Внимательно изучая тактику немецкой авиации на северном фасе Курской дуги летом 1943 года, командир полка майор К. Н. Мурга подметил, что перед налётами бомбардировщиков на направлениях подхода к ним наших истребителей появляются группы Ме-109, которые пытаются связать их боем. Предвидя такую тактику врага и получив сообщение о появлении "Мессеров", Мурга поднял в воздух две эскадрильи, которые вышли к району боя с неожиданного для них направления. Прогноз оправдался. Обойдя заслоны вражеских истребителей, лётчики обнаружили 2 девятки "Юнкерсов", которые приближались к прикрываемым войскам. Правда, не всё оправдалось в командирском прогнозе. Бомбардировщики шли под охраной 6 Ме-109. Но командир, увидев подходящие к переднему краю вражеские самолёты, успел скорректировать решение. Он имел для этого достаточно сил, потому что заранее разгадал замысел противника. Ему был нанесен сокрушающий удар...

С давних пор в кругу командиров уже вошло в привычку повторять известное крылатое выражение: "Внезапность - мать победы". В принципе это верно. Решающим фактором победы в бою была и остается внезапность. Но меньше внимания обычно уделяется тому, как действовать в противоположных ситуациях, если "мать победы" окажется на стороне противника.

...Это случилось ясным летним утром 2 июня 1943 года. Лётчики с рассветом уже были у своих самолётов с надетыми парашютами. Полк нёс боевое дежурство на аэродроме Щигры. Тихо было в этот ранний час над аэродромом. Солнце ещё только вставало над Курской дугой. Казалось, ничто не предвещало опасности. И вдруг... Всегда это "вдруг". В слепящих солнечных лучах появилось множество чёрных точек. Считанные мгновения - и прямо на нас уже пикировали многоцелевые Ме-110. Враг достиг внезапности. Кто знает, как это ему удалось ? То ли посты ВНОС "прозевали" или выполнил он какой - то хитрый маневр. "По самолётам, запускай моторы !" - пронеслась громкая команда через всё лётное поле. Поздно. Над головами уже ревут чужие моторы, блестят крылья с чёрными крестами, сверкают цветные трассы, устремленных к нашим самолётам. Рвутся бомбы. Одна из них крупного калибра взметает большой чёрный столб дыма посередине аэродрома, прямо на взлётно - посадочной полосе. Удастся ли парировать внезапность, останутся ли живы люди, будут ли сохранены самолёты? Всё теперь зависело от того, сможем ли мы немедленно деблокировать аэродром.

К чести командира полка майора К.Н. Мурги и всего лётного состава нужно сказать, что было сделано всё возможное в этих грозных обстоятельствах. Виртуозно увёртываясь от губительных трасс и маневрируя между воронками на лётном поле, сумело взлететь 5 истребителей, которые связали противника боем и оттянули его от аэродрома. Вскоре подоспели истребители соседнего полка. И хотя наш полк понёс некоторые потери, но сохранил боеспособность и вскоре вылетел на выполнение очередной боевой задачи".
С сайта © 2000-2015 Красные Соколы

21 июля. Четыре "юнкерса" попробовали прорваться к Ленинграду. Мне с Мургой поручили их встретить. Подошли к ним сзади. Один бомбардировщик отстал. Несколькими очередями я зажег ему правый мотор. Летчик сбил пламя. Тогда я зажег левый, а затем еще раз правый. Бомбардировщик начал отставать еще больше и, потеряв скорость, упал.
23 июля. Комиссар Кирилл Никитич Мурга - крепкий летчик и хороший товарищ. С ним теперь хожу в каждый бой. Когда дерешься рядом с Мургой, сердце радуется - так здорово он бьет фашистов.
Сегодня над нашим аэродромом прошел Ю-88. Мы взлетели и боевым разворотом вышли ему в хвост. Фашист заметил нас, пошел в сторону солнца. Его плохо видно, но мы преследуем. Когда фашист почувствовал, что ему не уйти, он развернулся и пошел на нас, расчищая себе дорогу огнем. Мурга ему в лоб, а я веду атаку сбоку. Всадили по нескольку очередей. Бомбардировщик начал рыскать, где бы сесть, но сесть не пришлось - врезался в землю.
31 июля. Сегодня первый вылет был неудачным. Не догнали фашистов, - удрали, едва завидев нас. Вечером, едва мы с Мургой кончили ужинать, как получили приказ вылетать.
Набрав тысячу метров высоты, заметили пять бомбардировщиков. Пошли к ним. Они стали отбиваться.
Мы подошли ближе, фашисты из кильватера перестроились в пеленг, чтобы дать возможность своим стрелкам отразить наши атаки. Мы атаковали ведущего и правого ведомого. Били их упорно, пока не пустили к земле один "юнкерс".
10 августа. Сегодня что-то особенно много работы. Так и лезут, так и прут непрошеные гости. Ну что ж, встречаем их достойно.
За день сделал семь вылетов. Участвовал в трех воздушных боях. Сбил еще один самолет. Это у меня пятый по счету.
В очередной вылет шел с Мургой. Точно прибыли к месту схватки. Фашистов было штук двенадцать. Против них дрались два наших летчика. Долго думать в таких случаях не приходится - присоединились к своим и повели бой всей четверкой. Пришлось трудно. Ведь их втрое больше. Я атаковал одного и заложил ему крепкую очередь. Он задымил. Только я развернулся, чтобы ударить его снова, как вижу: одного нашего клюют три "мессершмитта". Наш летчик отбивается.
Я подошел, рубанул сверху по ведущему самолету. Он сразу в переворот. Этого мне только и надо было. Хорошая очередь - и он вспыхнул.
Когда кончился бой, мы распрощались с товарищами - покачали друг другу крыльями - и пошли по домам.
Идем с Мургой - под нами красавец Ленинград. Как не гордиться тем, что тебе поручено оберегать этот город! И я изо всех сил стараюсь, чтобы не допустить к родному городу ни одной фашистской гадины.

Завершая боевой день 05.08.1942 г., командир 519 иап (201 иад, 1 ВА) майор К.Н. Мурга в третий раз повел восьмерку МиГ-3 на прикрытие войск в район Погорелое Городище (близ Ржева). Ударное звено вел Мурга, звено прикрытия - капитан И.П. Немятый.
Патрулируя на высоте 4 тыс. м в заданном районе, советские летчики обнаружили бомбардировщики противника. 30 Ju-88 шли встречным курсом под прикрытием четырех групп истребителей. Одна группа "Мессершмиттов" была впереди и выше бомбардировщиков, три другие - ниже. Командир полка подал команду: "Атакуем "Юнкерсы" в лобовую!" - и первым ринулся на врага. На огромной скорости "Миги" разошлись с истребителями головного прикрытия и прорвались к бомбардировщикам. Летчик одного из "Юнкерсов" неудачно уклонился от атаки и столкнулся с машиной, шедшей рядом.
Остальные немецкие летчики не успели опомниться, как попали под перекрестный огонь "Мигов". Вспыхнули еще три бомбардировщика.
Проскочив через боевой порядок бомбардировщиков снизу, Мурга быстро развернул свои истребители и обрушился сверху сзади на замыкающую девятку "Юнкерсов". Майор Мурга сбил ведущего, а старший лейтенант Тузов - ведомого. Затем, оказавшись под строем вражеских машин, ударили снизу сзади по средней девятке. Еще два бомбардировщика упали на землю. Боевой порядок противника был нарушен. То там, то здесь вспыхивали его самолеты, спускались на парашютах немецкие летчики. Бомбардировщики не выдержали и поспешно покинули поле боя.
Когда бомбардировщики были рассеяны, истребители противника, имея численное превосходство, яростно набросились на советскую восьмерку. По тому, как они начали схватку, Мурга понял, что имеет дело с опытным врагом. Командир полка, непрерывно передавая в эфир приказы и советы своим подчиненным, настойчиво навязывал инициативу боя. Распределив цели подчиненным, он ринулся в атаку на головной самолет в группе противника. Немецкий пилот, искусно пилотируя свой Bf-109F, пытался уйти от атаки. Но не так-то легко было оторваться от опытного советского летчика. Настигнув врага на предельной скорости, Мурга сбил лидера немецких истребителей. Остальные немцы заметались и, кто пикируя, кто кабрируя, рассыпались в разные стороны. Ведущий второго звена капитан Немятый все же догнал и сбил еще один самолет.
Бой окончен. Задание выполнено. Два подбитых советских истребителя произвели посадку на фюзеляж на своей территории. Со станции наведения передали: "Пехота благодарит истребителей". Летчики тоже были довольны, что сумели достойно защитить царицу полей.
Непрерывное и четкое управление боем, высокое летное мастерство, тактически грамотные действия, отвага командира полка сыграли важную роль в достижении успеха в жестоком бою. Наши летчики, следуя примеру командира, дрались смело и уверенно. В итоге было сбито 9 самолетов противника, не считая двух столкнувшихся.

Вероятно, за столкновение двух "Юнкерсов" приняли взрыв мотора одного из бомбардировщиков. В этот день четверо членов экипажа Ju-88A-4 зав. No. 6763 из группы II./KG3 во главе с фельдфебелем К.-Г. Рестом воспользовались парашютами над расположением советских войск. Еще два поврежденных самолета вернулись на аэродром Шаталово /2/.

Источники информации:
1. Бойков П.М. На главных направлениях. — М.: Воениздат, 1984.
2. Медведь А.Н., Хазанов Д.Б., Маслов М.А. Истребитель МиГ-3. — М.: "Русское авиационное общество" (РУСАВИА), 2003.

Воздушный бой, начатый в сумерках, сплошь и рядом заканчивается ночью. Поэтому летный состав, выделяемый на дежурства в сумерках, должен быть подготовлен к ведению воздушного боя ночью, т.е. уметь пилотировать самолет вслепую, по приборам. Кроме того, ему надо знать систему ЗОС того района, в котором предстоит ночная работа.
Для ведения воздушного боя в сумерках летному составу необходимо отлично ориентироваться в темноте как в воздушной обстановке, так и по наземным световым и другим ориентирам; уметь стрелять по трассе; знать разницу в навигационных огнях наших самолетов и самолетов противника. Разница эта заключается в том, что на самолетах противника стекла навигационных огней матовые и свет излучают более бледный. Навигационные огни наших самолетов излучают яркий свет, так как стекла у них не матовые, а прозрачные.
Если днем летчик стремится занять для атаки позицию выше самолета противника, то в темноте атакующий должен находиться ниже атакуемого на 100—200 метров. Необходимо это потому, что силуэт атакуемого самолета лучше виден снизу. В наступающей темноте подходить к самолету противника, не освещенному прожекторами, надо очень осторожно, чтобы не обнаружить себя преждевременно. Подходить следует как можно ближе, на 150-100 метров, после чего открывать прицельный огонь.
Прицел должен иметь ночную подсветку, сетку которой ставить на максимальный накал не рекомендуется, так как яркий свет мешает правильному прицеливанию. Надо подбирать такой накал, чтобы сетка прицела была видна отчетливо, но не слишком ярко.
Ведя прицельный огонь, надо контролировать себя по трассе. Как определить по трассе, поражена цель или нет?
Если трасса сразу пропадает в очертаниях самолета противника — значит цель поражена. Если же она проходит дальше — следует взять поправку.
После атаки надо уходить в любую сторону вниз, однако не отрываясь далеко от самолета противника, иначе можно потерять его из поля зрения и не найти вновь.
Сближение с самолетом противника, освещенным прожекторами, осуществляется таким же способом, как и с неосвещенным, но подходить к нему можно гораздо ближе и смелее, на дистанцию 50-20 метров, так как экипаж его ослеплен лучами. Подойдя на такую близкую дистанцию, надо открыть огонь из всех точек по уязвимым местам атакуемого самолета, стараясь сбить его с одной-двух атак. Огонь лучше всего вести под ракурсами ¼ - 2/4.
Практика показывает, что летный состав, имеющий большой опыт в боевой работе днем, с успехом может вести борьбу с бомбардировщиками противника в сумерках, даже не пройдя специальной тренировки в ночных условиях. Об этом свидетельствует поучительный воздушный бой в сумерках, проведенный несколько времени назад летчиками нашей части с пятнадцатью «Ю-88».
Зная о том, что на один из военных объектов с наступлением темноты делают попытки налететь немецкие бомбардировщики, мы решили отучить от этого фашистов раз и навсегда. Летный состав получил конкретные указания, как производить взлет и посадку в темноте при свете костров, и как вести бой в ночных условиях. Для розыска своего аэродрома после боя мы использовали в качестве ориентиров два больших озера, которые находились поблизости.
За десять минут до наступления темноты над нашим аэродромом появилось пятнадцать «Ю-88», которые натравлялись к объекту. Шли они пятерками в строю «клин» в кильватерной колонне. Наши летчики были наготове и сидели в самолетах. По условному сигналу взлетели восемь истребителей. Бомбардировщики шли на высоте примерно 1500 метров. Наши летчики не пошли прямо на цель, так как бомбардировщики уже были в зоне зенитного огня. Они атаковали противника при отходе его от цели, причем строй бомбардировщиков был нарушен, что облегчало задачу нашим истребителям.
В это время уже стало совсем темно. Наши летчики разбились на пары, как это и было предусмотрено заранее, и бросились на немецкие машины. Атака производилась парами снизу сзади с кабрирования под ракурсом ¼ - 2/4. Огонь открывали с дистанции 100—50 метров, вели его прицельно, корректируя по трассе. Благодаря умелым и дружным атакам в полной темноте было сбито 5 «Ю-88». Кстати говоря, над данным объектом бомбардировщики противника больше не появлялись ни днем, ни ночью.
После боя надо было благополучно посадить самолеты без специально подготовленного ночного старта. Прожекторов у нас не было. Вышли мы из положения следующим образом: на месте, где должно было быть «Т», разложили костер, а посадочную полосу освещали три человека, которые, стоя вдоль нее, при заходе самолета на посадку и вплоть до его приземления выпускали осветительные ракеты на парашютиках. Действия летчиков при посадке регулировались по радио. Таким образом все истребители благополучно произвели посадку в ночных условиях.

Подполковник К. Мурга
Район Гомеля

Бегут годы, отдаляя нас от грозных дней войны. Но жива в сердце па¬мять о тех, с кем пришлось делить горечь утрат и радость побед. Не забыть мне друзей батальонных комиссаров Д. Авелева, Д. Голуба, П. Демидова, Н. Ходырева, старших политруков В. Герасимова, К. Мургу, Н. Пискунова, С. Куницу. Мы вместе учились в Качинском авиационном училище, где в июне 1940 года состоялся первый выпуск курсов летчиков-комиссаров. А через год многие из них повели за собой в бой советских соколов.
...
В небе Ленинграда умело дрался с противником комиссар авиаполка старший политрук Кирилл Мурга. Высокий, с копной каштановых волос, простой и веселый, он был любимцем летчиков и техников.
Как-то Мурга вел бой с бомбардировщиком «Дорнье-215», выкрашенным голубой краской с большими серыми пятнами – под цвет неба и облаков. «Закамуфлировался фашист, - подумал Кирилл, идя на сближение. – Но это тебе не поможет!» Гитлеровский самолет зачадил и скрылся в облаках. Мурга выскочил выше. Противника не было. Прозевал! И тут летчику пришла мысль атаковать… облако. Он нажал на гашетку пулемётов. Трассирующие пунктиры скрылись в белой пелене. И сразу же из-за облаков появился «Дорнье», стал круто снижаться, пытаясь уйти. Мурга устремился за ним. Вот уже видна застекленная кабина. Надо бить! Комиссар открыл огонь из всех видов оружия. Бомбардировщик загорелся и врезался в землю.
Сорок два раза вступал К. Мурга в единоборство с фашистскими летчиками. Четырнадцать самолетов сбил лично и четыре в группе.

По окраинам большой лесной поляны притаилось много самолетов. Ещё недавно они были белыми, как ….; весна разукрасила их пестрыми цветами. Но на трех из них постоянно сохраняются несмываемые, нестираемые надписи: «За родину!» - написано на одном, «За Сталина!» - написано на втором, «За партию большевиков!» - написано на третьем.
Они стоят заправленные, проверенные, всегда готовые к бою. И стоит только появиться фашистам, они молниями уносятся вверх, в победный бой, навстречу врагу.
На этих истребителях дано летать не каждому. Только тот, кто отличился больше других, получает право повести в бой самолет со священной надписью. Так заведено в полку. Эта традиция родилась в боях. Начало ей положил комиссар полка Кирилл Никитович Мурга.
Молодым необстрелянным летчиком вступил он в великую отечественную войну. В эскадрилье, куда его назначили комиссаром, все были такие же новички. Только командир уже участвовал в воздушных боях и воочию видел ненавистного врага.
Полк охранял подступы к Ленинграду. Первые недели враг близко не показывался.
- Давайте слетаем поближе к фронту, - говорил Мурга командиру, - я, как комиссар, должен испытать чувства летчика в первом бою.
Полет состоялся. Вылетев вдвоем, командир и комиссар недалеко от фронта обнаружили немецких бомбардировщиков над железнодорожной станцией. Фашистские машины ныряли вниз, бросали бомбы, поднимались к облакам и снова ныряли, темные и хищные.
Сердце комиссара сильно забилось. Сдерживая волнение, чтобы ненависть не туманила глаз, он выбрал ближайшего фашиста и бросился в атаку. Немец не замечал его. Мурга подлетел ближе. Поймав в прицел левый мотор бомбардировщика, летчик нажал на гашетки. Крупнокалиберные пулеметы заработали. «Юнкерс» бросился вправо, но его потянуло влево, и он завалился в лес через левое крыло.
Что вы почувствовали, когда сбили врага? – спросил командир.
Я почувствовал себя человеком! – ответил Мурга.
И с тех пор, поверив в себя и в свою машину, он стал жадно искать нового и нового боя. День, прошедший без схватки с врагом, стал ему казаться потерянным. Чем хитрей и коварней попадался враг, тем крепче и азартнее дрался с ним Мурга.
Он написал на своем самолете священные слова: «За Родину!». Уверенный в себе, в своем уменье, Мурга вылетал на самолете с таким девизом. Как бы вызывая на бой любого фашистского летчика.
Такой бой вскоре состоялся. Ему повстречался истребитель «Ме-115», один из первых, появившихся на фронте. На нем летел опытный воздушный волк, которому, по-видимому, было поручено опробовать в бою эту фашистскую новинку.
Комиссар обратил внимание на новые очертания самолета. Фашист, очевидно, разглядел надпись на самолете и понял, что это девиз летчика-большевика.
Одержимый яростью, немец призвал на помощь все свое умение, всю хитрость, все коварство. Два самолета, поднявшись на огромную высоту, носились в редкой туманной облачности. Несколько раз они теряли друг друга и снова находили. Каждый бы мог уклониться от боя и исчезнуть. Но это был поединок, в котором дрались представители двух миров: истребитель с девизом «За родину!» и его враг с паучьей свастикой и разбойничьим гербом.
Смерть или победа. Несколько раз Мурга был на волосок от гибели, и несколько раз фашист едва уходил из-под его ударов. Наконец, немец нашел способ подвести большевика. Он бросился в облако, сделал переворот и выскочил так, чтобы очутиться у Мурги под хвостом.
Но комиссар разгадал замысел, и поднявшись выше, сам очутился за хвостом у немца. Это была какая-то доля секунды. Немец озирался, потеряв противника. А Мурга, поймав его в прицел, нажал на гашетки. Удар оказался для фашиста смертельной неожиданностью. Машина вспыхнула, осветив багровым пламенем серые облака над Ленинградом.
Истребитель с девизом «За родину!» победил.
Сорок два раза сражался Мурга над Ленинградом и четырнадцать вражеских машин уничтожил в этих боях.
По нему равнялись и его питомцы.
Один за другим молодые летчики становились испытанными воздушными бойцами. Рос счет сбитых машин. Одного самолета с девизом уже нехватало. И тогда Мурга на одной из лучших новых машин написал второй девиз: «За Сталина!». Так же появилась и третья машина с девизом «За партию большевиков!».
По праву летая в этом славном звене, комиссар Мурга в сложнейших групповых боях сбил еще четыре фашистских самолета. Итого – восемнадцать побед!

18 мая. (От нашего корреспондента). Вчерашний день у летчиков-истребителей был особенно удачным. Воздушные бои были проведено с исключительной эффективностью.
Закаленные в схватках с ненавистным врагом, умудренные опытом многочисленных воздушных сражений, советские пилоты бьют теперь неприятеля смело и наверняка.
В 12 часов 30 минут над прифронтовым районом появились четыре «Юнкерса-88». Они летели по курсу на восток, к одному важному объекту. Прикрываясь облаками, немцы держали строй, и с наглой самоуверенностью забирались все глубже и глубже на нашу сторону.
Хорошо налаженная служба ВНОС сообщила о воздушной опасности летчикам, которыми командует тов. Мурга. Навстречу врагу вылетела группа советских истребителей. На дальних подступах к объекту завязался воздушный бой. Первыми врезались и разбили пополам боевой порядок врага младшие лейтенанты Колесниченко и Шевченко. Затем они совместно с другими летчиками, поднявшимися в воздух, начали бить врага поодиночке.
Сражение было напряженным, но быстрым. Один за другим свалились на землю все четыре «Юнкерса». Покружив над местом падения вражеских машин и убедившись в том, что оставшиеся в живых 10 немецких пилотов взяты подоспевшими красноармейцами в плен, наши истребители, без потерь, возвратились на свою базу. Как выяснилось потом, экипажи «Юнкерсов» состояли целиком из ночных бомбардировщиков.

В истребительной авиачасти, где командиром тов. Николаев, состоялось совещание летного состава по обмену боевым опытом. Совещание имело целью обобщить накопившийся опыт по вопросам бомбометания и воздушной стрельбы.
«Стрелять и бомбить без промаха. посылать каждую бомбу и пулю точно в цель!»—под таким лозунгом прошло совещание. Ему предшествовала большая работа. Летчики подготовились к выступлениям с рассказами о своем опыте. Командование части провело инструктивное совещание. В результате основное совещание прошло по-деловому, присутствующие, особенно молодые летчики, извлекли из него громадную пользу.
...
Выступление комиссара части батальонного комиссара тов. Мурга было насыщено многочисленными боевыми примерами. Тов. Мурга, бесстрашный комиссар- летчик, бьет врага не превосходством сил, а умением. Он лично сбил 14 вражеских самолетов и 4 — в групповом воздушном бою. Комиссар подробно остановился на тактике фашистских летчиков, на их коварных методах, затем на конкретных примерах рассказал, как надо бить врага умением.
В чем преимущество огня с коротких дистанций?— задает вопрос тов. Мурга и тут же объясняет:
Преимущество его состоит не только в меткости и безопасности для атакующего, когда ведешь огонь с дистанции 100—50 м. Огневая трасса хлещет по кабине стрелка, а это производит сильное моральное давление, и фашисты прячутся за бронированные плитки, стреляют наугад кверху. Вот в это время и надо бить по самым уязвимым местам самолета.
Иногда можно наблюдать такие случаи,— продолжает тов. Мурга,— когда наши летчики возвращаются обратно, не сумев приблизиться к вражескому самолету на короткую дистанцию. А ведь самый быстроходный немецкий самолет на наших машинах не только можно догнать, но и перегнать, надо только умело действовать. Здесь следует прибегать к огню с дальних дистанций: сперва открыть огонь по одной стороне самолета, заставить врага отклониться, потом — по другой, он вынужден будет снова уклоняться в обратную сторону. А ты сам в это время иди по прямой и таким образом можешь приблизиться к вражескому самолету на самую короткую дистанцию.
Тов. Мурга дал ряд других практических советов по ведению воздушного боя:
Бывают такие случаи,— сказал он,— когда несколько наших истребителей атакуют бомбардировщиков с одной стороны. Это неправильно. В таких случаях на атакующем стрелке сосредотачивают весь огонь. Атаковать надо с разных сторон и этим самым приводить стрелков в замешательство, расстраивать их огонь.
Закрывая совещание, командир части полковник Николаев отметил ценность выступлений ряда летчиков и предложил летному составу опыт передовиков широко использовать в своей практической работе, потребовал покончить с недооценкой прицельной стрельбы.
Подобные совещания в этой части проводятся систематически. Они являются богатой практической школой. В ближайшие дни будет проведено совещание летного состава по вопросу атаки бомбардировщиков.

Старое воинское правило учит, что сохранение строя и своего места в бою – святая обязанность воина. «Умри, но не покидай строя», - гласит давнейший солдатский закон. Если эта истина верна и сегодня в применении к наземным войскам, то в отношении воздушных бойцов она приобретает особое значение.
Самолет-истребитель – оружие атаки. В силу особенностей своего вооружения истребители могут вести только наступательный бой, основанный на скорости, манёвре и мощности огня.
Природе истребителя отвечают наступательные действия, рассредоточенные боевые порядки и в значительной мере рассыпной характер воздушных боев. Отсюда весьма высокие требования к летчику-истребителю. Он обязан быть отличным пилотом и отличным стрелком. А эти важнейшие качества должны у него сочетаться с дерзкой отвагой и решительностью, с выдержкой и трезвым расчётом, с моральной и физической стойкостью и, наконец, с железной дисциплиной и высокой добросовестностью.
Но железная дисциплина и высокая добросовестность для истребителя – это прежде всего умение строго выполнять тактические условия, обеспечивающие победу над врагом: неуклонно держать дисциплину строя, строго сохранять свое место в группе, взаимодействовать в бою с товарищами, поддерживать и выручать друг друга
Боевые порядки и строи истребителей зависят от целей и задач, поставленных группе, и от конкретной обстановки. Форма эта может меняться, но неизменным останется одно: успех действий группы определяется жёсткой дисциплиной и крепчайшей спайкой ее летчиков. Сработанность группы – вот что имеет первостепенное значение для победы.
Стало быть, каждый лётчик, тем более лётчик-истребитель несёт ответственность за дисциплину строя. Во всех случаях, истребитель обязан ставить на первой место интересы группы в целом. Дисциплина строя в бою, тесное взаимодействие лётчиков в строю в наибольшей мере обеспечивает успех и являются лучшей защитой от атак противника. С другой стороны, маневренная группа, твёрдо сохраняющая свой боевой порядок, понижает моральное состояние противника и способствует организованному проведению атак.
Эти истины бесспорны. Они проверены боевой практикой, записаны кровью. Опыт нашей части целиком подтверждает это. За последние дни мы провели несколько крупных воздушных боев. При минимальных потерях со своей стороны мы научились сбивать бомбардировщики и истребители противника в большом количестве. И здесь немалую роль сыграло то, что мы сумели поднять у наших лётчиков чувство ответственности за сохранение боевого порядка, приучили их к дисциплине строя.
На днях 30 бомбардировщиков и истребителей противника пытались совершить налет на один наш военный объект. По тревоге в воздух были немедленно подняты дежурные истребители. Взлёт и построение произошли над аэродромом. Каждый истребители пристраивался на скорости к идущему впереди; таким образом в течение одной минуты собралась группа в 12 самолётов. Ещё на земле мы точно установили, кто входит в ударную группу, а кто – в сковывающую. Ведущий старший лейтенант Кулысов по радио руководил обеими группами. Задача ударной состояла в уничтожении бомбардировщиков противника, а сковывающей- в связывании вражеских истребителей боем и отсечением их от бомбардировщиков. Обе группы хорошо справились со своей задачей. Противник был встречен на подступах к объекту и не допущен к прицельному бомбометанию. Потеряв 8 бомбардировщиков, немцы обратились в бегство. Все наши самолёты вернулись на свой аэродром.
Бой закончился победой прежде всего потому, что в группе старшего лейтенанта Кулысова строго соблюдали дисциплину строя. Чёткий боевой порядок позволял командиру управлять группой, как подсказывала обстановка. Каждый истребитель сохранил своё место в строю до конца боя. Группа действовала согласовано, решительно и компактно.
Группа истребителей сильна в бою лишь тогда, когда представляет собой организованную единицу. Это значит, что она должна состоять из людей сработавшихся, хорошо знающих друг друга, тесно спаянных чувством дисциплины, товарищества и взаимного доверия. Для таких людей суворовский завет «сам погибай, а товарища выручай» выше всего. Но это достигается упорным совершенствованием боевого мастерства лётчика, воспитанием и самовоспитанием.
Жизнь учит, что наспех сколоченная группа, как правило, в трудный момент оказывается недееспособной. Ввод в бой такой группы даже в самой критической обстановке не может быть оправдан.
Много пришлось нам поработать над тем, чтобы научить лётчика не теряться в трудные минуты боя, сохранять своё место в строю. Молодых лётчиков мы вводим в строй вместе с опытными, бывалыми истребителями. Ведущий, как правило, всё время наблюдает за поведением ведомого и, отдавая команды по радио, ставит молодого пилота в наиболее безопасный сектор. Постепенно, в зависимости от того, как молодой пилот усваивает технику ведения боя, привыкает держаться в строю, ему доверяют всё более ответственные задачи. Сейчас наша молодежь, как говорят, «понюхала пороху», каждый имеет на своём счету по одному, два, а то и по три сбитых самолёта противника.
Дисциплина строя во многом зависит от того, как лётчик владеет своей машиной, иначе говоря, от его пилотажного искусства. На этом строится боевой манёвр истребителя, дающий возможность занять в бою положение, выгодное для стрельбы, и вместе с тем затрудняющее огонь противника. Отличная техника пилотирования позволяет истребителю при выполнении эволюций и манёвров не нарушать боевого порядка группы и вовремя поддержать, прикрыть, выручить товарища. Высокое пилотажное искусство необходимо истребителю ещё и потому, что групповой бой состоит из ряда быстрых, последовательных и одновременных атак самолётов, пар и звеньев. Они выполняют определённые, заранее намеченные задачи во взаимодействии друг с другом. Именно не индивидуальными атаками, но сочетанием действий самолётов, пар, звеньев достигается успех группового боя. И здесь-то дисциплина строя нужна, как воздух.
Вот почему при обучении молодых наши командиры учитывают все промахи и ошибки своих учеников в технике пилотирования. Уверенность и страстность в бою должна подкрепляться мастерством пилотажа. И только после того, как отработаны элементы воздушного боя каждым лётчиком в отдельности, мы переходим к тренировке групповой слётанности, начиная от пары и постепенно наращивая группу до 20 самолётов.
На опыте боёв мы показываем нашим лётчикам, что стремление истребителя действовать в групповом бою индивидуально недопустимо. Это надо рассматривать как грубое нарушение дисциплины.
Однажды младший лейтенант Барановский, увлекшись боем, отстал от своего ведущего и бросился в атаку на шедший в стороне «Юнкерс». В этот момент он был атакован «Мессершмиттом-109», находившимся выше. Но немец промахнулся и по счастливой случайности Барановский не был сбит. Тогда «Мессершмитт» стал делать второй заход для атаки. Ведущий старший лейтенант Башкиров, увидев своего напарника, стреляющего из пулемётов по «Юнкерсу» и не подозревающего о нависшей над ним опасности, немедленно пришёл к нему на помощь. После боя мы устроили подробный разбор этого случая. Молодой лётчик понял свою ошибку и с тех пор всегда строго держит своё место в строю.
Преследование противника – дело важное. Но нельзя допускать отрыва от строя одиночных самолётов с целью преследования. На опыте лётчика Барановского мы показали, что отрыв от пары или звена может привести к нежелательным последствиям. В самом деле, лётчик оторвался от строя. Тем самым он подвергает опасности себя. Но мало того: лётчик нарушает своим отрывом общий план действий и ухудшает положение своих товарищей, которые рассчитывают на его поддержку.
Надо сказать и о недопустимости самовольного выхода из боя, даже если к этому вынуждают обстоятельства. Во всех случаях истребитель может покинуть поле боя только по сигналу командира. Уж сколько раз жизнь показывала, что неорганизованный выход из боя одиночных самолётов обычно приводит к большим потерям. Иногда бывает, что у истребителя кончились боеприпасы или отказало оружие. Логика как будто требует выхода из строя. Но именно в групповом бою и особенно в трудной обстановке этого ни в коем случае нельзя делать. Даже с молчащими пушками и пулемётами истребитель может угрожать противнику своими атаками и тем оказывает существенную поддержку товарищам, ведущим бой.
Из нашей практики можно указать ряд примеров разумной инициативы в бою. Однажды «Ме-110» встали в круг для обороны. Младший лейтенант Логинов, набрав скорость, сделал горку и врезался в центр круга. Немцы рассыпались в сторону, а это-то как раз и нужно было нашим лётчикам. Расстроив огневое взаимодействие противника, истребители сбили семь вражеских самолётов.
Но говоря о разумной инициативе, нельзя забывать, что в групповом бою право инициативы атаки дано не всем. Только командир или лётчик, которому это специально разрешено, имеет право в группе начинать атаку. Остальным лётчикам группы такую инициативу на себя брать запрещено.
Построение самолётов в группе зависит от обстановки воздушного боя. Шаблона здесь нет и быть не может. Ведущий группы оценивает обстановку и соответственно с этим перестраивает группу, управляя ею по радио. Получив команду ведущего, лётчик выполняет её чётко и беспрекословно. Для того, чтобы каждый истребитель мог свободно, в любое время пользоваться передатчиком, кнопка включения вынесена на ручку управления самолётом.
Руководство воздушным боем посредством радио стало у нас законом. Радио даёт нам возможность производить перестроение группы, поднимать для наращивания сил свой резерв, осуществлять наведение истребителей на противника, предупреждать лётчика о грозящей опасности. Дисциплине в эфире мы уделяем серьёзное внимание. У нас нет лишней болтовни в воздухе, командир в любую минуту может поставить по радио задачу группе в полной уверенности, что она будет услышана и выполнена. Голос командира в бою ободряет лётчиков и дисциплинирует их.
Группа бомбардировщиков противника приближалась к нашему аэродрому. Навстречу им поднялись наши истребители и завязали бой. Преследуя противника, лётчики удалились от аэродрома, а в это время новая группа немецких бомбардировщиков подходила к аэродрому с другой стороны. Командир, руководивший боем с земли, подал команду ведущему группы истребителей: «Сокол-1! К аэродрому с северо-запада курсом 190 на высоте 1500 метров идёт группа бомбардировщиков противника. Вышлите шестёрку для прикрытия аэродрома.» Ведущий Михалёв немедленно выполнил приказание, полученное по радио. Шестёрка своевременно пришла по вызову и сбила 9 немецких самолётов, сорвав бомбометание аэродрома.
Выше мы говорили о воспитании и самовоспитании лётчика для боя в группе. Многое зависит от самого лётчика, от его самоподготовки, настойчивой выработки в себе высокого чувства ответственности за место в боевом строю. Но немало зависит и от командира. В истребительной авиации командир – это отличный воздушный боец с общепризнанным авторитетом и опытностью. Он обязан хорошо знать своих подчиненных, служить для них образцом самообладания, дисциплины в строю и мастерства. Он должен быть их воспитателем в самом широком смысле, настойчивость командира, его энергия, воля и высокий боевой дух многое могут сделать для воспитания подлинных истребителей.
Итог последних воздушных боёв, в результате которых наша часть сбила 30 самолётов противника, говорит, что этот успех был обусловлен сознанием ответственности каждого истребителя за своё место в строю группы.

Майор К. Мурга.

Фашистский самолёт пытался прорваться к Ленинграду. На подступах к городу его встретили на своём истребителе наши лётчики — старший политрук Мурга и лейтенант Никитин. После нескольких пулемётных очередей задымились правый мотор и правая плоскость вражеского самолёта. Фашистские лётчики потушили пожар. Тогда тт. Мурга и Никитин вплотную подошли к вражескому бомбардировщику и снова атаковали его. «Юнкерс» перешёл на бреющий полёт. Советские лётчики пикировали вслед за немцем и уничтожили его над ближайшим лесом. В этом бою лётчик Мурга одержал свою шестую воздушную победу.

Всю первую страницу пожелтевшего от времени журнала «Красноармеец» (№ 11 за 1941 год) занимает фото летчика у боевого самолета, по борту которого крупно выведено: «За Родину!». Снимок того же летчика помещен в газете Ленинградского фронта «На страже Родины». Фронтовой корреспондент снял отважного аса, когда тот вернулся из боя, в котором только что сбил свой третий по счету вражеский самолет. О нем 14 сентября 1941 года во фронтовой зарисовке Е. Захватова «Одиннадцатый самолет» рассказывала газета «Известия».
Летчик только что вернулся на аэродром после воздушного боя. По радио тут же передали, что в районе аэродрома появился вражеский бомбардировщик. Получив разрешение на взлет, пилот вновь запустил мотор. И только в воздухе он обнаружил, что горючего в баках осталось ровно на десять минут.
И он уложился в этот срок. Враг к аэродрому не прошел. «Юнкерс-88» с поврежденными от меткого огня моторами рухнул на землю. Так, на подступах к Ленинграду летчик-истребитель Кирилл Мурга сбил одиннадцатый свой самолет.
Об этом полузабытом эпизоде из своей военной биографии генерал-майор авиации в отставке Кирилл Никитович Мурга неожиданно вспомнил на торжественном собрании призывников Московского района Казани, посвященном предстоящему призыву будущих воинов на ратную службу.
Первый вражеский самолет «Хейнкель-111» старший политрук К. Мурга сбил в своем первом бою 27 июня 1941 года под Ленинградом, где и застала его война. В личной библиотеке генерал- майора среди военных мемуаров и монографий, множества книг о Великой Отечественной войне есть «История ордена Ленина Ленинградского военного округа», выпущенная Воениздатом в 1974 году. Книгу ветерану подарили молодые досаафовцы треста «Казаньхимстрой», с которыми у Кирилла Никитовича давние связи. Читая «Историю», он с необыкновенным волнением наткнулся в ней на такие строки:
«...С 22 июня по 15 июля наши истребители уничтожили 198 вражеских самолетов, из них 147 - в воздушных боях, а 51 - на аэродромах. В июльских воздушных боях особенно отличились старший политрук К. Мурга, капитан П. Лебединский, старшие лейтенанты А. Чемоданов и Н. Митин».
И сразу перед глазами, как на киноэкране, поплыли события тех далеких и страшных дней непрерывных боев за родной сердцу каждого советского человека Ленинград. Комиссар эскадрильи Кирилл Мурга совершил тогда почти двести боевых вылетов, провел шестьдесят два воздушных боя, уничтожил 18 немецких самолетов.
По единодушному признанию командования Кирилл Мурга был не только отличным летчиком, но и прекрасным комиссаром-воспитателем. Наверное, поэтому его вскоре и назначили командиром 519-го истребительного авиационного полка. Полк К. Мурги принимал самое непосредственное участие в контрнаступлении под Москвой, в боях на Курской дуге, в битвах за освобождение Белоруссии, Польши. Приказом Верховного Главнокомандующего полку было присвоено почетное наименование Гомельского. За образцовое выполнение боевых заданий командования Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1943 года 519-й истребительный авиационный полк награжден орденом Красного Знамени.
Об отважном летчике в то время много писали в газетах. Но и сам он нередко пристраивался где-нибудь с блокнотом в руке, чтобы поделиться с товарищами по оружию на газетных страницах своими размышлениями об искусстве неуязвимого аса.
Не потерял Кирилл Никитович тяги к работе пропагандиста и теперь. Его рассказы с увлечением слушают и будущие воины, и школьники, и активисты ДОСААФ. За активную военно-патриотическую работу он не раз награждался медалями и грамотами Советского комитета ветеранов войны, почетными грамотами военных комиссаров республики и Московского района Казани, областного комитета ВЛКСМ.
Н. КАРИМОВ
Газета «Советский Татарстан» № 56 (19951) Среда, 6 марта 1985 года

«Ахтунг, ахтунг! Им химмель — руссишер ас!».
Это предупреждение неизменно звучало во фронтовом эфире, едва в воздухе показывался краснозвездной «ястребок», на фюзеляже которого огромными яркими буквами было выведено два слова — «За Родину!».
Так немецкие летчики и их наземные службы наблюдения «встречали» появление этого советского истребителя. Его панически боялись, избегая поединков один на один. Враги хорошо знали, чем они обычно заканчиваются. Об этом красноречиво свидетельствовали три ряда красных звездочек рядом с грозной «визитной карточкой». Известно было и то, что русский ас в каждом бою показывает высочайшую технику пилотирования, проявляет дьявольскую изобретательность в ма-невре и удивительную храбрость.
...Только в течение первого месяца войны старший политрук Кирилл Мурга сбил несколько вражеских самолетов. Он участвовал в штурмовке немецкой переправы на Неве. Ему доверяли самые ответственные задания по воздушной разведке противника.
Тогда, в 1941-м, и произошла памятная встреча с немецким асом из группы «Рихтхофен», в которую набирались исключительно опытные пилоты, многие из которых воевали еще в Испании.
...В этот день он летел на важное боевое задание. Высота была 5000 метров. До цели оставались два десятка километров, когда навстречу пронесся истребитель неизвестного типа с черными крестами на плоскостях. Заинтересовало и то, что на фюзеляже у него красовалась ярко раскрашенная голова тигра с раскрытой пастью.
Не раздумывая, Мурга развернул свой истребитель, собираясь помчаться вдогонку за «фрицем», и... с удивлением увидел, что тот сделал то же самое. «Видать, не робкого десятка, — мелькнула мысль. — Что ж, с таким и драться веселее».
Встретились на параллельных курсах, метрах в двухстах друг от друга. Но Мурга успел хорошо рассмотреть и устрашающий рисунок, и летчика. Тот был не в обычном комбинезоне, а в парадной форме с золотыми галунами и крестом на груди.
Немец тоже с любопытством оглядел русский истребитель с надписью на борту, погрозил ему кулаком в черной перчатке и резко взмыл вверх, собираясь быстрее набрать скорость и высоту. Началась «карусель» — так называли летчики воздушные дуэли. Каких только фигур высшего пилотажа не применял наш истребитель: делал «петли», боевые развороты и перевороты, уходил в отвесное пикирование — немец все время ускользал из-под удара. Нелегко пришлось и Мурге: чувствовалось, что его противник — летчик очень высокого класса. Но пора было выходить из боя: ведь впереди было основное боевое задание. Да и немец, убедившись в тщетности дальнейших атак, ретировался. Так и закончили они этот поединок, не выяснив до конца отношений.
А дня через два снова встретились в воздухе. И опять повторилось то же самое: никому не удалось провести решающую атаку.
Мурга ходил сам не свой. Сотни раз перебирал в памяти эпизоды прошедших боев, выискивая хоть один промах в действиях немецкого аса. Ошибок не было. А товарищи уже шутили: «Смотрите, наш комиссар темнее тучи ходит. Видать, нашла коса на камень». А он действительно «заболел» этим немцем. По ночам мерещилась разверзнутая пасть, готовая в любой момент проглотить его вместе с самолетом. Просыпался в холодном поту и вновь мучительно думал, как лучше вести предстоящий бой.
Третья встреча с асом из «Рихтхофена» произошла через несколько дней. Немец на сей раз не стал набирать высоту, а с ходу ринулся прямо на советского летчика, открыв огонь из крупнокалиберных пулеметов. Бросив машину на левое крыло, Мурга ушел из- под обстрела, его «ястребок» взмыл вверх, делая «свечу». Мотор надсадно ревел, а пилот все добавлял обороты.
Посмотрев вниз, Мурга увидел, что немецкий ас совершает тот же маневр, собираясь пристроиться ему в хвост. И тут капитан применил тот единственный тактический прием, который придумал бессонными ночами. Сбросив газ, он дал немцу догнать себя и, когда тот уже приготовился открыть огонь, дал двигателю «форсаж». Не успел фашистский летчик опомниться, как «мигарь», сделав резкий переворот, за какие-то секунды оказался сзади противника. Их хватило советскому летчику: очередь Мурги была точной. «Хейнкель- 114» задымил и стал падать. Спасаясь, летчик выбросился на парашюте.
Позже Мурга узнал, что он был пленен. Не допросе немец с восхищением говорил о русском асе, сумевшем сбить его в ленинградском небе.
Когда капитану передали об этом, Мурга сказал: «Били, бьем и будем бить этих гадов, пока они ходят по советской земле и летают в нашем небе!»
К. Н. Мурга сдержал свое слово. Когда окончилась война, на боевом счету нашего земляка было 18 сбитых фашистских самолетов.
В. МУЗЫЧЕНКО, наш корр.