Воспоминания Павлова Сергея Ивановича, старшего сержанта, старшины батареи 150 мм пушек, 231 корпусного артиллерийского полка, 5 армии, Юго-Западного фронта (воспоминания записаны в 1973-1974 годах).

Родился я в 1918 году в деревне Ямок, в 1926 году поступил в  школу села Медное, после окончания 7 классов поступил в Школу Механизации, которую окончил в 1935 году. Курс обучения был насыщен, проходили все имевшиеся на тот момент трактора и сельхозмашины, особое внимание уделяли самостоятельному обслуживанию и ремонту, в том числе двигателя. По окончанию был направлен в МТС села Медное, и стал работать в основном на полях колхоза «Утро», который был создан в деревне Ямок. Работа нравилась, была тогда престижной и оплачивалась хорошо, кроме зарплаты от МТС полагались трудодни из колхоза, на которые выдавали, зерно, картофель, огурцы, мясо и даже молоко и сено. Средняя зарплата была 140 рублей, но это при выполнении нормы, а так с учётом сезонность могло выходить до 300 рублей в месяц, в сезон пахоты, например. Особое отношение было к качеству работ, пахоту принимал бригадир, а то и председатель и если что не устраивало, требовал переделать. Часто доставалось тем, кто после прохождения борозды ленился поднимать плуги, они рвали дёрн на краях поля, а это, впоследствии, мешало сенокосу, а окашивали тогда каждый клочок и не только по краям полей, но и в лесу. У меня с этим вопросов не возникало, поэтому  от председателя шли благодарности в МТС, а это с учётом перевыполнения плана давало премию и не малую, на одну из них купил себе гармонь. Жили весело, часто играли свадьбы, и я с гармонью был востребован. Вскоре пришла пора идти в армию, попал под призыв, когда призывали сразу и 18-летних,  и 21-летних. Шёл июнь 1939 года, отработав посевную, получив повестку от военкомата, отправился на службу.

Попал на Украину в полк тяжёлой артиллерии 150мм пушек. Недолгое время проходил обучение, стал водителем тягача. В сентябре 1939 года нас подняли по тревоге, и мы двинулись к Советско – Польской границе. Было объявлено, что идём освобождать Западную Украину от польских панов, угнетающих трудовой народ. Перейдя границу, наша батарея, не встречая сопротивления, дошла до окраин города Люблин. По крайней мере, с тех высот, где наши два, на тот момент, орудия заняли оборону, и где никого впереди кроме пехотной разведки не было, город был хорошо виден. Был получен приказ ждать появления немцев, их не пропускать,  в случае попытки прорыва - открывать огонь. Так мы простояли три дня, затем получили приказ отступить и оказались недалеко от города Ковель. Началась повседневная армейская жизнь по обустройству лагеря. В это время меня направили на курсы шоферов, одновременно в школу младших командиров, после окончания которых, меня вызвал командир полка. Вопрос был на тот момент серьёзный, в части было неважно со снабжением продовольствия. На то было много причин: и рост численности армии и что в этом районе было много воинских частей, а главное, народ на селе здесь жил бедно, несмотря на хороший климат. Пополнять запасы продовольствия было затруднительно, особенно мясом. Поэтому принято решение организовать подсобное хозяйство при полке, и я получил приказ возглавить его. Нашёл подходящие помещение, для содержания поросят. Выбрал именно разведение свиней по ряду причин: по-деревенскому своему опыту знал, что поросята растут быстрее всех (не считая птицы), затем свинина очень питательна, и наконец, в виде солонины её можно долго хранить. Всеми правдами и неправдами (меняя амуницию, бензин, керосин с молчаливого согласия командиров) смог найти поросят у местного населения и уже через 8 месяцев явился с докладом к командиру полка. «Разрешите выдать личному составу к котловому приварку по 280 грамм мяса на человека». Командир даже не поверил сначала, но потом вынес благодарность перед строем и присвоил очередное звание старшего сержанта. Всё шло хорошо, жили дружно, что такое «дедовщина» и слова такого не знали. Однажды утром разбудил звук взрывов бомб, так для меня началась война. Про неё говорили все, и все были уверены, что начнётся вскоре, однако мер достаточных для встречи врага не принимали. Когда один на комсомольском собрании задал вопрос на эту тему, его обвинили в паникёрстве, а запомнил потому, что это собрание, где присутствовало много народу, проходило 21.06.1941 года. Мы выступили к границе, и скоро был первый бой и  достаточно напряжённый. Израсходовали почти все боеприпасы, бывшие в наличии. Командир дивизиона вызвал меня, дал две полуторки и «зис» и направил на склады за боеприпасами. По прибытию на место нас не пустили на территорию, охрана почему то была НКВД, я пошёл решать вопрос, но командира складов не было, послали к командиру, тоже НКВД, объясняю, что срочно нужны боеприпасы просил его загрузить хоть сколько можно, но тот, мотивируя что скоро здесь будут немцы, послал меня подальше матом и пригрозил расстрелом. Не успели мы отъехать, как склады взлетели на воздух. Возвращаться без снарядов не мог, но к счастью встретил знакомого водителя, тот указал, где можно получить боезапас. Получил, и доставил во время, однако всё это оставило на душе тяжёлый осадок. Мы отступали. Места, по которым шли, имели не так много укрытий, тем более для нашей материальной части, немецкая авиация очень доставала. Вот сейчас все про танки говорят, да ерунда их танки были против наших пушек, после пары залпов поворачивали, а вот самолёты так и висели в небе, зато наших «соколов» было не видать. Вскоре пошёл слух, что дойдём до старой границы, и там, в укрепрайонах задержим немца. Однако прошли границу, и никаких укрепрайонов не встретили. Держали оборону, насколько это было возможно, и отступали зачастую не потому, что немец давил, а потому что соседи с флангов отступали. В сентябре перешли на левый берег Днепра, а дальше началось что-то невообразимое. В итоге мы оказались в районе города Малин, где из за отсутствия топлива и снарядов вывели из строя матчасть и стали пробираться на восток, уже понимая что находимся в окружении. Шли дня два и вышли к речке, осмотрелись. Тихо, речка небольшая, стали переплывать и тут, при выходе из неё показались немцы, они нас ждали. Далее позвучало «хенде хох». Хочу отметить, что оружия у нас,15 человек из разных частей, не было ни у кого. У нас, артиллеристов, его изъяли ещё на правом берегу Днепра, когда вели бои, мотивируя тем, что пополнению в пехоте не хватает. У остальных не знаю, почему не было. Вскоре нас подвели к колонне пленных, шедшей по дороге и разбитой на равные части, народу было много. На ночь нас разместили в каком-то сооружении, похожим на большой сарай, бывшую конюшню. Здание было кирпичное, но без полов и с маленькими окошками на уровне лица. Шли разговоры, что скоро война кончится, всех отпустят, некоторые, кто жил до войны на территории уже занятой немцами, думали, что их отпустят домой в ближайшие дни. Подпрыгнув, увидел в окно, что часового нет, ушёл спать, нашёл кусок железа и начал копать подкоп. Ко мне присоединилось ещё несколько человек, но многие реагировали отрицательно, боясь наказания за наш побег, если он удастся, некоторые хихикали. Сколько времени прошло, не помнил, но вскоре лаз был готов, уже наступал рассвет. Вылезли и побежали те, кто хотел, конечно, а было их по правде меньше тех, которые остались. Добрались до леса, а дальше решили идти кому куда ближе до дома. Это сейчас хорошо говорить «партизаны», а тогда об них никто не слышал и по дороге указатели не стояли где их искать, и никому ты не нужен. Ночью, за ради Христа, по деревням покушать просили, так не особо и давали и репрессий боялись, и еды было жалко, да и чужие мы для них. Когда дров поколешь, забор подправишь, вот так и добирался в сторону дома, а слухи были, что и Москву взяли, и на Урале бои, и что пленных ликвидируют и немцы, и наши. Однако до Смоленска добрался, но сдали местные жители, уже от немцев указ был пленных выдавать под страхом расстрела, а тут в деревне ещё и гарнизон оказался. Взяли и опять в лагерь военнопленных. В лагере голодуха люди уже мёрли как мухи, холодно, работа каторжная, за кружку баланды могли друг друга удавить. Понимаю не сбегу - всё, конец. А охрана уже серьёзнее, одних не оставляют. Нашёл всё таки лазейку через дней пять, не больше. Мы работали в лесу и, когда нас  туда гоняли из лагеря, всерьёз не считали, так, постольку поскольку. Вечером, по окончанию работ, было уже темно, улучив момент,  лёг в штабель брёвен, там небольшая ниша образовалась, и на себя бревно положил. Видел, как немец с овчаркой прошёл, но она на меня не среагировала, а так бы сейчас тут не сидел, стреляли без зазрения совести. Ушли, стало темно, вылез и бежать. Пробирался обходя Смоленск, и севернее его зашёл в деревню (название никогда не говорил, почему не знаю – примечание записывавшего воспоминания) попросить хлеба или чего пожевать, и погреться, холодно было. В доме жила молодая женщина с дочкой, пустила из жалости, хотя и знала, что за риск на себя берёт. Рано утром не успел уйти в дом, как вошли полицаи. Думал всё, однако и здесь счастье не отвернулось, оказалось, это не обычные полицаи, а один из братьев Болтуновых со своими людьми. Разговорились, он, видя мой вид, сказал следующие, если хозяйка не против, живи, но она должна говорить что ты её родственник, если уйдёшь - не немцы, так мы всех расстреляем. Конечно, тогда не знал, кто это и что из себя представляют. Вскоре хозяйка рассказала, что эти люди взяли под охрану местное население, у немцев не служат, но контактируют, те их не трогают, так как они против советской власти. Ситуация была сложная, про нее сейчас все помалкивают: население грабили, насиловали, убивали все, и бандиты, и немецкие полицаи, и партизаны. Думал, как избежать службы и у тех, и у других: и уходить нельзя (хозяйка с дочкой головой отвечают), и у них служить тоже. Помог случай, ночью кто-то напал на несколько домов, набезобразили много, а в деревне жило ещё несколько «примаков» как и я. Собрал мужиков, набралось 7 человек и решили отряд создать для обороны деревни. Приехали братья, описал ситуацию и выгоду для них: хоть и не служим у них, но и в деревню никого не пустим, те, нехотя, но согласились. Оружие выменяли  у полицаев и населения на самогон и сало, как в анекдоте, вскоре у нас было пара пулемётов «дегтярёва», «максим», винтовки с запасом патронов, позиции оборудовали, караульную службу наладили, ребята меня сами командиром избрали. Нас хоть и было 7 человек, но все имели боевой опыт, в том числе и в пехоте. Надо сказать, что население, жившее в страхе долгое время, скептически отнеслась к нашим приготовлениям, но вскоре всё изменилось. Ночью зазвонил телефон (мы раздобыли всё, что надо для связи и соединили проводом все дома, где жили, и «секреты» с двух краёв деревни, один из ребят был связист). К деревне подходят чужие, слышен скрип телег. Тревога! «Кто идёт?» В ответ матом и угрозы. Кто-то сообщил, сколько нас, вот только кому, не знаю до сих пор, бандитам или ещё кому. Хорошо луна светила, первую очередь дал над головами, они с трёх телег как горох посыпались и в ответ стрелять. Тут остальные подключились наши, в итоге, они бежали бросив коней (мы их себе забрали). Очевидно, слух об нас нехороший пополз: почти за два года было только пару попыток, а так никто не совался. Жили обычной крестьянской жизнью, народ был доволен, по сравнению с другими. Хоть и пришлось платить подати и немцам, и братьям, жил куда зажиточней. В сентябре 1943 года пришли наши. Нашёл командира, рапортую «Старший сержант Павлов и ещё семь человек готовы к дальнейшему прохождению службы!». Да.. готовы…нервов помотали изрядно, спасибо жители вступились, особенно одна бросила при народе фразу: «Вы - армия - нас бросили, а они – АРМИЯ - нас защитили!  Армия для чего?!  Народ защищать или как?!» Вот это нас похоже и спасло. Это одна из причин, вторая - не служили врагам советской власти,  третья - может совесть проснулась, а скорее всего людей уже стало не хватать… Послали в запасной полк, готовили как пехоту ,однако вновь  вызвали и сказали: «Поедешь Донбасс восстанавливать, не хватает механизаторов и плотников». Плотницкому делу через отца с детства был приучен. Привезли в район города Краснодон, там и работал до 1947 года, тяжко было, голодно, приходилось при возможности у местных подрабатывать за еду.

Домой приехал  в 1947 году. Осмотрелся, работы нет по специальности: все места ранее вернувшиеся заняли, да и техники мало. Устроился в Калинине шофёром, женился, вскоре получил комнату в бараке. Места мало, первый ребёнок появился, получил участок под строительство, а строить не из чего. В 1952 году взял месяц отпуска со своим «Студебеккером» за свой счёт и перевёз, и собрал с отцом его дом из деревни. Да ещё сестре перевёз её дом, тогда все бежали из деревень: налоги огромные и платить деньгами, а денег в колхозе нет. До сих пор в этом доме все и живём.

P.S.Работал шофёром, потом до конца автокрановщиком на заводе «Калининмашдеталь»,не раз носил знамя завода на демонстрациях посвящённых советским праздникам, несмотря на то, что в партии и комсомоле никогда не состоял.