«Когда началась война, мне было 8 лет. Я тогда уже работала: боронила, навоз возила в поле. Хорошо помню день, когда началась война. 22 июня, солнечный, тёплый день. Мы были на работе, как раз начали делать дорогу Фалёнки-Перевоз-Горемычена-Вогульцы-Белая, возили гравий из карьера. Было очень весело, народу много, ведь каждому колхозу было дано своё задание по строительству дороги. Почти всю работу выполняли вручную: землю носили на носилках, рыли придорожные ямы-кюветы, насыпь делали. Сели все обедать, кругом шутки, смех, вдруг из Фалёнок приехало начальство, собрали нас всех и объявили, что началась война, Германия напала на нашу страну. Бабы сразу заревели, все домой засобирались, на этом строительство этой дороги закончилось, да так и не возобновилось больше. Мужиков уже на следующий день стали забирать на фронт, остались в деревне старые да малые. Очень трудно пришлось всем тогда: зерно стали увозить, только на посевную оставили. Начались наши недетские страдания: голодные и босые ходили в школу за 5 километров (в Святицу), только придём из школы, а бригадир уже на работу требует идти, молотилки были конные, поэтому надо было лошадей запрягать, да и молотить. Плачем, есть хочется, лапти худые наденем на босые ноги, и на работу. Вечером учим уроки при лучине, а утром снова в школу. В школе открыли столовую, чтобы нас хоть немного подкормить: грибы туда собирали, капусту мороженую, картошку мёрзлую. Школьникам давали талоны на обед, и то не каждому. А мы очень рады были: хоть водички тёплой похлебать. Весной все бежали на колхозное поле, где по осени была выкопана картошка. По колено в грязи перерывали землю, искали перезимовавшую картошку, она гнилая, но всё равно радовались. Принесём домой, мама напечёт лепёшек. Как плохо ни было, но коров старались держать, этим и спасалась деревня. Весной трава начинает расти, нам радостно: особенно нас спасала трава, которую все называли «чирс». Нарвём её, домой принесём, оберём, накрошим, сварим в воде и хлебаем. Соли ни у кого не было, так у нас в доме кадушка была, раньше в ней соль держали. Мы эту кадушку на доски разрубили, замочишь доску в воде, она помокнет, потом эту воду процедим и в ней траву варим, хоть маленько солёненько. Кроме чирса, ели кисленку, охапками рвали моховики. Учиться становилось всё труднее: работали много, ели плохо. Ребят привезли из Ленинграда, они с нами учились, рассказывали нам о том, что пришлось им пережить. Впереди меня за партой сидели два парня ленинградские: Витя Шуклин и Коля Ушаков,- они рассказывали, что у них убили всех родных и близких. После войны ребята уехали обратно. Зимой домой из Святицы не ходили: страшно было, волки рыскали, поэтому снимали квартиры в Шуклях. Вечером хозяева едят, а у меня нет ни крошки. Соберусь и иду на мельницу, когда мельник сжалится, даст горсточку муки, а где и сама маленько возьму, пока мельник не видит. Помню, закончила 3 класса, лето наступило. Работаем, а если время есть, по деревням идём просить милостыню.
Приходилось на лошадях в Фалёнки ездить. Приедем к вокзалу, составы идут на запад, везут танки, пушки; солдатики, молоденькие совсем, едут в деревянных вагонах. На войну едут, будут ли живы? Одному богу знать угодно.
Все ждали, когда война закончится. Мужики в село вернулись только те, кто был ранен и не мог дальше воевать. Как о победе узнали? Утром в школу собирались, вдруг приходит наша учительница – Капитолина Кирилловна, и говорит, что сегодня в школу можно не ходить: война закончилась! Все в деревне стали собираться на дворе. Учительница обо всём рассказала, все радовались, многие плакали.
После войны тоже трудно было: всё опять на бабах да на нас, подростках. Вынесли мы эти невзгоды, так как знали, что дальше лучше будет, ведь самое страшное уже позади, впереди – мир. Не дай Бог, чтобы когда-нибудь это повторилось, не дай Бог!