Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик». Прошла война, прошла страда,Но боль взывает к людям!Давайте, люди, никогдаОб этом не забудем.Пусть память верную о ней Хранят, об этой муке И дети нынешних детей, И наших внуков внуки!Жестокие годы войны, принесшие столько бедствий человечеству, влились в караван времени и все дальше удаляются от нас.Разрушенные города села встали из пепла. Залечены людские раны и раны родной земли. Величественно звучат мелодии мира. Матери радуются смеху детей. Мир на нашей земле. Но это стоило дорого нашему народу, нашей стране. Мужчины и женщины, старики и дети поднялись на борьбу против беды, против фашизма. Прошло70 лет после окончания Великой Отечественной войны. Память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за счастье народа, будет жить в людях.Сегодня, я хочу рассказать о семье, в которой погибли сразу два человека, это отец и дочь. Война застала семью Мижевых врасплох, как и миллионы других семей. Крымхан Мижева родилась в большой, дружной семье. Мать, Аминат Дадишевна домохозяйка, строгая и справедливая женщина. Хранительница семейного очага. Отец, Баубек Исмаилович Мижев –IIсекретарь Икон-Халкского райкома партии. Человек серьезный, ответственный, коммунист. Крымхан росла веселой, доброй отзывчивой девочкой. Хорошо училась, добросовестно выполняла пионерские поручения. Ведь она была пионеркой. Дочерью коммуниста. Она этим гордилась. Эта жизнерадостная девочка услышав по радио плохую новость о нападении немецких захватчиков, решила уйти на войну. После митинга она побежала в райком к отцу. –Я тоже ухожу с тобой! –сказала Крымхан. –Отец, я уже не маленькая я хочу идти с вами. Вцепившись за ноги отца она долго не отпускала пока отец не дал свое согласие взять дочь с собой.Крымхан на уговоры матери, уехать вместе с сестрой и братиками не поддавалась. Она была решительна и твердо стояла на своем.Перед тем, как уйти в партизаны Баубек Исмаилович, собрав семью всех вместе, сказал: -Чем попасть в руки фашистам, лучше умрите. Баубек Исмаилович и другие партизаны эвакуировали свои семьи на восток. Аминат усадила на грузовике между узлами детей глянула на стоявшую у крыльца Крымхан:-А, ты? –А я не поеду.Звездной июльской ночью все отобранные в партизанский Кувинско-Икон-Халкский объединенный отряд выехали из аула. На одной из подвод –Баубек Исмаилович и Крымхан, теперь они не только отец и дочь, но и собратья по оружию. Им воевать рука об руку.На привале, когда начали гаснуть звезды и на поголубевшем горизонте резко проступили белоснежные громады гор, к Баубеку Исмаиловичу подошел командир отряда Кисляков:и спросил. Выдержит ли Крымхан бездорожье, бои? Может вернется пока не поздно? Выдержит, она же дочь-коммуниста. В полдень отряд прибыл в верховья реки Маруха и был выстроен на просторной поляне. По обе стороны-безмолвные, вздыбленные подсамые облака горы. По крутым скалам -приземистые дубы и стройные, с бронзовым отливом сосны. Тишина такая, что, кажется, можно протянуть руку и потрогать ее. Вперед, вышел Кисляков, невысок, плотен, в защитной форме. Окинул взглядом свой отряд. В отряде было пятьдесят бойцов. Это были люди разных национальностей. Вот они сыны разных народов. Командир отряда Кисляков -русский, медсестра Лойко -украинка; комиссар Абанов -армянин; командир отделения Мижев –ногаец; боец Шумахов-черкес.. Многонациональный народ, сплоченный в единую, дружную семью, исполненный веры в будущее и светлую жизнь и охваченный священной местью. Вскоре, как и предполагалось, к перевалам стали отходить подразделения наших войск, измотанные до предела в непрерывных боях. Партизаны КЧР в том числе и Кувинско-Икон-Халкского отряда устраивали завалы перед механизированной пехотой врага, нападали на фашистов, остановившихся на постой, обстреливали из засад, а в отдельных случаях вступали в открытый бой. По Марухскому ущелью немцы не смогли продвинуться целых трое суток. А когда немцы достигли перевалов, партизаны изменили тактику борьбы: начались налеты на гарнизоны, обозы полицаев. Без тщательной разведки здесь не обойтись. Начальник разведгруппы Федор Черемисин охотно и подробно разъяснял зачисленной в группу разведчиков Крымхан Мижевой секреты конспирации, уловки врага. Про себя отметил: « У этой девочки, природные задатки разведчицы: смелая, имеет хорошую память, выдержку...» Как –то Баубек Исмаилович спросил у дочери: «О чем, вы говорили с Черемисиным?» Она нежно прижала руку отца к своей щеке и тихо сказала: «Это секрет. Даже мой платок не должен знать, какая мысль в моей голове ».За селом Маруха на пологом берегу речки греются на солнце, только, что выскочив, полураздетые мальчишки и девчонки. Чуть поодаль от них лежит уткнув подбородок в ладони большеглазая загорелая девочка. Время от времени она приподнимает голову, поглядывает на пыльную дорогу, которая тянется вдоль берега и скрывается в лесной чащобе. Наконец вдали показался всадник. «Лошадь чалая.. Широкополая белая шляпа... Рыжеусый... » -отмечает девочка и твердо решает: -Он! –Не торопясь оделась и вышла на дорогу.-Вам привет! -Всадник остановился, пристально вглядываясь в незнакомую девочку.-От Петровича? –Да!. Всадник пощипал рыжие усы, дернул за поводья: -Иди за мной. На окраине села, они свернули в переулок и скрылись за воротами небольшого бревенчатого дома. Чалый так звали в отряде лесничего Миронова -был партизанским разведчиком, проживал в сел Маруха на легальном положении. Вечером он проводил Крымхан до леса, спросил: -Найдешь своих? На рассвете Крымхан доложила Кислякову и Черемисину: В селе батальон горнострелковой дивизии «Эдельвейс». Чалый узнал от старосты Бражника. Что немцы в ближайшие дни задумали устроить облаву на партизан. Просил передать, явочная квартира небезопасна. По соседству поселился комендант гарнизона. И еще. Вчера, заявились офицеры в черных мундирах. Гестаповцы. Пятеро. Люди затаились, ждут арестов. Кисляков приказал отрыть окопы на подступах к лагерю, усилить посты...Баубек Исмаилович узнав об успешном выполнении задания, гордился дочерью. Крымхан и Дженетхан сидят, прижавшись, друг к другу, на округлом камне у самой тропинки. Близится рассвет. Скоро смена. Вот уже свистнула птица. Предрассветный прохладный ветерок шевельнул макушку орешника. Керейтова, не выпуская из правой руки автомат, левой плотнее обняла Крымхан. Неожиданно послышались приглушенные шаги. Подруги вскочили и спрятались за валун. Из-за поворота раздвигая нависшие над тропою ветви, показался человек. –Стой –крикнула Керейтова. Тот круто повернулся и втягивая голову в плечи проворно шагнул к повороту. Крымхан вскинула автомат. -Ни с места! Руки! Неизвестный остановился поднял руки. На выстрел прибежали партизаны. Задержанного повели в лагерь. По пути он пытался выбросить наган и туго скрученную в трубку записку. Это неускользнуло от глаз Крымхан. В штабной палатке, куда ввели незваного гостя, были Кисляков, Абанов, Черемисин. Крымхан положила на стол наган и скрученную в трубочку записку. Доложила об обстоятельствах задержания. –Разрешите идти? Кисляков кивнул: -Отдыхайте. Глянул на на стоявших тут же партизан: -А вы подежурьте у палатки. Взял со стола наган, зачем-то пересчитал патроны. Не выпуская из рук оружия, развернул записку. В верховье ее поставлен крестик, чуть пониже-севернее –второй и надписи под ними: «Кувинско-Икон-Халкский» и «Зеленчукский». Кисляков переглянулся с боевыми друзьями. –Твоя рука?.. Надписи вот эти? –И. как бы предвидя отрицательный ответ, подвинул к краю стола блокнот и карандаш: -Напиши-ка эти слова. Посмотрим на твой почерк. Задержанный угрюмо бросил: -Чего там писать... Моя рука.-Тогда скажи, кто напал на след отрядов? Поняв, что запираться не к чему, задержанный признался, что немцы завербовали его, сделали своим агентом. Дали кличку «Филин». Названия отрядов известны со слов коменданта села Маруха Пауля Монса, и что ему и еще одному немецкому пособнику надо было пробраться к отрядам кружным путем, уточнить их расположение, численность. Второй -немецкий прилипала –вчера, после обнаружения Зеленчукского отряда, отправился доложить коменданту, а он, «Филин» продолжал выполнять задание –выискивал подходы к Кувинско-Икон-Халкскому отряду. Удивляясь, что командиры не спрашивают кто он такой, -сам назвался: живет в селе Маруха, фамилия –Лесников. На другой день в отряде узнали о нападении карателей на зеленчукцев. Что делать? Кисляков созвал командиров. Решили уйти глубже в горы, к Марухскому перевалу. На закате солнца отряд тронулся в путь. Дженетхан и Крымхан уложив в рюкзаки пожитки, уходили последними. Они увидели, как партизаны Филина повели в сторону от дороги к глубокому узкому ущелью. Вскоре там коротко хлопнул выстрел. Черемисин шел в голове отряда, раздумывая о показаниях Филина и об очередном задании для Крымхан. ... Августовское летнее солнце высветило из макушки гор, но еще по крутым склонам летал облачно-белый туман. В такой час вышла из леса Крымхан и по росистой тропке двинулась к селу Маруха. На околице ее окликнула какая-то женщина: -Уже набрала дочка? –Ага, яблоки, а груши еще во рту вяжут. Она подошла к высокому чисто побеленному дому в центре села. Вышедшей на стук хозяйке сказала:-Герр офицер приказал сделать уборку в его комнате. Мне бы ведро и тряпку.Черноволосая, с густо накрашенными губами казачка на голову выше Крымхан недружелюбно оглядывая незнакомку, сказала вкрадчивым голосом: Заходь колы так. –-Вроде не из наших будешь? -Из эвакуированных я. -А-а...-неопределенно протянуло молодуха. Через минуту подала ведро с водой и старое полотенце. Распахивая дверь комнаты, где расположился комендант Моне, приговорила недовольно: -Ну и Пауль: -Яку птаху подыскал. Вскоре Крымхан вышла во двор, выплеснула из ведра воду, повесила на штакетник мокрое полотенце и пошла вдоль улицы в сторону комендатуры. Комендант гарнизона Пауль Монс пришел обедать, как всегда, с точностью до минуты-ровно в час дня. Легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Снял в сенях фуражку, выставил подбородок гордого холеного лица, прошел в свою комнату. С ним-тонконогий, в черных, обтянутых коленях, галифе обер –лейтенант. Не успела хозяйка подать курицу на стол и бутылку французского рома, как из комнаты выскочил гауптман и, не говоря не слова, звонко ударил ее по лицу. Топая лакированными, точно выгнутое зеркало, сапогами, закричал: -Где есть карта? Отвечайт! Хозяйкаот испуга уронила тарелку, уставилась на гауптмана. –Герр Пауль, ее, видать взяла та дивчина, что вы прислали. –Я присылайт? Какой дивчина?... О, майн гот! –Повернулся к обер-лейтенанту и заговорил о чем-то по-немецки. Только и поняла молодуха: руссиш швайн...партизанен. ...Вечером того же дня Кисляков и Черемисин при тусклом свете огарка долго сидели над принесенной Крымхан картой, на которой пунктиром были отмечены места стоянок и передвижения почти всех партизанских отрядов Карачаево-Черкесии. Под черными стрелами, нацеленными в эти места, были указаны даты нападения и количество каратели. Было решено укрепить лагерь и дать бой гитлеровцам. В ночь на 28 августа партизаны были окружены фашистами. И им предстал тяжелый, жестокий бой. Принимались все меры к тому, что бы выстоять. Партизаны отрыли окопы, в который раз осматривая при лунном свете оружие, щелкали затворами, проверяли их исправность, пересчитывали патроны, обоймы и гранаты. Баубек Исмаилович подозвал Крымхан, сидевшую с Керейтовой у сосны. Сдержанный в отцовских чувствах, он на этот раз прикоснулся к ее щекам теплыми ладонями, торопливо, точно боясь, что не успеет высказать, заговорил:-Доченька, родная моя, останешься жива, расскажи маме, своим братикам и сестренке, всем нашим близким, как мы бились тут и ... Он сдержался, не произнес слово «погибли». Помолчал и, словно прощаясь, добавил: -Всех тебе радостей после войны. Коротко передохнул отец, и, как бывало дома, совсем будничным и усталым голосом сказал: -Иди спать. Еще есть время. Крымхан, чувствуя, как навертываются слезы, ушла. В эту ночь никто не уснул. Скупо переговаривались, затягиваясь до удушья махорочным дымом. И хоть предстоял не первый бой, ожидание было томительным. По данным разведки, силы придвинуты немалые: горнострелковая рота «эдельвейсовцев», усиленная взводом местной жандармерии и полиции. Кто знает, останешься ли жив? Найдут ли близкие сердцу люди твою могилу, и горько думали: -Кто уцелеет -расскажет.... Ждали: с первыми лучами солнца появятся меж соснами «альпийцы». Бой грянул внезапно. Серых предрассветных сумерках треснули первые мины. Грозно и раскатисто ударили немецкие горные орудия. Партизаны, укрывшись вокопах и за валунами, молчаливо. Гитлеровцы рванулись к лагерю. И тогда полоснули очереди партизанских автоматов и пулеметов. К Кислякову подполз Иван Гришин, хрипло прокричал: -Лошади захвачены! Вьюки миной разнесло! Кисляков знал, что лошади были укрыты в ущелье. И вот тебе... «ложись в цепь»! –приказал. И потому, как немцы накинулись одновременно со всех сторон, и по неожиданному захвату лошадей и вьюков, понял командир: каратели хорошо знают расположение отряда, решили закончить с ними полностью. Единственно, что оставалось –подороже отдать свою жизнь. И сейчас он чутко прислушивался к своим пулеметам. Вдруг не сдержат каратели. Ворвутся те во вторую линию обороны.... А там лишь женщины партизанки и раненые. ... Вот пулемет Палагуты –он находился на самом берегу реки между двух сосен-только что бивший короткими резкими очередями-смолк. Вся надежда на Терентия Жарко. «Держись, друг!» -выкрикнул Кисляков, как будто, тот мог услышать его в этой яростной стрельбе и взрывах гранат. Пригибаясь, Кисляков кинулся к окопу Максима Романчука, который был ближе всех к затихшему пулемету Палагуты. Немцы поднялись во весь рост, быстро приближались, строча из автоматов. –Замени Палагуту! –крикнул Кисляков, прыгая в окоп к Романчуку. Тот, опершись о бруствер, выметнулся наверх, рванулся к пулемету. Длинная очередь остановила гитлеровцев. Одни прижались к земле, другие отползали назад. Кисляков приказал нескольким партизанам перебраться на левый берег реки Марухи и оттуда прикрыть отход отряда. Немцы поняли этот маневр, снова бросились в атаку. Романчук поправил пулеметную ленту, прикинул: патронов не больше полсотни. Он подождал, пока каратели, бегущие плотной цепью, приблизились настолько, что стали видны их черные орущие рты и дал последнюю очередь... Баубек Мижев сменил диск автомата, приподнялся на колено, чтобы лучше видеть и бить взбиравшихся по склону солдат в ненавистных мундирах, но тотчас выронил автомат и упал. Крымхан это видела. Она, не выпуская из рук гранату, подбежала к отцу, повернула его на спину. Он был мертв. Гимнастерка на груди в кровавых пробоинах. Крымхан выпрямилась. Враги были в каких-нибудь десяти шагах. Но что это?.. Черные стволы автоматов не вздрагивают от очередей. В нее не стреляют. «Хотят взять живой?»-подумала... -Нате! –Она взмахнула гранатой, но тут же вздрогнула, левой рукой схватилась за грудь и, падая, успела швырнуть гранату. К небу взметнул черный фонтан земли, свистнули осколки, сметая со склона карателей...Прошли годы. Сегодня на той поляне такая тишина, что слышен шум реки Зеленчук, пение птиц. В молодом леске возвышается обелиск с алой звездой. Сюда ежегодно приезжали партизаны Кувинско-Икон-Халкского отряда поклонится праху своих побратимов. Всех поименно вспоминали партизаны, и чаще всех произносили имя юной разведчицы Крымхан Мижевой. Время берет свое, но на сегодняшний день из партизан никого не осталось. Память чтят их родственники, дети. Из семьи Крымхан Мижевой, где их было две сестры, пять братьев. Остался только один брат Хамзат. Он сохранил и передал мне пожелтевшие от времени газеты, блёклые фотографии. Именем Крымхан Мижевой названа одна из улиц её родного аула Эркин-Юрт, Ногайского района. Из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан Ставропольского края. «За мужество и отвагу проявленную в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками в период Великой Отечественной войны, наградить партизанку Мижеву Крымхан Баубековну медалью «За отвагу» (посмертно).Её нет среди нас, но имя тринадцатилетней девочки осталось. И так же, как сегодня, будет долгие годы жить в людских сердцах славная партизанка, звонкоголосая с ласковым названием конъырав «колокольчик».