Боевой путь

4 часа утра по городу и гарнизону била немецкая тяжёлая артиллерия, в небе ревели бомбардировщики, рвались бомбы, смешивая окровавленные останки человеческих тел с грудами кирпича и камня. Лавиной двигались «тигры». Гул, рёв, огонь. Кровь и трупы, горы трупов. Наконец фашисты дорвались до настоящей бойни. И в этот кровавый рассвет над Брестом, как и всюду на границе, не могли понять сразу, что это ВОЙНА. Договор о мире подписали. Все верили в его силу, но это была война жестокая, бесчеловечная как, впрочем, и все войны.  Гарнизон Бреста имел на вооружении лёгкое оружие – винтовки, ручные и станковые пулемёты и немного артиллерии. По-человечески понятно, что гарнизон вступить в бой сразу не смог. Паника, и жители Бреста, и солдаты метались, бежали, спасаясь от бешеного сплошного огня. Погибших было очень много. Но командование гарнизона быстро сориентировалось, вернулись в крепость солдаты, закрепились, собрались духом и мужественно, с беспримерным героизмом стали сражаться, сдерживая натиск немецкой армии. Немцы к тому времени заняли уже всю Белоруссию. А гарнизон держался, стоял насмерть. Немцы были поражены стойкостью, мужеством советских солдат. Такого враг прежде не встречал. Здесь, в крепости, до последних дней сражался и мой прадедушка И.С. Овчаренко. Кончились боеприпасы. Были нужны вода, питание. В неравном бою многие погибли, другие были взяты в плен. Крепость, наконец, пала. Попал в плен с группой бойцов и Иван Семёнович Овчаренко. Рядом Польша, лагерь Освенцим – туда и везли пленников. Один из солдат вынес из крепости маленькую ножовку по металлу, но пронести её в вагон было невозможно. Немцы осматривали пленных тщательно. Солдат пошёл на риск, он завернул пилочку в матерчатый клочок, вложил себе во внутрь. И ему удалось пронести её в вагон. Потом пропилили в вагоне дыру, выпрыгнули. Беглецов поймали, избили, некоторых забили до смерти. В лагерях смерти Освенциме, Майданек день и ночь дымились печи, сжигали людей-пленных. А в лагере Бухенвальд дошли до сатанизма, снимали кожи с пленных для изготовления скатертей, абажуров, дамских сумочек. За малейшие провинности раздевали догола, ставили в карцер, при 30-ти градусном морозе поливали водой до тех пор, пока человек не превращался в сосульку. Пытки и унижения, особенно советских солдат, фашистов потешали. Продержат голодными, накормят тухлой рыбой, а воды не дают, пустят ручеёк грязной воды, страдальцы бросятся к воде ползком, так как поверх голов стреляют немцы. Ползут, а немцы фотографируют в присутствии видных дам, прессы. Потом в альбомы: «Русские свиньи не ходят, а ползают». Иногда пленных выводили, закованными в цепи, на работу в подземелье. В один из таких дней пленный Овчаренко, устав терпеть унижения, ударил так немца, что-то свалился на землю. Ивана забили до смерти, как посчитали палачи, и окровавленного, изувеченного бросили в мусорную яму. Но молодой организм победил смерть, говорят о таких,  «в рубашке родился». Он зашевелился и, к счастью, увидел его проходивший немец, житель соседнего села. Обыкновенный человек, который тоже боялся, говорил на вражеском языке, но был ЧЕЛОВЕКОМ. Он вытащил Ивана, на свой страх и риск притащил его в свой дом, выходил. У этого доброго человека пленник окреп, поправился, собрался с силами, навсегда остался инвалидом.

Приближался великий День Победы, моего прадедушку освободили войска союзников, передали по договору нашей советской стороне. Всех пленных, узников концлагерей, угнанных насильно на работы в Германию, гражданских лиц – тщательно проверял Особый отдел. Так уж случилось, что прадедушка попал в комиссию, где был офицер-земляк из Целины, Павел Петрович Клопенко. Он встретил в списках знакомое имя, а прочитав место жительства. А был Павлик в нашем хуторе перед самой войной киномехаником, поэтому активных жителей хутора знал хорошо. Клопенко спас прадедушку от Колымы.