Боевой путь

Из воспоминаний Осадчиева Александра Дмитриевича:
С первых дней Отечественной войны я рвался всей душой на фронт, на запад, но... место своей службы военный человек не выбирает. И на фронт я попал только в апреле 1943 года, зато участвовал в боевых действиях на родном Воронежском, на Северо-Кавказском, Южном, 4-м Украинском фронтах, на 1-м и 3-м Белорусских. Служил командиром эскадрильи 43-го авиационного полка (278-я истребительная авиационная дивизия). К маю 1945 года уже совершил 250 боевых вылетов, в 86 воздушных боях лично сбил 24 и в составе группы — 7 самолетов противника.

Служба шла нормально. С задачами справлялся. И твердо помнил истину: как бы ни приходилось круто, не теряй голову — работай. Летчик должен очень много работать, чтобы победить врага, спасти свою подбитую машину и, следовательно, жизнь...

В одном из наших воздушных налетов мне удалось бомбежкой создать пробку на перегоне железной дороги, по которой немцы перебрасывали в Вильнюс боеприпасы и горючее; для танков. Спикировав на эшелон, с первого же захода поджег цистерны с бензином. Состав быстро охватило пламенем. Вагоны с боеприпасами, взрываясь, налезали один на другой, и железнодорожный путь надолго вышел из строя.

«На другой день, — писал в своих мемуарах маршал авиации Е.Я.Савицкий, у которого в свое время я был ведомым, - группа Осадчиева перехватила восьмерку вражеских истребителей. Бой разгорелся над центральными кварталами Вильнюса. В результате попадания снаряда в стекло кабины капитан Осадчиев был ранен осколками в лицо. Но, зная, что у немцев и без того численное преимущество, отказался выйти из боя и участвовал в схватке до самого конца. Истекая кровью и превозмогая боль, он сумел зайти ФВ-190 в хвост и не отпускал его до тех пор, пока тот, объятый пламенем, не рухнул на крыши городских зданий. После этого у Осадчиева хватило сил дотянуть до аэродрома, где после посадки он потерял сознание от большой потери крови».

Тут я не могу не сказать о том, как внимательно относился наш тогдашний комкор Савицкий к раненым. Тогда он сам прибыл на место моего приземления, подъехал на «виллисе» к самолету и приказал переоборудовать другой истребитель и доставить меня на тыловой аэродром, где уже подготовили санитарный автомобиль. У меня тогда было, вдобавок ко всему, и ранение глаза, из которого пришлось удалять осколки бронестекла.

Но боями нас тогда было не удивить. И сбитыми самолетами — тоже. А вспоминаются ярче всего ситуации нештатные, как тот случай, о каком мне хочется рассказать сейчас.

Когда конец войны был уже близок, мы получили приказ, в котором значилось: срочно подготовить эскадрилью истребителей Як-9Д к боевому вылету на Инстербург и сбросить на вражеский город бомбы и большой груз листовок. Это было важно в ходе Инстербургско-Кенигсбергской и Восточно-Прусской операций не только в военном, но и в политическом отношении.

Но от места базирования (аэродрома Сморгонь в Белоруссии) до Инстербурга (потом — Черняховск Калининградской области) — 300 км, а радиус действия Як-9Д с бомбо-загрузкой и сотнями пачек листовок — всего 330 км. Выполнить задание в таких условиях было крайне сложно. Горючего, что называется, берешь в обрез. Все высчитано до грамма.

Командир корпуса назначил ведущим эскадрильи меня. На взлетной полосе «яки» встали в линию, баки дозаправлялись тут же, самолеты взлетали с места и собирались в группу не над аэродромом, как это было принято, а прямо на маршруте, чтобы не жечь лишнего горючего. Я понимал, что если горючего не хватит, предстоит посадка на фюзеляж. На вопрос Савицкого, кто прежде садился на фюзеляж, ответили положительно лишь трое из восьми летчиков. Самолеты шли на самом экономном режиме полета, а при подлете к цели зашли на Инстербург с севера, что сбило с толку вражеских зенитчиков. Затем — пологое пикирование до высоты 500 м, бомбовый удар, штурмовка до последнего снаряда в стволе. И наконец — сброс листовок на выходе из атаки.

На обратном пути седьмым и последним приземлился я. Если первые мшыины кое-как дотянули до полосы, то мне довелось заходить на посадку поперек аэродрома. Когда шасси коснулись грунта, мотор уже не работал. Когда же ребята с командиром подъехали на «виллисе» к моему самолету, я стоял на земле.

— Где восьмое?Сбили?! - с тревогой спросил Савицкий.

— Товарищ генерал! Боевое задание выполнено, — доложил я, — а восьмой сел неподалеку — на вынужденную. Не хватило ему чуток горючего...

Эскадрилья наша выполнила боевое задание. В Восточной Пруссии были сброшены листовки на немецком языке, в которых в том числе сообщалось: «Истребители с красными звездами — над Инстербургом».

Все это выглядело бы вполне обыденно — рядовая работа, если бы целью не был далекий от линии фронта, тогда — немецкий город в цитадели фашистского рейха — Восточной Пруссии. Именно последнее обстоятельство и послужило причиной того, что радиостанция имени Коминтерна передала через два часа сообщение о результатах боевого вылети группы капитана А.Д.Осадчиева, Весь мир узнал о том, что восемь советских истребителей бомбили среди бела дня Инстербург, предоставив фашистам возможность узнать о подробностях налета из сброшенных на город листовок.

Потом, уже в небе над Севастополем, я совершил еще много боевых вылетов. И сбил 7 самолетов противника.