Надежда Лазаревна Толстых (Усова), ветеран Великой Отечественной войны, ей 94 года (2015 год город Бердск).
Родилась в Колыванском районе. Работала в совхозе. Когда началась война, ей было 20 лет. Чтобы попасть на фронт, с подружками написали коллективное письмо о добровольном вступлении в армию.

Надежда Лазаревна Толстых (Усова): «В общем, пять человек пришли к директору школы и написали заявление добровольно отправить на фронт».

В 1943 году их вызвали в военкомат в Новосибирск. Туда девчонки пешком пришли из Колывани.

Надежда Толстых: «Потом нас оправили на вокзал, там был какой-то сбор. И пришли вагоны эти, и нас в телячьи вагоны эти поселили по 40 человек».

Отправили новобранцев в Ленинградскую область на Волховский фронт.

Надежда Толстых: «Потом стали направлять девочку одну в медсанчасть, учительницу мою. Подружку мою, соседку Подмазову Марию – разминировать. Меня на радиста учиться».

Определили во 2-ую Гвардейскую отдельную инженерную бригаду специального назначения Волховской группы под Новгородом. Эти войска готовили местность для оборонительных и наступательных операций Волховского фронта: готовили дорожную сеть, минирование и разминирование местности, вели инженерную разведку.
http://news.tvk.tv/detail.php?IBLOCK_ID=&ELEMENT_ID=7604126

Сначала нас привезли в Новосибирск, а потом посадили в вагоны, в которых коров возили, и опять повезли, — вспоминает 93-летняя Надежда Толстых. Ехали мы, ехали, четыре вагона было, столько народа было. Привезли нас в Новгород, где стояла наша вторая гвардейская часть. Говорят: сейчас языков приведут. А мы девчонки деревенские, бестолковые, думали, что языки будут вырезать. Подходит пожилой мужчина к командиру роты и говорит: «Вот эту Надю не надо постригать, посмотри, какая коса». Не постригли меня, отправили в этой же части учиться на радиста.

Никогда не забыть Надежде Лазаревне, как встретились они с подружкой-односельчанкой Машей Подмазовой, та как раз училась на минера, и отправились в лес. Она и говорит: «Давай пропустим эти 32 патрона вниз, может, последний раз видимся. Прошло время, подзывает Усову командир части и сообщает, что Маша погибла — подорвалась на мине.

Подробнее:http://www.kurer-sreda.ru/2015/03/06/173390

В статье «Военное детство» (из Колыванской районной газеты «Трудовая правда») бывшая учительница Г. Ионова вспоминает о годах Великой Отечественной войны и в одном из абзацев есть упоминание о Марии Подмазовой:
«Разве можно забыть день, когда мы провожали девушек, добровольно идущих на фронт — М. Подмазову (Мария Ивановна), К. Федулкину, Н. Усову (Надежда Лазаревна), А. Ф. Подлепич (Августа Федотьевна) — нашу учительницу».

из Колыванской районной газеты «Трудовая правда»

отрывок из этой книги: Дневник сержанта 1067-го стрелкового полка:
«18 августа. (через шесть дней после гибели моей 20-летней тетушки. комментарии автора страницы Бессмертного полка)
С 14-го числа не спал. Сидим в тех же ямах. Новую пушку закопали глубже прежней, и пока она цела. День назад прилетел из тыла наш снаряд и взорвался в пяти шагах от нас. Хорошо, что были в яме… Снаряд выворотил из земли покойника, еще свежего. Сегодня он греется на солнышке и попахивает. Здесь в земле целые наслоения. На глубине полутора-двух метров можно найти патроны, оружие, одежду, старые валенки. Все взмешано… Впереди, на нейтральной полосе, штук сорок танков. Одни рыжие, сгоревшие. Другие еще целые, но неподвижные — их расстреливают немцы из тяжелых мортир. Перелет — недолет, опять перелет. Трах! Многотонный танк разлетается в куски. Каково танкисту! Ведь он не имеет права покинуть подбитой машины… Один танк стоит близко от нас, передом к нашим траншеям. Он возвращался из атаки, когда был подбит. Вокруг башни его намотаны человеческие внутренности — остатки десанта, ехавшего на нем в атаку. Снаряды, предназначенные немцами для этого танка, летят в нас. Глубже вжимаемся в землю…
От дивизии нашей давно остался один номер, повара, старшины, да мы, около пушки. Скоро и наш черед. Каша опять с осколками: когда подносчик пищи ползет, термос на его спине пробивает… Гимнастерка и штаны стали как из толстого картона: заскорузли от крови и грязи. На коленях и локтях — дыры до голого тела, проползал. Каску бросил, их тут мало кто носит, но зато много валяется повсюду. Этот предмет солдатского туалета используется совсем не по назначению. В каску обычно гадим, затем выбрасываем ее за бруствер траншеи, а взрывная волна швыряет все обратно, нам на головы… Покойник нестерпимо воняет. Их много здесь кругом, старых и новых. Одни высохли до черноты, головы, как у мумий, со сверкающими зубами. Другие распухли, словно готовы лопнуть. Некоторые неопытные солдаты рыли себе укрытия в песчаных стенках траншеи, и земля, обвалившись от близкого взрыва, придавила их. Так они и лежат, свернувшись калачиком, будто спят под толстым слоем песка. Картина, напоминающая могилу в разрезе. В траншее тут и там торчат части втоптанных в глину тел; где спина, где сплющенное лицо, где кисть руки, коричневые, под цвет земли. Ходим прямо по ним… »

Мы должны были проиграть эту войну, но мы были правы, а они нет.