По воспоминания Михаила Тимофеевича, одним из ярких воспоминаний прадедушки об участии в освобождении Ленинграда было удивительно событие, которое с ним произошло 14 января 1944 года, впоследствии изменившее дальнейшую его судьбу в ходе участия в Великой Отечественной войне.
В это время Михаил Тимофеевич проходил службу в составе 1-го батальона 310-ой дивизии 1082-го полка в миномётной роте 82-х миллиметровых миномётов. Поздним вечером 13 января 1944 года военное руководство зачитало приказ о переходе войск в наступление одновременно с войсками Ленинградского фронта с задачей полной снятии блокады Ленинграда на рассвете 14 января. 310-ой дивизии, в которой служил мой прадедушка, была поставлена задача овладеть городом Великий Новгород. После ознакомления войск с приказом всем выдали трехсуточный паек. Солдаты роты при свете коптилки, сделанной из гильзы патрона противотанкового ружья, писали письма домой своим родным. Может быть, это они делают в последний раз в своей жизни, ведь намечается ожесточенный бой, и никто не уверен, что останется в живых… После этого все поужинали и заснули тревожным сном.
Наступил рассвет. 14 января 1944 год. По тревоге солдаты минометных рот проснулись и направились в расположение огневых позиций к минометам. Начало светать. В 09:00 раздался первый залп дивизионной артиллерии. Началась страшная канонада. Сотни орудий обрушили на позиции немецко-фашистских войск тонны снарядов.
Тем временем, в один миг, вздрогнула земля. Примерно в 800-900 метрах от позиции минометного расчета Михаила Тимофеевича во вражеском расположении взметнулась стена земли и снега, над которой закружились клубы черного дыма. От тысяч рвущихся снарядов и мин возникла туча, которая то удалялась, то приближалась. Снаряды советских минометных расчетов крушили немецкие укрепления, дзоты, блиндажи. Вверх взмывали обломки брёвен. Дерево-земляной вал немецкой обороны был полностью разрушен.
Далее в бой вступили грозные и свирепые залпы советских гвардейских минометов – «Катюш». Немецкие войска очень их боялись. Они сравнивали «Катюшу» с «дьявольской флейтой», ведь когда она заводилась, «душа прощалась с телом» (по воспоминанию пленного немецкого офицера).
Минометная рота прадедушки Михаила также открыла ураганный огонь. В течение нескольких часов артподготовки его минометный расчет обрушил на вражеские позиции около 35 ящиков мин (350 штук). Тем временем, немецкая дальнобойная артиллерия из глубокого тыла открыла ответный огонь. Впереди, позади и вокруг миномётного расчета разрывались снаряды, но Михаил Тимофеевич с другими солдатами минометного расчета не прекращали вести огонь. И вот когда остался последний ящик мин, произошел трагический случай…
Когда прадедушка Михаил подал очередную мину своему товарищу по расчету, раздался взрыв. Взрывной волной Михаила Тимофеевича отбросило примерно на 2 метра по отскоку огневой позиции. На некоторое время он потерял сознание. Очнувшись, он чувствует, что кто-то его трясёт за плечо. Это был старшина минометной роты. Наклонившись к нему, он прошептал ему на ухо: «Морготьев, ты жив?». На самом деле, старшина не шептал, а громко кричал. Пошевелив ногами и руками, он заметил, что чувствует лёгкое жжение в области левой щеки и уха. Крупный осколок от разорвавшейся мины или миномета срезал ему левую сторону шапки-ушанки и слегка оцарапал щеку и ухо.
Приподнявшись от земли, прадедушка Михаил взглянул на свою огневую позицию. Он увидел страшную картину: около развороченного взрывом мины миномета лежали его убитые боевые товарищи... На противоположной стороне огневой позиции по ходу траншеи раздавались громкие стоны командира минометного расчета старшего сержанта Корниленкова. Он был сильно ранен. Санитары наложили ему повязки и отправили в санбатальон. О судьбе своего командира, жив ли он, или нет, прадедушка Михаил не знал и после окончания войны. Причина взрыва так и не была установлена, ввиду напряженной боевой обстановки.
После этой трагедии с минометом старшина минометной роты Михаила Тимофеевич, пожилой сибиряк (родом из сибирского региона России), обращаясь к моему прадедушке, воскликнул: «Ну, Морготьев, тебе повезло! Теперь тебя никакая пуля не возьмёт! Ты «в рубашке» родился!».
Действительно, оказалось, что эти слова старшины были пророческими. Получив легкую контузию, прадедушка Михаил, пробыв до вечера в блиндаже, снова вернулся в минометный строй в составе другого минометного расчета. Минометная рота направилась догонять своих, которые уже отправились преследовать отступающего противника, чтобы поддержать минометным огнем.
В дальнейших боях дивизия штурмом овладела городом Великий Новгород и устремилась к границе с Латвией. За взятие Великого Новгорода 310-дивизия была награждена Орденом Красного Знамени и стала именоваться «Новгородской», а 1082-ой стрелковый полк, в котором служил прадедушка Михаил, был награжден орденом Суворова III степени.
В упорных и ожесточенных боях Михаил Тимофеевич нередко был на волосок от смерти: нередко после боя он обнаруживал у себя пробития в шинели, валенках, но никаких ранений на их месте не возникло. Видимо, «счастливая рубашка», в которой он родился, всегда его спала.