В нашу деревню вернулись двое

17 июня 1941 года мне исполнилось четыре, а двадцать второго началась война. Я хорошо помню, как на бортовую машину посадили всех мужчин, машина тронулась, а женщины бросились за ней и сильно плакали. Я тоже бежала за машиной и плакала. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами, хотя мне 72 года.

Мой отец Павел Алексеевич Воротов писал маме, что она счастливая, потому что не видит того ужаса, который видят женщины и дети тех деревень и городов, которые попадают под бомбежку. Как-то солдаты проходили через очередную разбитую деревню, отец вышел из строя и подошел к двум маленьким девочкам, которые стояли на крыльце обгоревшего дома, и дал им по кусочку сахара. Их глаза были полны такой благодарности, что отец долго не мог забыть, какую радость вместе с этим сахаром он им дал.

Обморозил на войне ноги — отняли пальцы. Подлечили — и снова в бой. Погиб 21 января 1943 года в городе Каменске Ростовской области. Где похоронен — не указали. Как сильно он любил маму и детей — меня с сестрой, но не удалось ему вернуться...

Вернулся с войны наш будущий отчим — Данил Сергеевич Максимов. Весь израненный. За раны платили тогда 72 рубля в месяц, жили мы тяжело. Данил Сергеевич был связистом на войне. Рассказывал: только приляжет отдохнуть — тут же команда: «Максимов, на выход!» Снова провод порвался. Ползет с товарищем, соединят провод, а назад уже один — убило товарища. Данил Сергеевич всегда плакал в День Победы, и когда рассказывал про войну.

Я и сама не могу без слез встречать этот день. Помню, как трудно было нашим матерям, которые остались без мужей. В нашу деревню вернулись два мужика: один без ноги, и отчим мой израненный. Остальные погибли. А увозили на фронт полную бортовую машину...

Н. П. Ширинбекова.