Мои предки родом из Белоруссии. Я сама родилась в Гомельской области. Как известно, Белоруссия в годы войны пострадала очень сильно, так как немецкая армия оккупировала эту территорию с первых недель войны, а выгнали немцев из Белоруссии только в 1944 году.

Нашу семью эта война не обошла стороной. Моей маме Цитриковой Евдокии Ивановне было 4 года, когда пришла эта беда. Мой дед Иван Николаевич, 1901 года рождения, отправился на фронт в самом начале войны. И дед, и мама рассказывали о военном времени. Дед воевал в кавалерии на лошадях породы "Монголках" - небольших и очень выносливых. Он дошел до Берлина, был награжден за свою доблесть.

Я очень хорошо помню его. Мы каждое лето приезжали на каникулы в Гомельскую область. Мой дед - высокий, статный, худощавый, но очень крепкий. Всегда был в работе, очень отвкчтвенный и надежный. Когда говорят про солдат Великой Отечественной, я сразу представляю его.

Был на фронте и старший сын дедушки, мамин брат, Роговенко Александр Иванович. Когда началась война, он учился в Ленинграде. Ему не было 18-ти лет, но он ушел на фронт добровольцем. Хотел летать, но не прошел медицинскую комиссию и стал танкистом. Мама рассказывала, что он писал с фронта, писал на сельсовет, так как в первые же недели войны немецкие самолеты разбомбили их отчий дом.

А однажды Шура с фронта прислал 100 рублей, и бабушка сумела купить на эти деньги пуд картошки. Это было чудо! Великая радость! В то время бабушка и тогда маленькая мама очень сильно голодали. Голод во время войны оставил неизгладимые воспоминания, и мамы говорит, что она до сих пор не может наесться белым хлебом.

Поскольку их хата сгорела, они всю войну жили у того, кто приютит. Бабушка носила маму на спине, а мама держала в руках небольшую иконку. Это было все, что осталось от их дома. Эта икона теперь хранится в моей семье.

В феврале 1944 года пришло извещение, что Шура без вести пропал. Наверно сгорел в танке. Бабушка ждала его всю оставшуюся жизнь. И мы так и не знаем, где находятся его останки.

Дед дошел до конца войны и вернулся домой живым. Это было счастье, которое в нашей деревне мало кто его испытал. Дом дед построил новый и сад посадил новый. О войне теперь напоминают лишь воронки в Гомельских лесах, куда мы ходим по ягоды.

Моему сыну, Цитрикову Андрею, уже 20 лет. Я очень хочу, чтобы он о войне узнавал только из книг и фильмов.