Первое боевое крещение Павел Прокин принял на Тульском направлении.

-Фрицы были как на подбор — здоровые и муштрованные, — вспоминает Павел Иванович. — Но и меня Бог и родители не обидели и ростом, и сибирским здоровьем, может, даже получше, чем у тех отборных немцев. Пригодилось и обучение штыковому (рукопашному) бою. Было, в схватке кое-кого поднял на штык, а одного даже перебросил через себя. И сам я тоже крепко получил прикладом по шее. Оклемался.

После разгрома немцев под Москвой Павла Прокина послали на курсы младших политруков — Павел любил и умел прочитанное и услышанное рассказать товарищам. После окончания курсов с 1942 года по июль 1943 года состоял политруком роты. Надо было постоянно вести воспитательную, политическую работу среди личного состава роты, но и вместе с ними делить трудности фронтовой жизни, подкреплять свои пламенные речи личным примером.После разгрома немцев под Москвой Павла Прокина послали на курсы младших политруков — Павел любил и умел прочитанное и услышанное рассказать товарищам. После окончания курсов с 1942 года по июль 1943 года состоял политруком роты. Надо было постоянно вести воспитательную, политическую работу среди личного состава роты, но и вместе с ними делить трудности фронтовой жизни, подкреплять свои пламенные речи личным примером.

Во второй половине 1943 года направили Павла в Тулу на курсы артиллеристов. После их окончания в звании старшего лейтенанта направили командиром огневого взвода противотанковых 76-мм орудий в состав 3-го Белорусского фронта.

— Шли очень тяжелые бои, немцы «подбрасывали» на поля боя усовершенствованные танки — «Тигры», «Пантеры». Группировка немецких армий Центр была еще в 1944 году мощной, — говорит Павел Иванович.

В одном из боев Павел Иванович получил осколочное ранение в бок. Попал в госпиталь.

— После перевязки в медсанбате, когда меня погрузили на машину, врач подала мне окровавленный комок и сказала: «Вот что спасло твою почку».

Оказалось, осколок пробил ремень, оторвал клок полушубка, телогрейки, белья и с этим комом прорвал на боку кожу и вошел внутрь живота, но уже ослаб. Вскоре сибиряк вернулся в строй. За бой при переходе Государственной границы СССР был удостоен награды — ордена Красной Звезды.

Далее наши войска шли с боями по Восточной Пруссии (ныне — Калининградская область). Немцы отчаянно сопротивлялись. Двигались к городу Кенигсбергу. Там была сосредоточена мощная группировка фашистов. Город был обнесен несколькими линиями бетонированных укреплений, усиленных орудиями и крупнокалиберными пулеметами.

— После одного из боев с танками противника у меня осталось целым только одно орудие, другие разбиты, а из расчетов в живых остались я и один заряжающий, — рассказывает Павел Иванович. — Остатки батареи спасло наступление советских танков. Во время боя слегка контузило и чем-то ударило по плечу, и тут прибегает подполковник-пехотинец и просит меня: «Капитан, помоги. Немец не дает голову поднять, приказ — овладеть этим участком». Пехотинцы помогли, подтащили уцелевшее орудие, принесли снаряды. А пули барабанят по панораме. Встал я за наводчика. Долго выравнивал, подкручивал ствол, расчеты делал, а сам думал: «Хоть бы не убили, а то подведу пехоту». Заряжающий по моей команде вставил фугасный снаряд. Выстрел. Попали прямо в амбразуру! Не меняя прицела, послал немчуре осколочный. Из амбразуры дым валит. Взялся за другую. Пехота поднялась в атаку.