В 2004-ом году у бабушки своей бывшей жены я спросил про женский портрет, который увидел на стене:

- Кто это, Александра Ивановна? 

- Это мама моя. Умерла уж давно.

- А отца есть фотография?

- Есть. Только не вешаю. Погиб он на войне, а где похоронен – не знаю.

   Рассказала мне Александра Ивановна, показывая старую подкрашенную в фотоателье по предвоенной моде карточку, про то, что зимой 42-ого её отца – Ивана Михайловича, работавшего в колхозе трактористом, забрали на фронт по мобилизации, а осенью пришла похоронка:

«Красноармеец И. М. Мурзин 384-й стрелковой дивизии 11-ой армии Северо-Западного фронта погиб 10 августа 1942 г. в деревне Большие Дубовицы Ленинградской области».

   Осталось восемь детей. Восьмой родился уже после ухода отца на войну. Вот ведь какая мобилизация была повальная – даже кормильцев от беременных жён забирали! Дети постарше всю войну помогали матери – работали кто где. На торфоразработках, в основном. Жили в деревне Ивановка Сергачевского района Горьковской (теперь Нижегородской) области.

   После войны – кто уехал, кто остался. Бедное было время, голодное. Все старались вырваться в город, устроиться на работу, если повезёт – выучиться. Худо-бедно – лет через пятнадцать-двадцать все как-то определились. Александра Ивановна с дочкой оказались в Ленинграде. Дочка выросла, вышла замуж и поселилась в 70-ых в посёлке Песочный. Муж работал в милиции. Он и начал, по просьбе тёщи, наводить справки – где дед жены похоронен. В советское время такие запросы, тем более – про погибших на войне, проходили через несколько инстанций. Адресные столы, военкомат, архивы. Даже для сотрудников органов получить справку – дело не одного дня, а порой и не месяца.

   По данным похоронки пришёл лаконичный ответ:

«Данными не располагаем. Деревня Большие Дубовицы в перечне населённых пунктов Ленинградской области не значится».

   Ошибка в похоронке, или в органах что-то напутали? Бабушка рассказывала, как мать её перед смертью переживала, что так и не побывала на могиле мужа. Сначала детей растила, потом – внуков, а потом и могилка затерялась…

   Обидно мне как-то стало – воевал человек, погиб, а найти - никак. И жалко бабушку – ведь и не виновата, что не помянули по-людски, а портрет на стене будет как укор совести. До этого довелось мне поработать начальником информационно-аналитического отдела охранной фирмы, и кое-какие навыки в поиске «иголок в стогах» имелись, поэтому решил я попробовать найти самостоятельно.

   Первым делом закинул в Интернет название деревни. Вывалилось, как водится, туча ссылок на десятки Дубовиц в разных уголках нашей необъятной. В Ленобласти, действительно – ничего. Добавил в поисковике слово «война» и номер стрелковой дивизии из похоронки. И вот где-то в одной из ссылок наткнулся на название «Демянский котёл». Стал читать. Оказывается, мало мы про войну знаем. В 42-ом до Сталинграда наши уже окружали немцев, правда не так успешно, как под Волгой. Больше года – с января 1942-ого пытались разгромить окружённую стотысячную группировку фашистов в Новгородской области – между озёрами Ильмень и Селигер. Народу полегло за тот год… Там – в военных хрониках, и попалась на глаза мне эта деревня. Вот, про ту самую 384-ую стрелковую дивизию, где и воевал И. М. Мурзин:

«…С 10-го по 20-е ноября 1941 г. передислоцирована в АрхВО в состав 58-й резервной армии в район г. Вытегра с разгрузкой на ст. Няндома Архангельской обл., а далее пешком свыше 250 км к Вытегре лесными дорогами и колонными путями. Затем оттуда с 1 по 15 февраля 1942 г. передислоцировалась в район ст. Любница Ленинградской области (ныне Новгородская обл.) на Северо-Западный фронт. Затем в 11-й и 27-й армиях.

 Принимала участие в боях в районе Демянск - Старая Русса. В боях под Старой Руссой дивизия потеряла до 80% личного состава. На сегодняшний день многие из погибших до сих пор числятся пропавшими без вести.

 К моменту расформирования из-за понесенных потерь - в составе 11-й армии, где расформирована по ее Приказу № 00254 от 03.12.194"

  Вот оно – главное: «ныне Новгородская»! Открываем историческую справку по Новгороду, где и подтверждается, что до 44-ого года Новгородская область входила в состав Ленинградской области! Значит, в похоронке никакой ошибки не было!

  Теперь, определившись, с местом, нужно было привязаться по событиям. И тут я удивился – сколько в Новгородской области воинских кладбищ. Сколько поисковых отрядов и людей, реально занимающихся историей боёв тех лет! У некоторых были сайты и обратная связь. Тогда в Интернете ещё не было объединённых баз данных по погибшим в Великую Отечественную. Сейчас проще – зашёл в obd-memorial и готово.

   Где-то месяц переписывался я с разными следопытами, ветеранами, музейными работниками, пока снова не повезло – открываю как-то свой почтовый ящик в «Mail.ru» и читаю:

«Ваш родственник похоронен в братском захоронении д. Новая Парфинского района».

И номер телефона. Позвонил - женщина. Познакомились. Подтвердила, объяснила – как найти само место. К сожалению, не осталось у меня ни координат, ни имени этой женщины из Новой, которая откликнулась, но благодарен я ей искренне.

 Один из самых радостных моментов в моей жизни – когда после трёхмесячных поисков я пришёл к бабушке:

- Александра Ивановна, я нашёл – где похоронен ваш отец!

   Она сначала не поверила. Рассказал подробно – как искал, как выяснилось про место, где он погиб, объяснил нестыковку с областями, потом передал бумажку с подробным адресом и номером телефона. Поблагодарила, естественно. И начала собираться. Через какое-то время Александра Ивановна договорилась с родственниками, чтоб отвезли на машине, и со своим младшим братом Евгением Ивановичем поехали они под Новгород.

   Сфотографировались у плиты мемориала, где на граните выбито имя. Та фотография, сделанная против солнца, получилась как будто опалённая, но её распечатали и отправили оставшимся сёстрам. Написали в письмах, что побывали и помянули. Рассказали – в каких боях он участвовал. Я пересказывал бабушке то, что нашёл в Интернете. Например, про те дни в тех местах - из дневников Ильина М. Г. «Как пахнут подснежники перед атакой» :

   «Горячий Демянский котел.

7 августа 1942 г.

   Мы воюем южнее озера Ильмень.

   Линия фронта протянулась по дремучим лесам и кочковатым торфяным болотам с мелким березняком и осинником. Горизонт закрыт темной зубчатой стеной елей и сосен. Деревни и села прижались к полсотне впадающих в озеро рек со старинными поэтическими названиями — Ловать, Локня, Пола, Полисть, Редья, Шелонь... По Ловати проходил торговый путь Древней Руси «из варяг в греки»... Под ногами прогибается и пускает пузыри болотистая почва.

   Обычно блиндажи строят так: роют котлован, сколачивают в нем прочный каркас и накрывают яму накатом из одного или нескольких рядов бревен, опирающихся на стойки каркаса. На болоте, где котлован заливает вода, такая конструкция непригодна. Тут прямо на поверхности почвы рубят по три-четыре сруба, вставляемых друг в друга, и прикрывают их вертикально установленными бревнами, собранными вверху в пучок и скрепленными металлическими скобами. Вокруг блиндажа и радиусе пятидесяти метров устраивается завал из валежника и сухих веток, через который невозможно пройти бесшумно…

   9 августа 1942 г.

   Канонада гремит и днем и ночью. Стальной ливень мин и снарядов хлещет по неприятельским блиндажам и траншеям. Чтобы помочь воинам Юго-Запада, мы не даем фашистам ни часа покоя, уничтожаем их живую силу и технику…»

   С того времени я каждый год поздравляю Александру Ивановну 9-ого мая. Ей, как ветерану тыла, приходят открытки от губернаторов, вручают приглашения на праздничные концерты, дарят ветеранские наборы с цветами и конфетами. Мы же с ней вспоминаем её отца, повоевавшего за Родину восемь месяцев и похороненного в братской могиле. Как погиб? Да какая разница – битва была страшная, кровавая. Война перемалывала мобилизованных мужиков тысячами и не каждый, из отдавших свою жизнь, вошёл в историю как герой. Но я точно знаю, что если бы не погибали тогда - в 42-ом простые солдаты, как Иван Михайлович Мурзин, не праздновали бы мы бы мы сегодня День Победы!