Петушков Василий Иванович родился 15 января (по старому стилю) 1921 года в деревне Степандино Калининской области в крестьянской семье. Отец, Иван Дмитриевич и мать, Екатерина Яковлевна, имели достаточно богатое, по тем временам, хозяйство. Три сына и три их дочери активно и с удовольствием работали с утра до ночи, а зимой, мужская часть семьи, во главе с отцом, подрабатывали полотерами в Питере.

И в соответствии с тогдашней политикой партии, в 30-х годах, их раскулачили. Точнее, они узнали о готовящейся акции, сдали все, что имели в колхоз и с бумажкой, что власть больше не имеет к ним претензий, переехали в Петроград.   

 В 1939 году, в связи с войной с Финляндией, Василий поступает по спецнабору в Военно Морское Авиационное Техническое Училище (ВМАТУ) имени Молотова. Закончил училище он в 1941 году.

Я не знаю, может быть их во время учебы посылали на военные действия, или они учились без отрыва от войны, но, папа рассказывал о финской войне как участник. Рассказывал, что более кровавой и губительной войны тогда человечество не знало. Думали, что такое незначительное государство возьмут наскоком, быстро и легко. Но оказалось не так. Бессмысленно погибло огромное количество народу  убитыми  и замерзшими, т.к. зима выдалась на удивление суровой. И даже родилась поговорка: «холод, как в финскую войну».

Закончив училище на «отлично», папа был распределен в Ленинградский военный округ, где и начал воевать уже с фашистской Германией в чине сержанта.

Во время блокады Ленинграда, их эскадрилья базировалась в Кронштадте и от туда совершала боевые вылеты по защите Ленинграда от вражеских бомбардировок. Когда открылась «Дорога Жизни» по Ладожскому озеру, их самолеты сопровождали обозы, защищая их с воздуха.                  

У Василия с детства был дефект зрения – один глаз видел только 40%, поэтому он стал не летчиком, как мечтал, а механиком. И это спасло ему жизнь. В самом начале войны, как рассказывал папа, погиб весь летный состав их эскадрильи, и был заменен на новобранцев. Самолеты были плохо приспособлены для боев. Особенно страдали стрелки. Они находились в хвостовой части самолета, которая была защищена только деревянной дверцей. И стрелок погибал в самом начале боя. Поэтому были так распространены воздушные тараны. Летчики были обречены, так лучше умереть красиво. Конечно, на протяжении всей войны самолеты усовершенствовали и дорабатывали, но выжили к концу войны единицы.

Я всегда спрашивала папу, почему он не ходит на встречи с однополчанами, а он мне говорил, что встречаться просто не с кем.     .

Папа очень неохотно рассказывал о войне, о военных действиях, о боях. Зато он с удовольствием рассказывал об устройстве самолетов, сравнивал разные модели. Мог говорить часами. И еще пел военные песни. Он приходил с работы, затапливал печь (у нас, тогда было печное отопление на ул.Некрасова), мы садились у приоткрытой дверце, и он пел: «…бьется в тесной печурке огонь…» и потом другие, фронтовые. А когда мы переехали в другую квартиру, на улице Шаумяна там было паровое отопление, и папа садился на скамеечку к батарее и пел там.

Отец Василия Иван с началом войны ушел в ополчение и воевал на подступах к Ленинграду. Зимой 1942года его убили. Бабушка Катя погрузила его на санки и свезла на Малоохтинское кладбище, где и похоронила.

Также на фронте погиб младший брат Василия – Иван. Где? Никто не знает.

Старший брат – Илья воевал, вернулся, но между ним и семьей, как говориться «пробежала черная кошка». Я подробностей не знаю, но догадываюсь, что это тоже связано с блокадой. По моему, он не помогал им выживать. Зато Василий, выкраивал время между боями и ремонтами и отпрашивался, а то и в самоволку, пробирался по льду финского залива в Ленинград и приносил съэкономленную еду, свою и сослуживцев, которые зная о бедственном положении жителей всегда делились, несмотря на то, что недоедали сами. Ведь боевые пайки были намного больше иждивенческих (125 граммов хлеба в сутки и все).  Благодаря этой поддержке вся семья:  Екатерина Яковлевна и ее дочери – Анна, Зоя и Антонина выжили.

Папа рассказывал случай из фронтовых будней. Были тяжелые бои, много работы и он долгое время не спал. И вот, наконец, выдалась минутка, и он прилег в уголке ангара подремать. Когда же проснулся, то не сразу понял, где находится и что случилось. Оказывается, пока он спал, в ангар попал снаряд и подорвал большую его часть. А он даже не проснулся!

Когда с Ленинграда сняли блокаду, часть, в которой служил мой отец двинулась за отступающими фашистами, и так добралась до Берлина.

Но победу над Германией Василий встречал в «Советской Гавани», так называется бухта на Дальнем Востоке, куда он был переведен вместе со всей эскадрильей для окончания войны с Японией.