Деда (именно деда, ни дедушка, ни дедуля, ни дед) умер, когда мне было десять лет. Хоть мы жили вместе, и я не была в садике, время я в основном проводила или с бабушкой, или с подружками во дворе. Помню о дедушке мало, сейчас, когда мне уже за сорок, мне жалко и обидно (порой даже злюсь на себя), что я не спрашивала у него о войне. Сейчас бы спросила, да что там спросила - выспросила. Когда к нам приходили пионеры или деда приглашали на пионерские сборы дружины, он очень мало рассказывал, не то что не любил рассказывать, скорее, стеснялся, а может быть, не понимал, почему приглашали его, а не кого-нибудь другого - на тот момент ещё много было живых участников войны.