Мой отец родился 26.05.1923 в глухой деревне, о местонахождении которой красноречиво говорит само ее название - д. Задняя, Пингишенского с/с, Емецкого района,  Архангельской области, то есть за деревней уже край, ничего нет, кроме зверя и комаров. Житье-бытье на родине поморов тяжелое, суровое, Кто бывал или живал в Архангельской области – тот знает.

Отец не любил вспоминать о войне, пока был еще молод и полон сил. Он не ходил на встречи ветеранов, не любил участвовать ни в каких Советах, говорил, что настоящие фронтовики, которые были на передовой, не любят краснобайства о войне. Слишком много крови было пролито, чтобы об этом легко рассуждать с пионерами на  слетах. Не любил генералов и высший военный состав, особенно тыловых. Пусть простят меня те, кто думал и думает иначе, может, правы они, а мой отец неправ. Я пишу только то, что по нашему мнению он чувствовал, и что мы с братом запомнили. Он редко одевал и свои награды, с большим трудом мы с братом нашли 2(!!!) фотографии, на которых отец сфотографирован с медалями, лычками о ранениях и знаками отличия. А ведь медаль "За отвагу" в 1942 году давали за беспримерное мужество и настоящий воинский ПОДВИГ. Помню, как отец взял табличку с номером своей части и пошел в сквер Большого театра на 30-летие Победы. Пришел домой с белым лицом и трясущимися губами, сразу налил, выпил рюмку и сказал : "Никого их однополчан не осталось!!! Никого!!! Больше не пойду! Не смогу".  Будучи уже пожилым и очень больным человеком после нескольких инсультов, отец стал сентиментален и уязвим, часто плакал, когда смотрел правильные фильмы о войне, особенно «Они сражались за Родину», и не мог слушать песню «Журавли» в исполнении Марка Бернеса, плохо ему становилось, сердце разрывалось от скорби. Так получилось, что сначала он неохотно нам рассказывал о войне, а потом уже не мог, речь отнялась. Мы с братом по крупицам собрали всю информацию, базируясь на его скупых рассказах, оставшихся документах отца, данных архива Минобороны СССР, трудов военных историков.

Некоторые из представленных фотографий взяты также из архивов военных фотокоров Минобороны СССР, и от пользователей сети, спасибо им огромное и низкий поклон!! Вот наш рассказ-воспоминание об отце. Прости, папа, если, что не так….

Только отзвенел последний звонок и вот ВОЙНА!! Отец тогда и представить себе не мог, в какие страшный сражения его пошлет судьба, какие муки придется перенести, какую боль нужно будет вытерпеть. Отец с своими одноклассниками был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии Емецким РВК Архангельской области в сентябре 1941 года и приписан к 85-му отдельному лыжному батальону (О.Л.Б.) – 4-ая Армия . До конца ноября 1941 года все новобранцы 85-го О.Л.Б. проходили подготовку в «учебке» в пос.Рикасиха (Архангельская обл.), где учились обращению с оружием и элементарным правилам ведения боя. В «учебке» за отличную боевую и политическую подготовку ему было присвоено звание Зам.Политрука роты. По воспоминаниям отца, многие бойцы очень плохо ходили на лыжах, физическая подготовка была слабой, тяжело было, голодно и очень холодно. Что и говорить, молодые ребята из голодных архангельских деревень были совсем не полнокровными богатырями. Да и обмундирование, питание и обеспечение оружием в тот период было, мягко говоря, недостаточным.

Это было начало нашего противостояния с фашизмом под Ленинградом, кровавое и жестокое, нужно было всеми силами остановить врага и сделать это любой ценой! Даже ценой своей жизни! А как хочется жить в 18 лет...Когда ничегошеньки в своей жизни еще не видел, кроме крайней бедности и нужды... . А тут весь этот АД...

В ноябре 1941 в лютую стужу все бойцы 85-го О.Л.Б были отправлены на Волховский фронт. Кольцо блокады под Ленинградом смыкалось, немцы хотели перекрыть последнюю ниточку связи и доставки продовольствия в блокадный город - Ладожское озеро, нужно было помешать им любой ценой соединиться с финнами и полностью блокировать Ленинград. Важность и срочность задачи диктовали необходимость перехода в контрнаступление на тихвинско-волховском направлении, а готовы мы НЕ БЫЛИ.

В своих мемуарах Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, командовавший 4-й отдельной армией, писал: «... Тяжелое положение в Ленинграде и настойчивые требования Ставки как можно скорее освободить Тихвин вынуждали к переходу к решительным действиям. Поэтому пришлось отдать приказ о контрнаступлении до того, как мы получили материальные средства и пополнение».

Вначале наступление развивалось медленно, оно носило характер встречных боев. Успех обозначился лишь в первых числах декабря. Он совпал с переходом советских войск в контрнаступление под Москвой. Отец неоднократно ходил в разведку на другой (правый) берег р. Волхов, ликвидировал немецких пулеметчиков, да и сам немецкий пулемет со своим однополчанином (лейтенантом Степаньяком) притащили на свою сторону реки (выписка из наградного листа Архива Минобороны СССР№ записи: 1508556363)

29 декабря 1941 года утром мой отец, Панкратов И.М. в составе своей роты ворвались на правый берег р. Волхов в районе ст. Кириши. В ходе сражения многих убило, а отец получил сквозное пулевое ранение левой стопы. Счастье, что он смог доползти до своих и был отправлен в Эвакогоспиталь №315 на излечение. Там отца подлечили и выписали 03 марта 1942 года снова на фронт. К тому моменту 85-й О.Л.Б. практически прекратил свое существование ввиду того, что подавляющая часть личного состава погибла. 28 марта 1942 года этот батальон официально был полностью расформирован.  

Для отца начался второй, более кровавый и страшный этап войны.

ВЫПИСКА ИЗ НАГРАДНОГО ЛИСТА АРХИВА МИНОБОРОНЫ СССР № ЗАПИСИ: 1508556363

УЧАСТИЕ В БОЯХ

 «с апреля по июль 1942 года – в составе 884-го стрелкового полка 295-й стрелковой дивизии (37-я армия) – Южный фронт, бои в Донбассе. Северный Донецк, ДОН, уличные бои по защите Новочеркасска

с 02 августа – 14 сентября 1942 – в составе 2-й роты минометного батальона 109 Краснознаменного стрелкового полка 176 стрелковой дивизии (9-я армия)– Северо-Кавказский фронт, бои за Сальск, Кубань, Малка, Нальчик, Моздок, Малгобек.»

Ну обо всем по порядку:

После этого ранения на Волховском фронте нашего отца приписали к 884-му стрелковому полку 295-й стрелковой дивизии (37-я армия) – Южный фронт, куда он прибыл после госпиталя. В этом полку на Донбассе он вступил в кандидаты в члены РКП(б) и служил в звании зам. политрука роты  с марта 1942 по конец июля 1942 года. По наградному листу в составе этого полка (884-й стрелковый)  с 8-го июля 1942 отец участвовал в ожесточенных боях с наступающими превосходящими силами немецко-фашистской Германии, в том числе в уличных боях по обороне г. Новочеркасска в составе Южного Фронта.  

С июля 1942 Южному фронту была поставлена задача уничтожить противника, прорвавшегося на левый берег Дона. Последующие события показали, что такая задача оказалась непосильной для Южного фронта. Немцы бросили огромные силы на захват Кавказа, операция носила кодовое название «Эдельвейс». Бои между Доном и предгорьями Главного Кавказского хребта начались 25 июля 1942 и продолжались до 17 августа. При отходе наших войск на левый берег Дона на переправах скопилось много частей и подразделений, а также гражданского населения. Из-за недостаточного количества зенитной артиллерии и авиации переправы не были надежно прикрыты. Поэтому авиация противника действовала безнаказанно. У наших войск ситуация с материально-техническим обеспечением была катастрофической. К примеру, артиллерия 37-ой армии, в составе которой воевал мой отец, на момент немецкого наступления не имела НИ ОДНОГО орудия, не хватало патронов и ручных гранат. Армия переходила к обороне поспешно, под непрерывными ударами превосходящих сил противника и занимали рубежи, не подготовленные в инженерном отношении. Отец вспоминал, как целое воинское подразделение отправили «окопаться» на небольшой пустынный островок в районе плотины на реке Маныч (левый приток р. Дон) с призывом : «Ни шагу назад без приказа командира!». С тыла стояли войска НКВД, так называемые «заград.отряды». Кое-как окопались, земля сухая, как камень, одна винтовка на двоих, патронов горсть, а против тебя «Мессершмиты» на бреющем полете. Нашу авиацию в тот период войны и на этом направлении практически не было видно. Упал рядом раненый командир, лейтенант, отец подполз, вместе со старшиной подняли командира и «зигзагом» побежали в сторону заград.отряда. Не хотели даже с раненым командиром пропускать. Пожалели энкавэдешники, может, больно молоды были и зам.политрука (наш отец) и старшина, дали унести командира в санчасть. Больше с этого рубежа НИКТО НЕ ВЕРНУЛСЯ. Отец всегда спрашивал себя (вопрос риторический конечно): «А что там было в этом клочке суши стратегического, чтобы положить тысячи жизней?!». Я лично думаю, что это имело исключительно психологическое воздействие, принцип погасить пламя начавшейся паники отступления другим пламенем – страхом перед заград.отрядами. Но это мое предположение, и только мое! 

Несмотря на стойкость и мужество солдат и офицеров и применяемое психологическое воздействие, войска Южного фронта не смогли задержать дальнейшее продвижение противника. В результате уже в первый день боев резко ухудшилось положение во всей полосе действий Южного фронта. Создалась реальная угроза прорыва врага в район Сальска. При его успешном развитии противник получал возможность рассечь Южный фронт на две части и открыть путь своей танковой группировке для выхода в тыл основным силам советских войск, которые продолжали удерживать позиции южнее Ростова, с последующим их окружением. Вот об этом бое отец вспоминал с болью с невероятным страданием.  Он  был в составе натанковой пехоты. Это солдаты, которые в момент атаки спрыгивают с движущихся танков и с криком УРА! бегут в прямой, контактный бой, часто в рукопашную. Разгром на Дону был чудовищен. По воспоминаниям отца, не было видно неба, в воздухе летели снаряды и внутренности бойцов, оторванные ноги, руки. Его товарищ наклонился и трассирующим осколком получил смерть в висок, а у отца с пилотки звезду этим выстрелом сбило. УЦЕЛЕЛ!! Получил легкую контузию, оглох от каконады, упал, очухался к вечеру весь в чужой засохшей крови и своей блевотине. Плакал и благодарил Бога за спасение! А вокруг уже немцы стрекочут на мотоциклетах. Немцы обходили раненых, вспоминал отец, и добивали, а наш отец выглядел настолько ужасающе, что пожалели на него пулю, не добили….

Кто еще мог держаться на ногах и уцелел побрели по дороге, сами не знали куда идти…Пацан на дороге увидел отца, закричал  "Дяденька! У нас уже немцы!! Ховайтесь!" Кое как, огородами добрели с оставшимися  уцелевшими бойцами до штаба. Хаос был перепедаваемый!. Шли постоянные артобстрелы и авианалеты, по дорогам вперемешку брели солдаты и мирные граждане, спасаясь от наступающего врага. Снабжение армий практически прекратилось. Не было ни боеприпасов, ни еды. Местное население было настроено враждебно, и подкармливать отступающих солдат не желало, откровенно обзывая их «предателями» и «трусами». А чем было воевать? На Дону отец впервые в своей жизни увидел яблоки и абрикосы, наелся кислятины недозрелой с голодухи, еле оклемался потом в лопухах.

 Между тем противник под прикрытием больших сил авиации переправил на левый берег Дона соединения семи корпусов и создал там подавляющее превосходство, особенно в танках и артиллерии. К исходу дня 28 июля 1942 между армиями Южного фронта образовались большие разрывы. Фронт обороны был нарушен. Войска уже не могли сдержать натиск врага и продолжали отступать на юг. С выходом танковых и моторизованных соединений противника в Задонские и Сальские степи и на просторы Краснодарского края возникла непосредственная угроза его прорыва в глубь Кавказа. Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить усилия всех войск, находившихся на Северном Кавказе. Согласно директиве от 28 июля Южный и Северо-Кавказский фронты были объединены в один Северо-Кавказский фронт. Нашего отца приписали уже к 2-й роте минометного батальона 109 Краснознаменного стрелкового полка 176 стрелковой дивизии (9-я армия.

За три недели боев (с 25 июля по 17 августа) противник вынудил войска Северо-Кавказского фронта отойти от Дона к предгорьям северо-западной части Главного Кавказского хребта. В дальнейшем эту группу войск переименовали в Северную группу войск Закавказского фронта. Прежде всего, войска Закавказского фронта силами вновь образованной Северной группы войск (37-я, 9-я, 44-я и 58-я армии) оборудовали и заняли совершенно новый рубеж обороны, протяженностью свыше 400 км (от г. Нальчик до устья р. Терек у впадения ее в Каспийское море) и в глубину на отдельных направлениях до 300 км (до Дербента и Баку). Северная группа войск должна была прикрыть наиболее важное бакинское направление. При этом войска фронта были немногочисленны, имели на вооружении в основном устаревшую материальную часть и не обладали боевым опытом. Некоторые армии (9-я и 37-я) пополнялись после отвода с донских рубежей, а 58-я армия впервые формировалась.

ВЫПИСКА ИЗ НАГРАДНОГО ЛИСТА АРХИВА МИНОБОРОНЫ СССР № ЗАПИСИ: 1508556363

«Панкратов И.М. участвовал в боях под ст. Дашуково в обороне г. Нальчик. Бой длился 5-ть дней, минометная рота в составе 11 человек, командир роты – ст. Лейтенант Усенко, Зам. полит роты – Панкратов И.М. в течение 5-ти дней отражали атаки противника минометным огнем. За этот бой вся рота была представлена к наградам. Наград не получили».

Противник пытался достичь успеха в районах Новороссийска, Малгобека и на перевалах Главного Кавказского хребта. Развернувшиеся здесь напряженные оборонительные сражения советских войск продолжались до 28 сентября 1942 года. Создалась серьезная угроза прорыва танковых и механизированных сил противника к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам. Этого нельзя было допустить!!  Советскому командованию удалось создать общее превосходство в силах и средствах, кроме танков и авиации, на всем фронте Северной группы войск Закавказского фронта. Но эти силы и средства были распределены неравномерно по всему фронту. Из имевшихся 2356 орудий и минометов на направлении главного удара врага, в районе Малгобека, где воевал наш отец, в начале боев находилось лишь 237 орудий и минометов. Гитлеровцы превосходили здесь советские войска в танках в 4,2 раза, в артиллерии – в 6,5 раза.

Утром 2 сентября противник приступил к форсированию Терека в районе Моздока. Захватив небольшой плацдарм на южном берегу реки, немецко-фашистские войска в ночь на 4 сентября нанесли сильный удар и продвинулись на 10 км южнее Моздока. Советские воины оказывали упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки с целью восстановить свои позиции.

ВЫПИСКА ИЗ НАГРАДНОГО ЛИСТА АРХИВА МИНОБОРОНЫ СССР № ЗАПИСИ: 1508556363

« 14 сентября, находясь под Малгобеком около Моздока 2-ая рота получила приказ сесть на танки и прорваться через оборону противника и минометным огнем отрезать пути отхода немцев. Тов. Панкратов был старшим танковой десантной группы. У самых немецких окопов завязался бой гранатами. Через боевое охранение прошли благополучно, уничтожив гранатами трех фрицев, но у основных позиций, тов. Панкратов был снят с танка удачно брошенной немецкой гранатой в танк, был тяжело ранен в руку и ногу»

В период ожесточенных боев с 1 по 28 сентября 1942 враг понес большие потери. План гитлеровского командования по захвату Грозненского и Бакинского нефтяных районов был сорван упорным сопротивлением защитников Кавказа.

Но этого мой отец уже не увидел. 14 сентября 1942 года в боях под Малгобеком он был тяжело ранен в правую руку и правую ногу. Сухожилия руки были разорваны в клочья, в ногу попали многочисленные осколки. Он попал в Эвакогоспиталь №1081 (г. Фрунзе), где честь и слава падавшим от усталости хирургам, ему спасли и руку и ногу от ампутации, но признали к прохождению дальнейшей службы негодным, и выписали его 09.12.1942 с формулировкой – «выбыл годным к физическому труду в тылу». За свой беспримерный подвиг, небывалую отвагу  он был представлен в 1944 Архангельским  ОВК к Ордену Красной Звезды. Но тогда ордена выдавали неохотно, Военный совет округа  (генералы Шевалдин и Губерниев) ограничились медалью «За отвагу», жив остался и радуйся! Вот если бы посмертно, то дали бы орден, как многим погибшим его товарищам. Да Бог с этими членами Военных Советов на местах! Медаль, так медаль, ОЧЕНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, отец всю жизнь ей очень гордился!!! Отец вернулся в свою деревню, устроился на работу в школу военруком, а спустя некоторое время в сентябре 1944 году поступил в Московский Горный институт. Его ждало еще много подвигов во славу Родины, но это уже история не о ТОЙ ВОЙНЕ. А в 1985 году, в честь 40-летия Великой Победы, отца наградили Орденом Отечественной войны I степени. Так что орден он все равно получил, пусть и не тот.

P.S. Прошли годы, и как-то наш отец, Панкратов Иван Михайлович, приехал на места своих сражений под Малгобеком. Там уже был установлен памятник, а вокруг памятника – каменные плиты с именами воинов, погибших в этих сражениях. Отец увидел свое имя, не поверил глазам и заплакал, вспомнив как это было. К нему подошел старый кавказец в мохнатой шапке и поинтересовался, что не так. Тогда отец показал старику выбитое имя – рядовой Ваня Панкратов и, глотая слезы, сказал: «Это я….». Дед похлопал отца по плечу и  успокоил: «Что расстраиваешься?! Радуйся! Долго жить будешь!».