Боевой путь

Когда разгрузился эшелон призывников в Каменске, что западнее станицы Лихая, его сразу же отправили на тягач к 75-миллиметровому орудию.

С болью вспоминал Степан Андреевич, как ,отступая, цеплялись за каждый рубеж, за берег Северного Донца, а потом отходили к Дону, переправлялись вплавь, как прятали глаза от стариков, женщин и детей.

Но кончилось долгое отступление. О начале контрнаступления узнал под Еланью, в десятой запасной бригаде, где их переформировали и пешим ходом отправили в Михайловку, в Клетско – Почтовский, опять к Дону. На этом переходе случилась со Степаном необычная история.

На ночлег разместили их по домам в одной маленькой казачьей станице. Попал Он в дом к очень старому казаку. И приснился солдату сон странный: две луны на мутном небе. Проснулся он, а на душе так тяжело стало, как от предчувствия какого. Вышел солдат на крыльцо хаты, закурил, присел на ступеньку. Только - только начинало светать. Подошел к нему старый казак и спросил: отчего не спится? Рассказал ему Степан о своем сне. Помолчал казак, а потом и говорит: «Ранен будешь два раза, но живым останешься». Ушли утром солдаты из станицы. А слова старого казака запали Степану в душу.

Был простым стрелком, когда пошли в наступление в ноябре 1942 года. По ледовому мосту через Дон с ходу взяли Клетскую и пошли крушить врага от села к селу, на Кривую Музгу, на Мариновку, на Дмитровку. Несколько раз поднимались в атаку. Каждый день мог стать последним. Но нет… только в январе 1943, когда до Сталинградской победы оставалось немного, пуля нашла и его.

В госпитальной справке, что вытащил Степан Андреевич из кармана гимнастерки ,было записано: «Сквозное пулевое ранение правой кисти с повреждением кости, пулевое ранение подвздошной части живота ». Тут-то и вспомнились ему слова старого казака.

Ранение Он получил во время атаки, 10 января 1943 года, через девятнадцать месяцев войны. Три часа пролежал он на трескучем морозе, пока не подобрали его санитары. Валенок, полный загустевшей крови, в санбате снять не смогли. Пришлось резать. Потом был госпиталь в Иловле, где снова случилось чудо. Рана, от которой обычно погибают, через неделю затянулась почти без лечения. А вот рука заживала долго. Из Иловли бойца перенаправили в госпиталь в Камышине.

Камышин, а напротив него, через Волгу, слобода Николаевская, даже родной дом можно было рассмотреть. Нашел Степан Андреевич своего комбата, объяснил ему, что семья совсем рядом. Отпустил капитан солдата домой на два дня.

Тут же втиснулся мой прадед в переполненный кузов машины, что шла на слободу, переправился по застывшей Волге, доехал до окраины слободы. В центр ехать постеснялся – уж больно вид у него не бравый был: шинелька потрепанная, валенки разные – один черный, другой серый.

Вот и дом. Вошел он без стука, сел у печки ( тогда многие солдаты по дороге из госпиталей на фронт заходили в дома: где погреются, где кипятка попьют, никто никогда их не прогонял). Вот присел у печи и молчит. И жена его молчит, и жена старшего брата тоже молчит. Две девчушки из комнаты выглядывают. Понял солдат, младшая – дочь, что родилась без него. Молчат родные – не узнали. Только когда он заговорил, жена воскликнула : «Степа!»

Два дня пролетели, как две минуты.

И снова на фронт - в Сталинград.

Теперь поручили ему и многим другим шоферам пускать на ход трофейные немецкие машины. А позже пришли новые американские трехтонные грузовики – студебеккеры.

И начались фронтовые рейсы. По Украинскому, Белорусскому, Прибалтийскому фронтам доставлял он снаряды к легендарным «Катюшам», боеприпасы, продовольствие, медикаменты, перевозил раненых. Прошел через всю Европу. Не раз попадал под бомбежки. Но ему повезло, не зацепило ни разу, хотя на глазах гибли многие.

Дошел до Берлина. А когда он был во Франкфурте- на- Одере, встретил родного брата Ивана. Иван Андреевич тоже всю войну был шофером.

10 мая 1945 года в Берлине расписался на стене Рейхстага .