Мой прадед родился в одной из маленьких деревень в Вятской губернии, до войны работал в колхозе, какое-то время трудился на железной дороге.

Служил в пулеметно-артиллерийских батальонах 289 опулаб, затем 34 опаб.  Стояли сначала в Ленинградской области, между станциями Ольховец и Чаща, а затем был переброшен на защиту Ленинграда, Пушкина (район Шушары, Пушкин, Пулковские высоты). 

29 февраля 1944 , когда уже 34 опаб стоял под Нарвой, был тяжело ранен, получил слепое осколочное ранение глаза, находился на лечении в Ленинградском НИИ глазных болезней, признан годным к нестроевой службе. В апреле был определен в 372 отдельный батальон связи линейным рабочим.

В конце мая 1945 г вновь попал в больницу, с 23.05.1945 по 9.03.1946 находился на лечении в госпитале Военно-медицинской академии в Ленинграде, по всей видимости по поводу последствий прежнего ранения.

Домой он вернулся в 1946 году, сказалось ранение в голову, как сказали прабабушке врачи - осколки остались в голове, поэтому он часто впадал в беспамятство, кричал : "Немцы, немцы шпарят!Немцы! Дави их!", хватал топор или нож, никого не узнавал при этом и никого не слышал, кроме своей сестры, которая одна могла его успокоить в такие минуты. Когда у него наступали такие приступы, соседи бежали за ней в поле: "Надя, Надя, беги скорее, Михаилу плохо! " Она бросала работу и бежала к брату. Обнимала его, успокаивала, что войне уж конец, немцев угнали назад, их нет рядом и все закончилось. Тогда он, слыша ее голос, успокаивался, обнимались и оба плакали. Такова была жизнь после войны.

Моя бабушка была младшая, ей было 6 лет на тот момент, поэтому ее отдали в дом той самой сестре Наде, у которой не было своих детей, чтобы не пугать малышку во время таких приступов. Так она ее и воспитала.