Антон
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
ТРИ ПОКОЛЕНИЯ НА ВОЙНЕ
В семье Попковых воевали трое: дед Иван Фёдорович, его старший сын Антон Иванович и младший - Василий Иванович. Это соответственно: дед, отец и дядя Семёна Антоновича Попкова. Деда забрали в начале войны, отца – в 1943 году, когда ему исполнилось восемнадцать, а дядю Василия - в самом конце войны, в 1944 году, когда и ему подошёл призывной возраст. Получилось так, что дед демобилизовался по ранению, следом отправился старший сын, а потом и младший. Часть, в которой служил дядя, вела борьбу уже с «зелеными братьями» на территории Западной Украины. Так что все три поколения участвовали в войне. А самое главное,- что все они вернулись живыми из пекла, и представление о том, что это такое имели самое полное и непосредственное. В мирное время работали в колхозе на разных работах, вырастили детей и внуков. Достойно передали эстафету мирной жизни последующим поколениям.
Дольше всех воевать довелось отцу Семена Антоновича. В 1943 году он попал на Белорусский фронт – в самое пекло войны – под Сталинград. Участвовал в освобождении Польши, брал Берлин, расписался на Рейхстаге. В мае 1945 года был контужен, лечился в госпитале, а позже участвовал в охране Потсдамской конференции. Неся службу в оцеплении дворца Цецилиенхоф, в котором с июля по август 1945 года проходили переговоры по вопросам послевоенной судьбы Германии, не раз видел представителей нашей правительственной делегации, возглавляемой Сталиным.
Попковы попали в Седельниковский район в числе переселенцев из Украины, из Хмельницкой области. Может быть, поэтому и деревню назвали Хмелёвкой. Прадед принимал участие в партизанском движении, помогал отрядам Артёма Ивановича Избышева. К вступлению в колхоз многие хмелёвцы отнеслись поначалу с большим недоверием. Это по официальной версии все дружно приняли коллективизацию. А на деле сибирские крестьяне долгое время предпочитали вести свое хозяйство по – старинке: охотились, рыбачили, собирали грибы, ягоды, орехи, пахали, сеяли, убирали хлеб, косили траву, выращивали скот, птицу. Седельниковцам хорошо известен пример деревни Покровки, которая до самого своего исчезновения жила единолично, за что и претерпевала многие неприятности от действующей власти.
Дед, Иван Фёдорович Попков, родился уже в Хмелёвке, 1898 году. В Гражданскую воевал на броненосце «Потёмкин». В колхоз фактически не вступал. До войны портняжил от артели «Красный партизан». Шил на дому ватные брюки, шапки, полушубки. Водил обозы на Карбызу, ездил с односельчанами за рыбой в соседнюю губернию, на озеро Чаны.
Хмелёвка в то время была большой деревней. Имелся свой завод с паровым двигателем, который в разобранном виде привезли в деревню из города на 25 –ти телегах. На заводе делали конопляное масло. Имелись на речках свои мельницы, молокозавод, сепараторы, кузница, Работы хватало всем.
Война оторвала крестьян от мирного труда. Несмотря на то, что деду Ивану было ужу далеко за сорок, четверо детей по лавкам и должен был родиться пятый ребенок, его забрали на фронт. Необученные крестьяне получили оружие и попали на передовую. Их часть в первых же сражениях понесла значительные потери. В одном из боёв и дед Иван получил ранение в предплечье левой руки, долго лечился в госпиталях, а в начале1943 года вернулся домой. К этому времени родилась дочь Анастасия, которая, когда выросла, хорошо работала в колхозе. За свой труд получила орден Трудовой Славы.
Следом за дедом забрали на фронт, старшего сына Антона, отца Семёна Антоновича Попкова. Ему к этому времени исполнилось 18 лет. Он с раннего детства работал в колхозе на разных работах, а в посевную - прицепщиком на тракторе. Осенью и зимой молодежь трудилась в лесу. Чаще всего подростков в предвоенные и в военные годы отправляли в Усть - Инцы на заготовку сосны и пихты для винтовочных прикладов. Там и квартировали, домой не появлялись неделями, всё план выполняли и перевыполняли. До этого у всех было смутное представление о войне. Похоронки на деревню в начале войны не приходили. В письмах о многом писать не полагалось. А если что и писали, то старались завуалировать. Однажды такое письмо пришло от дяди, Дербенёва Петра Николаевича, который принимал участие сначала в Финской, а потом и в Отечественной войне. Прямо написать, что плохо кормят, он не мог, поэтому выразился так: «Жизнь наша нормальная. А кормят нас так, как сосед своего Шарика». А вот когда стали возвращаться раненые родные и близкие домой, тогда и односельчане начали понимать, что война – дело серьёзное, смертельное.
Тоже самое мог сказать о себе и Антон Иванович, когда попал в армию. Привезли в Омск на сборы, кормили скверно, почти ничему не успели обучить – и сразу - на фронт. Плохо вооруженные попали они в самое пекло войны – на Белорусский фронт, под Сталинград. Только когда с передовой подошли растерзанные, растрепанные регулярные части, их расформировывали и с пополнением создавали новые соединения. В артиллерии, куда он попал, особенно ценились те солдаты, кто умел управляться с лошадьми.
Боевой путь
Вторую Мировую войну называли войной моторов. И действительно: мотоциклы, автомобили, танки, самолеты, моторизированные войска в сражениях решали многое, а часто – их исход. Но и лошади в этой войне продолжали играть немаловажную роль: перевозили продовольствие, тяжелораненых солдат, боеприпасы… А если вспомнить многочисленные партизанские соединения на заболоченных лесных территориях Украины и Белоруссии, то там без лошади было и вовсе не обойтись.
В артиллерии применяли лошадь как транспортно - тягловую силу. Перед глазами стоят картины военной кинохроники, когда тройки и шестерки истощенных лошадей тащат по бездорожью и грязевому месиву тяжелые 122 и 152 - миллиметровые пушки- гаубицы.
Донские рысаки, кабардинцы, ахалкетинцы, кузнецкие и владимирские тяжеловесы – все были мобилизованы из конезаводов, колхозов и частных подворий и приспособлены к войне.
Еще и кавалерия давала о себе знать. По российскому бездорожью она неожиданно появлялась в тылу противника, отрезала обозы с боеприпасами и продовольствием и также неожиданно уходила от преследования. Да и кавалерию, как оказалось, рано было списывать в архив. Были случаи, когда казаки с шашками наголо танки останавливали. По военным сводкам мы знаем, что конный корпус Л. М. Доватора во время битвы за Москву сковал тылы целой армии противника. Лошади были незаменимы для стремительных рейдов в тылы противника, для неожиданных налётов и диверсий. Один из немецких генералов жаловался в ставку Гитлера: «Мы постоянно сталкиваемся с конными подразделениями. Они так маневренны, что ни один командир не может быть спокоен за свои тылы».
Особенно любили артиллеристы Владимирских тяжеловесов. Трофейные, немецкие отказывались тащить тяжелые многотонные гаубицы по бездорожью, они привыкли хорошо питаться и особенно не усердствовать на работе. А наши Владимирцы пол-Европы прошли в упряжке, питаясь сухой соломой с крыш – и хоть бы что!
Без лошади на передовой и солдат не накормишь. Обозы с продовольствием, полевые кухни – не последнее дело на фронте. Связные тоже предпочитали лошадь даже трофейному мотоциклу. А сколько раненых обязаны жизнью этим скромным труженикам войны! Большинство лазаретов и медсанбатов были «на конной тяге».
Официально в войне погибло более 2 миллионов лошадей. Лошадь не могла укрыться в окопе, построить себе блиндаж в три наката, и даже спрятаться за дерево ей было недоступно. Она выполняла свою работу, она совершала свой подвиг молча, без жалоб и стенаний.
Одним словом - лошадь на фронте ценилась, и уважали солдат, умеющих ухаживать за лошадьми.
Антон попал в 377 гужевую транспортную роту. Ночевали в открытом поле без костров, вместе с лошадьми. Костров нельзя было разводить. Кто с краю – замерзал, кто в средине – того могли и придушить до смерти во сне. Жизнь солдата ценилась недорого. Основная задача была – сохранить лошадей. Лошади нужны были для передислокации орудий. Перетащат орудия на позицию, отведут коней за два-три километра в укрытие. Вот это и была основная задача солдат гужевой транспортной роты. И снова ждут команды по транспортировке орудий. Одни оставались с лошадьми, другие возвращались на передовую подносить снаряды, помогать разворачивать орудия, копать окопы, траншеи, наводить переправы, строить блиндажи, мосты, плоты, мостить дороги. Если не сохранил одну лошадь, мог отделаться взысканием, а за двух несохраненных лошадей многие попадали в дисбат.
Отец рассказывал Семёну, как однажды прикомандированный к ним в часть полковник заставил наводить переправу в районе пристрелянного русла реки. Сколько техники и народу погубили, пока не поступил приказ отставить! Спустились на 17 километров ниже по течению и в спокойной обстановке организовали переправу.
На переправе через Вислу погиб и очень хороший друг отца из Омска, с которым они делили кусок хлеба не один месяц фронтовой жизни. В тот памятный день они также по чьей-то глупости или безразличию к судьбе солдат попали под шквальный огонь вражеской артиллерии. Все побежали к лесу, а некоторые в панике бросились к реке, ища спасения на переправе. На глазах у всех эту группу солдат накрыло взрывом снаряда. Видели только, что поднялся столб воды, а когда столб воды опустился, и волны успокоились, бесполезно было кого-либо спасать – живых не было.
Первый раз поели досыта, когда освободили Польшу. Зажиточные поляки хорошо отнеслись к простым солдатам. Готовы были последнюю курицу зарезать, чтобы накормить своих освободителей.
Отец был атлетического сложения. Семён Антонович вспоминает, как уже в восьмидесятых годах, он, кандидат в мастера спорта по борьбе, не всегда мог угнаться за отцом на покосе. Достаточно вспомнить, что 152 - мм гаубица-пушка МЛ -20 весила более 7 тонн, а БР- 2 – более 18 тонн. Один снаряд к такой пушке тянул на 40 килограммов и больше. На передовой приходилось подносить снаряды, орудия разворачивать, а то и перетаскивать вручную. Антона часто брали во взвод поддержки разведки огнем. Выдавали облегченную форму одежды, два-три запасных рожка к автомату, гранаты. На вражеской территории часто практиковалась разведка боем, в которой Антон Иванович принимал самое непосредственное участие. Особенно часто приходилось уходить вперёд от основной части, когда брали Берлин. Тут случалось выкуривать гитлеровцев из многоэтажных домов, из подвалов.
Участвовал во взятии Рейхстага, на одной из его колонн оставил надпись: «Из Хмелёвки Омской области дошёл я до Берлина». Особенно обидно было, что взрывом снаряда был контужен в самом конце войны. Больше месяца провалялся в госпитале. После контузии снова вернулся в часть. Поставили в оцепление дворца, Цецилиенхоф, в котором с июля по август 1945 года проходила Потсдамская конференция. Солдатам довелось издалека наблюдать за прибытием во дворец советской делегации. Возглавлял делегацию Иосиф Сталин.
Когда уже в мирное время сын Алексей 1948 года рождения попал служить в Германию, отец рассказал, на какой из колонн Рейхстага есть и его надпись. Так сын уже в мирное время смог поставить свою подпись рядом с росписью отца.
