Ты не из баловней судьбы:
Война по полной испытала.
И жизнь в дальнейшем отправляла
Туда, где больше нужен ты.

Эти строчки сложились у меня накануне 80-летия моего отца, Решетникова Федора Ивановича. Прожита им трудная, интересная, счастливая жизнь.

А тогда, в июне 1941 года, семья провожала среднего сына Федю в Ленинградское военно-инженерное училище. Мать, Марфа Федоровна, собрала простые деревенские продукты, дала немного денег (какие там деньги у колхозников…), а бабушка, Анастасия Федоровна, будучи глубоко верующим человеком, украдкой положила в карман куртки внука, бывшего секретаря комсомольской организации Большеинской школы, молитву со словами: «Возьми, никому не говори, веришь или нет в Бога. Вера должна быть в душе. И ты верь».

Эту молитву мой отец хранил в кармане гимнастерки все эти тяжелые военные годы, когда постоянно приходилось рисковать жизнью. Он был на передовой в оборонительных и наступательных боях на Брянском, Центральном, 1-м Белорусском, 1-м Украинском фронтах.

6-я инженерно-саперная бригада, в составе которой воевал отец, получила 16 благодарностей в приказах Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина за освобождение городов Советского Союза, Польши, Чехословакии (среди них Орел, Староконстантинов, Львов, Станислав, Дрогобыч, Борислав, Михальовец, Гумеене, Кошица, Прешов, Новы-Тарг, Богуми, Скочув, Цешин и др.), за форсирование рек Десна, Сож, Стрый, Днепр, Березина, а также за преодоление Карпатских гор. Эти же благодарности и записи о боевых наградах за подвиги (ордена Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медали «За отвагу», «За боевые заслуги») имеются в его удостоверении участника войны.

Согласно статистике, только три процента красноармейцев 1923-1924 годов рождения, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной, встретили День Победы. Среди них и мой отец. Он родился в марте 1924, но в паспорте указан ноябрь 1923. Именно на столько месяцев нужно было стать старше, чтобы в числе первых вступить в комсомол. За долгие годы многое стерлось в папиной памяти, но отдельные эпизоды запомнились.

Пуля пролетела мимо:

«Закончился очередной бой. Тихо. Тепло. Вылезли с другом из окопа и ходим по брустверу. Мне всего 18 лет. Вдруг товарищ падает замертво. Снайпер! Я быстро сполз в окоп. Это был мне урок на все последующие военные годы».

«Немцы идут в атаку. Рвутся снаряды, свистят пули. Я немного приподнялся. Вдруг пулей оторвало полу моей шинели и убило бойца, лежа-щего рядом со мной».

Помогли остаться в живых боевые товарищи и добрые люди:

«Закончили разминирование местности, вернулись в лес к нашей временной базе. Я сел на пень, положил рядом щуп. Вдруг раздался гул немецкого самолета. Мы все попадали на землю, но, к нашей радости, самолет пролетел над нами и сбросил бомбы значительно дальше. Я почему-то решил, что опасность миновала, и снова сел на пень. Бойцы устраивались в блиндаже, а я продолжал сидеть на открытом месте. Неожиданно из блиндажа выбежал пожилой солдат, с силой сорвал меня с пня и втолкнул в укрытие. Буквально через секунды снова прилетел самолет, началась бомбежка. Когда все стихло, мы выбрались из укрытия и увидели поваленные деревья, воронки. Пень, на котором я сидел, был вывернут и расщеплен. Свой щуп я так и не нашел».

«Держим оборону. В атаку идут вражеские танки, подрываются на минах. Минировал мой взвод, и я был доволен нашей работой. Неожиданно прорывается один танк. Как так могло произойти?! Я проверял! Крик командира роты: «Кто минировал? Уничтожить танк!» Приказы не обсуждаются. Я взял гранаты и пополз. Лихорадочно мелькали мысли: «Надо попасть в двигатель, бензобак или башню». К смерти привыкли, но погибать не хотелось. А уничтожить танк нужно любой ценой! Подполз к танку на оптимальное расстояние, приготовился, но тут раздался пушечный выстрел. Танк подбит! Это наши артиллеристы постарались. Про себя поблагодарил метких бойцов и пополз назад».

«Осень. Холодно. Начали минировать подходы к мосту через небольшую речку. Неожиданно появились немцы. Обнаружить себя нельзя – задание не выполним. Незаметно уйти невозможно. Решили пересидеть в воде, дыша через тростник. У меня носовая перегородка в детстве была повреждена: лягнула лошадь. Видимо, это и помешало мне правильно дышать под водой. Я потерял сознание. Когда пришел в себя – идти не мог, с трудом дышал. Товарищи донесли меня до деревни, оставили в еврейской семье, а сами отправились выполнять задание. Заботливые женщины, мать и дочь, выходили меня. Вскоре я догнал свою часть. Навсегда запомнил эти добрые женские лица и вкус соленых зеленых помидоров, которыми они меня угощали. Сколько раз пробовал солить – таких деликатесов не получалось».

«Закончили проделывать проходы в минных полях, добрались до окопа. Поблизости разорвалась мина. Меня контузило и засыпало с головой землей, но по-везло: один из бойцов увидел торчащий из земли сапог. В ход пошла саперная лопата. Откопал своего командира! Солдат улыбался, что-то говорил, но я ничего не слышал: из ушей текла кровь. «Спасибо, дорогой!» – все, что мог я сказать».

Спасла собственная интуиция:

«Это было на территории Белоруссии. Часто мы просились к местным жителям на постой. Всегда бойцу находилось место в землянке. Угощали хозяйских ребятишек содержимым своего пайка, а нам ставилась на стол неизменная бульба. Доверяли мы белорусам. Но однажды, продрогшие от дождя и ветра, попросились переночевать в хате. Пожилой хозяин был приветлив: «Прошу, пан офицер, располагайтесь». Сам ушел. Уснуть я не мог: тревожили глаза старика, его взгляд. «Ребята, давайте в сарай!» – скомандовал товарищам. Проснулись мы от близких взрывов. Хата, «доброжелательно» предоставленная нам для ночлега, была забросана гранатами».

Особо отмечена в биографии отца Курская дуга. Согласно архивным данным, «к 5 июля в полосе 13-й Армии 6-й инженерно-саперной бригадой было установлено 38 противотанковых и противопехотных минных полей с 25000 мин разных типов. В период наступления немцев минировали перед передним краем нашей обороны, прикрывали минно-взрывными заграждениями фланги стрелковых частей, строили КП и НП. Под непрерывным огнем противника, часто впереди порядков пехоты, личный состав бригады, проявляя стойкость и мужество, преграждал путь противнику. С 18 июля началось контрнаступление войск 13-й Армии. За первые 10 дней наступательных операций разминировано 92 наших минных поля и 42 поля противника, снято свыше 15000 мин, освобождено 293 гектара площади на мины, проделано 12 проходов в проволочных заграждениях, построено 13 мостов и др.» (Начальник штаба 13-й Армии генерал-майор Петрушевский, начальник инженерных войск Армии полковник Колесников).

Об этом сражении отец вспоминал:

«С весны 1943 года, после образования Курского выступа, строили глубоко эшелонированную оборону в районе Понырей и Малоархангельска. Мы минировали передний край. Все чувствовали: что-то готовится. Настроение было приподнятое. Работы было много, но мин и взрывчатки не хватало. Изобретали самодельные из немецких артснарядов, мин, авиабомб. Ночью мы «воровали» мины с немецких полей и устанавливали на своих. Пятое июля. Все задания выполнены, укрылись в окопе. И вот новый приказ: поставить еще мины. Беру с собой двоих. А они почти в голос: « Товарищ лейтенант, мы сами справимся! Или не доверяете?» Было спокойно. О времени начала сражения мы не знали. Я сказал: «Да нет, почему, доверяю». А вскоре такое началось! Стоял грохот, земля сотрясалась и поднималась в воздух! Мы делали проходы в минных полях, резали проволочные заграждения, строили мосты и др. Были такие мины, что снимешь, начнешь отвинчивать крышку – взорвется. Отвинчивали специальным ключом. Мины с часовым механизмом вытаскивали только кошкой. Работали под огнем, который велся с обеих сторон. В этой обстановке нужны были особое чутье и умения. Для саперов политотделом выпускались листовки-предупреждения: «…. Если ты снял 20 мин кошкой и не взорвались они сами, не думай 21-ю снять руками. Не получат больше родные от тебя вести, погибнешь, сапер, без славы и чести. Работай головой, думай, соображай, хитрости немца разгадывай, ни одной мины не пропускай. Врага бить, а самому живому быть».

«Минеры нашей бригады на Курской дуге подорвали 85 танков. Есть здесь и мой вклад. Вскоре после Курской битвы меня приняли из кандидатов в члены Коммунистической партии. А те два солдата, что ушли минировать перед боем, так и не вернулись…»

Спасительную молитву на ветхом листочке вернул внук любимой бабушке лишь в январе 1946 года, когда приехал в свою родную деревню Большая Иня Минусинского района. На малой родине он чувствовал себя в безопасности. Здесь начался его трудовой путь.

С однополчанами отец переписывался и встречался. Он умел дружить и очень дорожил дружбой. Первый тост 9 Мая папа всегда произносил за тех, кто не вернулся с войны. Тысячи бойцов, в том числе и саперов, отдали жизни за освобождение нашей Родины и Европы от немецко-фашистских захватчиков! По решению Военного совета Центрального фронта в июле 1943 года на станции Поныри в честь подвигов героев-саперов на Курской дуге был открыт обелиск, а в 1967 году обелиск реконструирован в памятник. По решению Военного Совета 1-й Гвардейской Армии 7 ноября 1944 года героям-саперам бригады, павшим в боях за преодоление Карпат, был сооружен в Карпатах, на Русском перевале, памятник-обелиск. Сохранился ли? Может, разрушили его украинские неофашисты, объявившие освободителей оккупантами?

Как бы ни искажали «историки» итоги этой кровопролитной войны, мы, дети тех, кто воевал, передаем из первых уст правду о войне и ее участниках своим детям и внукам, чтобы знали, как это страшно и жестоко, и берегли мирное небо России.