Когда началась война, моему дедушке, Мугиму Нуруллину, было 17 лет. Впрочем, тогда его фамилия звучала по другому - Гатауллин, а Нуруллиным он стал зваться из-за ошибки армейского писаря, который татарского языка не знал, и Мугима Нурулла улы (то есть, сына Нуруллы) записал как Нуруллина. Из родной деревни Подгорный Байлар Татарской АССР в мае 1942 года дед отправился в армию. Сначала попал под Ижевск, где размещался 72 запасной полк. Там, после короткого обучения военному делу, солдат отправляли по разным частям. Первое боевое крещение получил под Харьковом . Вот что дедушка писал в своих воспоминаниях: " Кругом свистели пули, рвались мины и снаряды, командование растворилось неизвестно где... Мы отходили одними из последних, по дороге видели раненых, никто их не подбирал, вообще, началась настоящая неразбериха... Нещадно палило солнце, пришлось выбросить лишнее, но оружие и противогаз - сохранили, конечно..." . Это было лето 42 года. 

Потом дед  служил в 234 стрелковой Ярославской Ломоносовской краснознаменной дивизии. Поскольку у него было образование 7 классов, его назначили авиасигнальщиком поста воздушного наблюдения, оповещения и связи. Его задачей было - следить за воздушной обстановкой. Когда в небе появлялись самолеты противника - нужно было определить их тип, направление и высоту полета, количество и сообщить данные в пункт ПВО. " Иной раз немецкие пилоты-истребители на "Мессершмидтах", снизившись до бреющего полета, кружились над нами, принимая, видимо, за огневую точку, поливали свинцом почем зря...Как то раз я, осмелев, вылез из ямы на бруствер, и пару раз успел пальнуть по бреющему "мессеру"..."

Дивизию, в которой служил дедушка, перебрасывали с одного фронта на другой. Калининский, Прибалтийский, Белорусский... Во время тяжелых боев под Витебском, по приказу комбата ефрейтор Нуруллин отправился искать порыв телефонной линии, чтобы восстановить связь со штабом, и попал под обстрел. Оказалось, на этом участке немцы прорвали оборону, наши отошли, а фашисты шли вслед за ними. Тогда дед не выполнил боевое задание, потому что восстанавливать связь было уже не с кем...

После форсирования реки Одер, когда часть деда остановилась в небольшой немецкой деревне, командир приказал ему проверить сарай. Среди гор соломы Мугим обнаружил лаз в погреб. Открыл крышку, посветил фонарем, а там - немецкий солдат в форме и с винтовкой. "Кричу: "Хенде хох! Некс шлиссер!" - в общем, что-то в этом роде. Вывел я его из погреба, отвел к комбату, тот...велел мне отвести пленного горемыку к разведчикам". Спустя некоторое время деду вручили медаль "За боевые заслуги", тогда еще номерную!

Этой наградой дедушка дорожил, пожалуй, больше всего. Хотя на его ветеранском кителе, который он одевал каждый год 9 мая, висели разные ордена и медали, в том числе и "За взятие Берлина", и "За освобождение Варшавы", медаль "За отвагу". В мае 45го он оставил свой автограф на стене Рейхстага. Написал "с помощью обгоревшей головешки из костра с левой стороны колоннады при входе: "Я - мл.сержант Нуруллин М.Н. из Татарстана". 

После войны дед не сразу попал домой. Сначала его отправили на курсы младшего комсостава, потом он остался служить в группе советских войск в Германии. И только в 1948 году он вернулся в Союз, получив направление в Томск. Да так и остался в Сибири на всю жизнь.