Штурмовые инженерно-саперные бригады Резерва Главнокомандования были, выражаясь современным языком, первым отечественным спецназом, поэтому они заслуживают отдельного рассказа . Особенно памятной для Якова Николаевича Раводина была прокладка гати для 9 танкового корпуса в пойме реки Друть, приходилось работать по пояс в холодной воде под сильным огнем противника. За успешное выполнения постановленной задачи он был представлен к ордену «Слава», но получить его так и не успел – был ранен под Допшей, неподалеку от Августова. Бои у Августовских озер запомнились еще и тем, что наши войска вынуждены были отступить для перегруппировки, а Яков Николаевич со «вторым номером» и еще два пулеметных расчета остались для прикрытия этого отхода. Они отбили в общей сложности 7 атак противника (а наступали «власовцы»), затем смолк сначала один, а затем другой пулемет, у Якова Николаевича во время смены разогревшегося от длительной стрельбы ствола пулемета упала в песок и потерялась пружина, ждать больше было нельзя. Неподалеку был лес, куда они со «вторым номером» и устремились, однако преследовали не отставали. Раздался треск выстрела, вскрикнул и упал напарник. Яков Николаевич сдалал еще несколько шагов, а затем потерял почву под ногами, оказавшись в глубокой яме (заброшенной медвежьей берлоге), сверху бурно поросшей крапивой. «Власовцы», не заметив, пробежали рядом. Дождавшись ночи, он выбрался из убежища и стал пробираться к своим. Поскольку наши и немецкие войска закрепиться еще не успели, то своеобразной разделительной линией между сторонами была шоссейная дорога. В эту лунную ночь она блестела как река, отражая падающий на нее лунный свет. На высотке немцы установили пулемет и простреливали всю дорогу. То и дело кто-то из наших солдат, отставших или прикрывавших отход, пытался перебежать через нее, но оставался здесь навсегда. Однако Яков Николаевич сумел-таки перебраться через шоссе, рассчитав, что если побежать сразу после чьей-то очередной попытки, то немец не сумеет вовремя отреагировать. Так и получилось. Он вернулся к своим.

Бывали на фронте и комические случаи, так уже в Восточной Пруссии, когда наши войска наступали, на опушку леса одновременно выбежали Яков Николаевич и немецкий солдат, у Якова Николаевича заклинило оружие (автомат ППС дважды дал осечку), тогда он диким голосом закричал: «Хенде хох!». Немец испугался и поднял руки, а дедушка тем временем выхватил у него из кобуры парабеллум. Пленный оказался цирюльником, неплохим парнем, снабдил Якова Николаевича и сослуживцев хорошим набором для бритья и стрижки волос, а еще он хорошо играл на аккордионе. Во взводе лежал недавно захваченный в одном из блиндажей трофейный аккордион, но никто не умел на нем играть. Возвращаясь с заданий, все бойцы собирались возле немца и просили его что-нибудь сыграть. За хорошую игру ему выдали большой котелок, с которым он постоянно околачивался возле походной кухни. А однажды пошел даже на задание с нашей группой, но на пол-пути куда-то исчез…. «Ну, думаем, убежал немец!» - рассказывал Яков Николаевич, однако «по возвращении нашли мы его с котелком у нашей походной кухни».

28 апреля 1945 года полк, в котором воевал Яков Раводин, встретился с англичанами. Малоизвестный факт, но он имел место. По словам Якова Николаевича, союзники вторглись в «нашу» зону оккупации на несколько километров, нанося удары по советским войскам, наши части отступили, но затем ответили контрударом. После чего оккупационные границы вновь были восстановлены. Происходило это как раз на том участке фронта, где воевал Яков Николаевич.