Случайные встречи, воспоминания – один миг, а перед глазами большой, трудный отрезок жизни. Память…Северо – Западный фронт. В конце 1941 года немец рвался     к Москве. Взял на пути несколько городов, в том числе: Асташков, Калинин. Подошли Сибирские и Дальневосточные дивизии, которые погнали фашистов на запад.  После разгрома немцев под Москвой,  военная судьба  Степана Егоровича провела по самым значительным сражениям Великой Отечественной войны: Орловско – Курская дуга, освобождение Киева, Львова, Сандомирский плацдарм, освобождение Польши, форсирование  реки Одер, освобождение городов Брислау, Потсдам, Берлин, Праги.

Вспоминает ветеран труда и войны Степан Егорович Огнев: «Стояла осень трудного для страны 1942 года. В один из октябрьских дней взводу разведки,  в котором служил и я,  под командованием капитана Морозова была поставлена боевая задача – взять «языка». В группу захвата кроме меня входили: Кожевников, Агапов, Колобов.                       В операции должны были участвовать группа прикрытия и группа отхода. Брать «языка» решено было ранним утром, рассчитывая на слабую бдительность врага в это время.

       Вооружение у группы захвата – гранаты и ножи. Расчет бойцов на внезапность и дерзость должен был принести успех в операции. Такие операции назывались разведка боем. Между передним краем нашей обороны  и обороны врага было трудных 100-120 метров. Это расстояние мы должны были преодолеть  бегом без прикрытия.

        В 8 часов утра 27 октября мы рванулись вперед - в окопы противника. Я и старшина Кожевников оказались перед вражеским блиндажом. Закидали гранатами амбразуру.  Слева в траншее  я увидел двух немцев. Бросок, взрыв гранаты, и один немец упал замертво, второй попытался скрыться.  Я его настиг, но фашист успел схватить рукой провод, на котором были подвешены консервные банки, поднял тревогу. Вытащил «языка» из траншеи и увидел группу прикрытия, махнул рукой, они рванулись мне на помощь.

В это время немцы открыли огонь. Ранило двух  наших бойцов из группы прикрытия. Оставшимися гранатами я закидал пулеметное гнездо. Взвалил раненного «языка» на спину и пополз.  Рядом услышал стоны и крики.  Оставил немца и решил помочь нашим.  У меня на руках скончались бойцы из группы прикрытия Куликов и Дмитриев. Взял автомат Дмитриева и с пленным пополз дальше. В это время враги открыли артиллерийский огонь по нашей обороне. Все смешалось: земля и небо. Ужасная картина: свистят осколки, кругом трупы, воздух стал горячим.

Внезапно все стихло. Только успел подумать, что сейчас немцы пойдут собирать своих, как увидел группу из 9 человек. Прошли мимо нас. У меня автомат, поэтому я решаю сразить их очередью, нажимаю спусковой крючок и… досада – заело. Потащил немца к нашим траншеям. В землянку мне помогли втащить уже наши.

Дозвонился в полк, называю свой псевдоним и докладываю: «Говорит Бобровский. Задачу выполнил, «языка» взял».

Отдохнувший, я вернулся в свою землянку, Здесь мы встретились, вся группа захвата. Обнялись, поцеловались, на глазах появились скупые слезы. Старшина Кожевников сказал мне,                            что родным отправили весть о моей гибели. Разведчики рассказали мне, что они втроем тоже взяли в плен немецкого офицера, но так как все были ранены, пришлось его бросить. Примерное место,  где они его оставили я знал, и сообщил об этом начальнику разведки. 

За офицером отправились вчетвером: капитан Морозов, я и два сапера. Немца мы вскоре нашли, он был мертв. При нем была полевая сумка и планшет с документами. По данным допроса «языка» и документам нашему командованию  удалось установить место                    и время вероятного наступления противника. За эту операцию                      я получил благодарность от командования полка, и был представлен    к правительственной награде – ордену Красного Знамени.  Были и другие бои и другие  награды.

 Обращаюсь ко всем, к молодым: «Помните тех, кто не вернулся, кто боролся и погиб за наше счастье, за то, чтобы у нас над головой было мирное небо. ПОМНИТЕ!»