотили цепями рожь и перерабатывали её на веялке, чтобы отделить кострику, затем сортировали. Работа была трудная. Механизмы приходилось вращать вручную. Доставалось же нам, тогда!!! Рукоятку бункера крутили вдвоём- одной было не под силу. «Кому дела на неделю, а мы днём свернём»- смеялись бабы. А осень пришла, копали картошку. Бывало, что мальчишки и женщины пахали поля на коровах. только молока из-за этого они давали мало. Лошадей и транспорт забрали на фронт.
Когда жали рожь или пшеницу , дети, занимались тем, что собирали в мешочки колоски после жатвы, чтобы ни один колосок не затерялся и все отдавали государству, все на фронт, а сами как - нибудь …..
Только осенью, когда разрешали за трудодни взять по горсти зерна ели хлеб или лепешки, а дальше кто, что найдет. По весне зеленая трава не успевала появляться из под снега – все подчистую съедали дети….»