Олеринский Александр Николаевич. 1923 г.р., мл. лейтенант, командир взвода ПТР. Будучи в частях 2-й ударной армии около 3 месяцев находился в окружении в Синявинских болотах, с его слов "клюкву жрали". О войне практически мне ничего не рассказывал, две-три фразы и молчок.
Про НКВД. Был свидетелем показательных расстрелов т.н. самострелов  и бойцов у которых нашли немецкие листовки: "Курить нечего было, бумаги тоже не было, а они в них траву и кору дубовую заворачивали и курили". После выздоровления в госпитале был месяц в проверочном спецлагере НКВД, в нём бойцы от голода в обморок падали на построениях.
Про узбеков. "ПТР бааальшой - две чилавек. Буханка маааленький - читыре чилавек".
Про атаку. В окружении, когда ни ПТР ни узбеков во взводе не осталось собрали сборный взвод. В атаку на какую то деревню шли вместе со взводом балтийских моряков. Матросы со словами "Моряк земли не признаёт!" в полный рост пошли на пулемёты - все погибли. Из атаки вернулись двое.
Про эсесманов. "Эти в плен не сдавались." 
Про убитых. В детстве спрашивал,  папа ты сколько немцев убил? Молчок.  10 - молчок, 20 -молчок. 30? Ответ: "Ну наверное". Через 10 лет. На этот же вопрос. "Может и убивал". Перед смертью за полгода на этот же вопрос. Вздрогнул, "Никого я не убивал." Совместно с бойцами подбил 2 танка.
Про ранения. Со слов тёти, его сестры, спасён был из окружения, будучи тяжело раненым , врачом госпиталя - женщиной, которая приказала его грузить в последнюю санитарную машину, сказав перед этим: "Этот выживет." Остальным раненым бойцам выдали трёхлинейки с приказом выходить самим или обороняться. Из трёх-четырёх сотен выбрала отца! Трижды был в госпиталях, глаза нет поэтому фото анфас. В бане как то посчитали его шрамы (осколочные и пулевые) более 50-ти.
Про бандеровцев. С 1945 по 1948 годы служил в г. Дрогобыч Львовской области и Житомирской области уполномоченным по сбору трофейного и прочего оружия. Со слов тёти которая жила в это время вместе с ним. "Были у него (отца) осведомители, к нему приходили со сведениями. Когда он уходил на задания прощались будто навсегда. Ночью из дома не выходили, было опасно".
Про последнее ранение в 1948-м. Еду в телеге. У угла дома стоит мужик в шубе и смотрит на нас, мы на него. Подъехали ближе он разглядел в нас бойцов-красноармейцев, из-под тулупа выхватил автомат и очередь по нам. Два сквозных ранения в боку, а повстанец убежал в лес.
Про срок.  Выздоровел и его комиссовали, дали III группу инвалидности. Поехали с сестрой домой в Горьковскую область. До ж/д станции более 100 км. Оружие отобрали (гражданский уже) и добирайся через бандеровские леса и сёла как хочешь. Взял он с собой 3 гранаты. В Житомире с товарищем выпили в вокзальном ресторане, с кем то подрались и всех патруль повязал. 10 лет за хулиганство и гранаты, а тётя поехала на Родину одна. Полностью реабилитирован в 1952 году, в КПСС больше не восстанавливался, хотя неоднократно убеждали сделать это, сам свидетель.
Горжусь. Вечная память, Царство небесное!