Мой дедушка Мусиенко Григорий Поликарпович, родился 29 сентября 1920 года и всю жизнь прожил в ст.Марьянской Красноармейского района Краснодарского края.

По своим детским воспоминаниям, я помню, что  он не любил рассказывать о войне.  Но мы , внуки, знали о его участии в войне и иногда все – таки расспрашивали о том страшном времени.      

                Когда началась война, он служил в армии в г.Саратове с 1940г. Летом 1941 года его отдельный батальон связи выехал на учения на реку Днепр под город Гомель в Белоруссию. Звание у дедушки было ефрейтор связи. Везли в «теплушках». На первой станции «Злынка» в Белоруссии все вышли на перрон и столпились у радио послушать новости: тревожно было везде. Но всех разогнали по вагонам, объявили, что началась война. На следующей станции выдали оружие и боеприпасы и бросили в бой. Тяжелые бои были на Днепре. Везде болота и маленькие речки. Дедушка обеспечивал связь и приходилось  ползать по болотам, провод держать зубами, соединяя концы,  чтобы можно было говорить. Сильно бомбило, все везде рвалось, можно было оглохнуть. Шесть недель наши части держали немцев, но разбили наших после предательства генерала Власова. Григорий Поликарпович  получил ранение в ногу, до вечера пролежал в кустах. Нашли его двое товарищей, вынесли, погрузили на телегу и поехали искать наших, попали в хутор. Там всех поймали немцы и отправили в лагерь для военнопленных. Было это под городом Жлобино 16 сентября 1941 года. Дали ему лагерный номер 7791 на одежду. Нога сильно болела, боялся что фашисты пристрелят, поэтому старался её вылечить всякими способами. В лагере ему помогла женщина, подлечила травами, перевязывала, и нога не так болела.

                 Начались  страшные годы плена. Его перебрасывали из одного лагеря в другой, везли на запад, поэтому номера на руке не было. Дедушка не любил вспоминать все это, слишком тяжело. До конца 1944 года был в концлагерях Белоруссии, Польши, Германии. Уже позже он рассказывал, что все, что пишут  о концлагерях в литературе это правда, и он все это испытал. Ему повезло остаться живым, потому что его перевозили из одного концлагеря в другой, и он сам вызывался, думал, «так лучше, может живой останусь». Три раза бежал при перевозе, и три раза его ловили, били,  рвали собаками. Шрам от собачьих зубов надолго остался на ноге. Всю жизнь помнил оскал свирепых овчарок, их зубы, и не любил огромных собак.

          Освободили его американцы и передали Советской армии. Он сразу попросился добровольцем на фронт. Зачислили его рядовым солдатом в 180 стрелковый  полк. Воевал, дошел до Берлина, участвовал во взятии его, был у стен Рейстага. Работал на восстановлении города.

              Домой вернулся в 1946 году в звании младший сержант. Не успел дедушка написать домой ни одного письма, ничего о нем не знали. Но мать, Екатерина Ивановна, ждала. Все рады были его возвращению. О плене не спрашивали, не бередили раны. И только в 70-х годах он иногда что-нибудь вспоминал о войне и всегда со слезами на глазах. Он отказывался от встреч с ветеранами, о себе не говорил и никто не знал, какие испытания достались ему в этой войне. Есть у дедушки медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», Орден Отечественной войны второй степени, медаль Жукова и юбилейные медали.

                   После войны мой дедушка работал водителем в Марьянской сельхозтехнике. Его первая машина, знаменитая «полуторка». Оттуда ушел на пенсию, но после еще несколько лет работал там же. Награждался грамотами за хорошую работу и рационализаторские предложения, являлся членом Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов, занесен в Книгу трудовой славы Марьянского отделения «Сельхозтехника», было присвоено звание «Ударник Коммунистического труда». Имел медаль «Ветеран труда».