Песнь о моем дедушке

                                                                           А почестей мы не просили,

                                                                           Не ждали наград за дела,

                                                                           Нам общая слава России

                                                                           Солдатской наградой была…

                                                                                       (Георгий Поженян)

     Всегда завидую тем детям, которые могут сесть к своему деду на колени, смотреть в глаза и слушать, слушать. Как же я хотела расспросить его тогда о войне, страшной Великой. Мама говорит, что мой дед был великолепным рассказчиком и все истории, что он рассказывал, всегда представлялись воочию. Но, к сожалению, дед умер в 1976 году и остались лишь его воспоминания, рассказанные моей мамой, его любимой и единственной дочерью. Слушая ее, я пыталась восстановить картину подвига простого русского солдата в Великой Отечественной Войне. Мой дед – Новиков Владимир Иванович – был одним из трех, про которых говорят – их руками ковалась Победа.

     Сейчас много пишут про такие понятия, как информационная поле Земли или коллективная память планеты. А мне кажется, что это поле и эту память создаем и поддерживаем мы, потомки. И хотя время бесстрастно и потихоньку засыпает нашу общую память песком Забвения, но до тех пор, пока в России будут жить потомки солдат, воевавших и погибших за общую Победу, в их крови буду жить и память о той войне. Великой. Отечественной. Страшной войне, унесшей миллионы жизней. Слушаю рассказы своей мамы о дедушке и перед моими глазами снова и снова проходят картины, как кадры фильма, название которому – Жизнь.

     Мой дед родился в1915 году в деревне Круглая Россошинского уезда Воронежской области.  Что интересно, сколько не пыталась через Интернет найти это название – не нашла. Хотя места эти видела… Вот я вместе с дедом поступаю учиться в 1937 году в Читинскую 222 авиачасть, учусь летать на кукурузнике, ощущаю непередаваемое чувство свободы в небе, вот я командир отделения, мне доверены такие же, как и я, простые ребята. Вот мы маршируем на плацу и паем «Эй, комроты, даешь пулеметы, даешь батареи, чтоб было веселее…»

        Началась война… Владимир вместе с другими курсантами стал обивать пороги военкома, прося снять бронь и отправить на фронт. Наконец-то  в декабре 1941 года, когда шли бои под Москвой, он был призван по мобилизации Читинским горвоенкоматом и отправлен на фронт в составе 98 стрелкового полка командиром отделения. На вокзале пели, плясали, плакали. Только Володьку никто не провожал – девушки не было, а родные умерли давно. Когда тронулся вагон, прикрывая паровозный гудок и прочие шумы одиноко завыл то ли волк, то ли собака. И столько боли было в этом плаче… Все в теплушке затихли, кто-то крестился. «Это меня пришли провожать, не бойтесь, - улыбнулся Володя – ну кто-то же должен обо мне поплакать». И что интересно, за весь длинный путь с ними ничего не случилось.

     Многие из тех, кто пережил страшные 1941 год, утверждают, что следующий – 1942 – был еще более жестоким. После победы под Москвой пришла уверенность, что немцы не такие уж непобедимые, хотя и сражаются с большим искусством и умением. СССР испытывал много сложностей. Он был прижат к Ладоге и Волге. Потерял миллионы солдат и офицеров и едва ли не треть своего населения на оккупированной территории. Но вновь мобилизованные из запасных полков и военных училищ вчерашние школьники, впитавшие, как и их отцы патриотизм с молоком матери, никогда не противопоставляли дар жизни – смерти за Родину. Жизнь для этого поколения была возможна только в своей стране и никакая жертва не была слишком большой для свободы родной земли.

     В июле 1942 года немецкий вермахт от Волги отделяли 50 километров голой степи. В эти дни и произошло боевое крещение самых известных Сталинградских дивизий. От Дона до Волги шли ожесточенные бои за каждый метр земли. На этом этапе немцы испытывали спортивную легкость: их самолеты просматривали все степь и по радио передавали информацию своим танкистам. Между Доном и Волгой одиннадцать стрелковых дивизий 62-я и 64-ая армий сражались со всевозможной самоотдачей.

      В это время мой дед командовал отделением. Без сна, по двое, трое суток,    спал урывками по 15  – 20 минут.

      Мама рассказывала, как мой дед ей говорил «Что самое интересное, страха не было, была злость, юношеская залихватская злость. Нет. Героем себя никогда не чувствовал, просто знал, что надо. Кроме меня некому. Надо. А кто, если не я? Давай все заляжем (это было его любимое выражение). И что будет?»

     Тогда же, под Сталинградом, вместо самолета, ему дали машину –полуторку. Дед любил напевать песню «фронтовых шоферов»:

Через реки горы и долины

Сквозь огонь, пургу и черный дым,

Мы вели машины, объезжая мины,

По путям – дорожкам фронтовым..

    Когда его дочка, моя мама, спрашивала – «А не страшно? Ведь стреляют кругом» он отвечал ей: «Ну и пусть стреляют, не всегда же попадают. Пыль, дым, огонь, они не всегда мешали, но и помогали. Я и сам стрелял. В то время вышел стих Симонова «Убей его». Там такие строчки сильные есть, до сих пор помню «За чужой спиной не сидят, из чужой винтовки не мстят».

     27 августа 1942 года Сталин издал знаменитый приказ №227 «Ни шагу назад!». Приказ был зачитан всем бойцам Красной Армии. Велика Россия, но отступать некуда. Долг каждого солдата и офицера Красной Армии сражаться до последней капли крови, держаться за любой клочок земли, как за последний. Приказ призвал к патриотическому долгу всех. Но и без приказа тысячи советских мужчин и женщин каждый день показывали самоотверженный героизм. Это была патриотическая война с ненавистным фашизмом, борьбой за спасение Родины от ужасающего, почти мистического врага.

      Шли бои за оборону Сталинграда. Обороняющиеся держались за высокий правый берег Волги вдоль течения реки – от Сухой Мечетки на севере до Красноармейска на юге. В северной части города выделялись своего рода три бастиона – Тракторный завод, завод «Баррикады» и завод «Красный Октябрь». Основную часть города защищала 62-я армия, в составе которой и было отделение, которым командовал мой дед. Стояли с великим мужеством, определенно зная, что выживание не для них, что их жизнь оборвется здесь, что умирать надо было за эти руины домов, эти камни. Место, где седой древности, многие столетия назад степняки хоронили своих вождей – высот 102, ставшая более известной потом как Мамаев Курган, - стало важнейшей точкой на планете. Без преувеличения можно сказать, что судьба всей антигитлеровской коалиции зависела от того, кто будет владеть «шапкой Мамая» - самым высоким место в округе, откуда удобнее всего было корректировать огонь по городу и окрестностям.

     Командир отделения не только командует издает приказы, но и несет ответственность за жизнь вверенных ему бойцов. Поэтому, каждый раз, прежде чем отдать какой-то приказ, мой дед взвешивал, правильно ли он высказал и донес мысль до бойца. О себе не думал.

     Может поэтому однажды, видать, надоел судьбе этот судьбе не знающий страха солдат, и во время очередного боя, когда закончились снаряды, и необходимо было подвести снаряды на передовую, его машину подбили, она загорелась. Что делать? Не пропадать же снарядам! И Володька, нажав на газ, помчал на своей горящей полуторке на врага… «Чекнутый, ты куда! Стой!  Прыгай!» кричали ему свои. Но машина неслась вперед… За какие-то минуты до взрыва, он сумел выпрыгнуть из нее. Очнулся он уже в эвакогоспитале весь забинтованный. Тот день холодно и бесстрастно зафиксирован в военном билете «В Великой Отечественной войне тяжело ранен 28.08.1942 и общая контузия 28.08.1942 и подпись». Ему пересадили чужую кожу на спине, шее. С этого дня у него появилась страшная отдышка. Немного отлежался, стал вставать и тут же стал просить на передовую. Пролежал в эвакогоспитале по апрель 1943 года. И снова в строй, правда сначала в 104 запасной стрелковый полк, командиром отделения. Но он только считался запасным, а в боях так же участвовал. 

     В 1944 году  был переведен в 173 полк войск НКВД – старшиной гарнизона, где он и встретил победу.

     Но небо звало. Мечта его детства. «Хочу летать». Но только летать не разрешили, слишком много ранений и контузий. «Летать не можешь, учи других» - сказали ему. И отправили в 16-й отдельный учебный авиаполк по Абаканом. Дед горько смеялся «Я летчик на полуторке». В сентябре 1946 года был демобилизован на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25.09.1945 года. Война для старшины Новикова Закончилась… Но в то же время постоянно напоминала о себе до конца его жизни. Военные госпиталя страны ждали своих солдат и принимали их в любое время года и суток без направлений. Так судьба и занесла моего деда из Читинского военного госпиталя Камышинский, затем Волгоградский. Тут и была решена судьба моей мамы, а заодно  и моя – мой дед Володя встретил женщину своей мечты – мою бабушку Дашу.

     Военкомат время от времени напоминал о себе – не забывал солдата Победы. Вручали Награды, значки, цветы. Приглашали на торжества. Но самое дорогое событие произошло в мае 1969 года, когда за моим дедом прислали машину и срочно вызвали в военкомат, чтобы вместе с гвоздиками вручить 2 медали «За Отвагу» и за «Оборону Сталинграда». За тот бой, когда молодой боец доставляет под обстрелом снаряды, думал не о себе, а о своих друзьях. Оказывается, его представили к награде еще в 1942 году, но по каким-то причинам не вручили. А вот теперь награда нашла героя… Моего деда помимо этих есть еще медли «За боевые Заслуги». «За победу над Германией», а также юбилейные медали, посвященные Великой Победе.

     Дед умер в 1976 году. 19 лет не дожив до моего рождения. Мне кажется, лучше друга, чем мой дед, у меня бы не было. Мама говорила, что с каждой пенсии дед покупал много сладостей и раздавал их детям, они всегда были рядом с ним.

     …Когда мы с мамой были в Камышине, на окраине города у автоколонны, неподалеку от автовокзала я увидел памятник автомашине. На мой вопрос мама гордо сказала мне: «Вот на такой машине – полуторке мой отец, а твой дед во время войны возил снаряды…»