Первое боевое крещение получил под Москвой еще будучи курсантом в составе батальона, сформированного из курсантов военно-пехотного училища (батальон входил в состав 1-й ударной армии под командо-ванием генерала В.И.Кузнецова), участвовавшего в боях под городом Яхрома, что севернее Москвы. Затем батальон был переброшен под г. Дмитров, в 3 км от него заняли оборону вдоль восточного берега канала Москва-Волга. В ту суровую зиму 1941 года толщина льда на канале достигала полуметра. Немцы рвались к Москве, чтобы 7 ноября устроить свой победный парад на Красной площади. Жили в траншеях около месяца. Иногда только бегали в лесок, чтобы разжечь костер и немного обогреться. Немцы, засевшие на другом берегу канала, не давали о себе знать, надо было произвести разведку. Командование сняло с обороны взвод автоматчиков из 33 человек, в том числе был и Георгий Мошенец. Как он рассказывал: Отвели два домика в ближайшей от нас деревушке, чтобы мы смогли отогреться и отоспаться. В первую разведку пошли всей группой. Перешли канал. Вдоль него начинались огороды какой-то деревни (названия не запомнил). Шли осторожно. Подкрались к крайней хате. На стук вышла старушка. Она рассказала, что немцев в деревне нет, а обосновались они в трех километрах отсюда, в зданиях машинно-тракторной станции, что немцы часто ночами приезжают сюда, забирают скот, домашнюю птицу, в общем, все, что под руку попадет. И увозят в МТС. Старушка и показала дорогу, по которой немцы ездят. Для засады мы облюбовали старую заброшенную кузницу на окраине деревни. Три окна ее выходили прямо на рядом идущую дорогу, которая нам была нужна. На следующую ночь было решено послать троих из нас – Александра Столярова, Петра Анисимова и меня. И мы пошли. В кузнеце распределили окна, при появлении врагов первым должен был прыгнуть Саша, вторым – Петр, третьим – я. Засели. Но ни в эту, ни в другую, ни в третью ночь немцы не появились. Почти неделю мы приходили сюда, как только стемнеет, а под утро уходили. И вот в одну из ночей, как всегда, сидели, наблю-дали внимательно за дорогой, тихо переговариваясь. Прошло довольно много времени, порядком замерзли и решили закурить. Саша с Петром накрылись шинелью, затянулись. Позвали меня. Не успел я подойти к ним, как заметил движущуюся повозку. «Едут!» - только и успел прошептать. Раздумывать было некогда, и прыгнул первым. Напал на возницу, всадил ему винтовочный штык. Немец обмяк. Слышу за спиной у меня борьба. Это Столяров схватился со вторым немцем. Противник оказался не из хилых. Я выбрал момент, чтобы не задеть друга, и нанес удар немцу. Но, как потом узнали, не очень сильно ранил его. Однако и этого было достаточно, чтобы Саша цепко зажал фрица. Анисимов, прыгнувший следом за Столяровым, угодило мимо саней, но успел за них ухватиться. Вожжи, которые выпустил из рук мой немец, попали под сани, натянулись, и лошадь пустилась вскачь вдоль деревенской улицы. Около одного из домов остановилась, как вкопанная. Видно, не раз этот дом был местом ее стоянки. Мы взглянули друг на друга. Слава богу, живы, но только бледные, взъерошенные. Встал со снега Петя Анисимов, у него ни одной пуговицы не осталось на шинели, зато медная пряжка курсант-ского ремня блестела, как золотая, так отполировалась, ведь около километра прокатился он на собственном животе. Мы с Сашей невольно расхохотались. Хохотал с нами и Петр. Молоды мы были (всем троим по восемнадцать), смешливые даже в трудные минуты. Раненых, но живых немцев мы доставили в штаб нашего батальона. За эту операцию Александр Столяров и я получили первые награды – ордена Красной Звезды, а Петр Анисимов – медаль «За отвагу». Потом наш взвод провел разведку боем в МТС, где уютно устроились на зимовку фашисты. 13 пленных захватили. Затем всем батальоном ходили в глубокую разведку боем. Оттуда пригнали 57 пленных. А 6 декабря, переодевшись в зимнее обмундирование, двинулась наша Первая ударная армия в наступление. Сильные морозы, снег помогали нашим солдатам и, наоборот, сковывали фашистов. Они бежали, бросая весь свой транспорт, орудия, засевшие в снегу. В одном из первых населенных пунктов, куда мы вошли, на единственной сельской улице образовалась настоящая пробка из немецкой военной техники. Это были первые месяцы нашей военной молодости, которая длилась почти четыре года. Трудно было, но самое трудное – начало. Шли мы на Калининском направлении. Освободили Клин, Торжок, сотни сел и деревень, сожженных, исковерканных фашистами. А 31 декабря в шести километрах от Калинина в тяжелом бою ранило. Новый, 1942 год пришлось мне «праздновать» в московском госпита-ле. Медики устроили для раненых новогодний бал, праздничный ужин. Я был неходячим, как говорят врачи. Вспомнил свою послед-нюю мирную елку, школьный новогодний бал, на котором мы, десятиклассники, кружились, веселились вокруг зеленой пришелицы из соснового бора, мечтали о высшем образовании, об интересной работе, о счастливой личной жизни. И не подозревали, какое страш-ное испытание готовит новый год нашему поколению