...Но, не смотря на сложившуюся ситуацию с нехваткой боеприпасов мы прорвали оборону немцев, отбросили их на несколько километров и закрепились за второй их линией обороны. Воспользовавшись тем, что отбили у немцев, подкрепившись, удержали очередной рубеж.
К следующему нашему наступлению подтянулась часть обозов, подвезли боеприпасы, пришли «катюши», танки, сказали, что будет авиация. Всё это было. Дали несколько залпов артиллеристы, «катюша», пролетели три-пять самолётов, пробомбили передовую линию немцев, а танки мы так и не видели. Приблизились к окопам противника и мы, захватили несколько пленных фрицев в рукопашной, отправили их в тыл. Мы тоже понесли потери, и нас стало заметно меньше. После этого боя ночью нас окружили подоспевшие свежие силы фрицев.
Ближе к рассвету командир батальона собрал нас и сказал о принятом решении: пробиваться отдельными группами. Подобравшись, тихо и скрытно к расположению немцев мы бросились в атаку…. Завязалась рукопашная, помню, как на меня с винтовкой шёл здоровый немец, я видел его искажённое лицо (этот момент остался в памяти на всю жизнь) и всё же я его опередил и приколол. Дальше «работал» автоматически штыком, ножом, наверное, стрелял, так как выйдя из окружения, обнаружил у себя в руках немецкий парабеллум и штык-нож. Из нашей группы вышли четверо, а может пятеро. Узнать друг друга было невозможно, как видно мы за эти несколько часов постарели, озверели или вообще изменились до неузнаваемости. Лишь через несколько часов в более-менее спокойной обстановке начали приходить в нормальные чувства, только в этом состоянии пришёл страх, когда осознал окончательно, что я живой. Всего нас вышло 18 человек.

Перед Курской битвой наш батальон вошел в состав резервного полка командующего армией. На второй день после прорыва немецкой обороны нас направили на поддержку поредевших передовых частей. Мы еще не успели вступить в бой, как налетели самолеты и начали бомбить; вокруг стоял такой грохот танков, артиллерии, вой самолетов, разрывы бомб, снарядов – это передать на бумаге и рассказать словами невозможно. Вдруг оглушительный разрыв и я ничего не помню. Очнулся в палатке полевого госпиталя, ничего не слышу только ужасная головная боль, шум и свист в ушах…. Сколько прошло времени не помню. Когда пришло сознание, понял, что произошло. Мне рассказали, что привезли меня на телеге, был без сознания. Извлекли из-под земли, была видна рука и часть головы, лежал лицом вниз. Прошло несколько месяцев (2 или 3) когда я стал слышать и понимать что говорят, но головная боль не уходила. За это время был в 2-х полевых госпиталях и, наконец 218-й запасной полк, где проходил службу до осени 1943 года.

Помню большое село Семеновка на Украине недалеко от границы Брянской области. Когда входили в это село с другой его стороны были еще немцы. Был короткий бой, но село не разрушено и не разграблено, все дома целы, по улицам скот и птица. Через некоторое время стали появляться жители. Они рассказали, что немцы во время оккупации к ним относились хорошо и никто из села не погиб. Молодежь вывезли в Германию. Подобные села попадались и в дальнейшем, но это политика немцев там, где не было близко партизан. После Семеновки – Чуровичи, это уже наша Брянская область, здесь иная картина, много сожженных домов, людей не видно.