Боевой путь

Микрюков Яков Ильич был призван осенью 41г. в 1186 стрелковый полк 355 стрелковой дивизии. Пожалуй, это одна из тех дивизий, о которых практически ничего не известно! Начиная работу по дивизии, мы по крупицам собирали воспоминания немногих оставшихся в живых, и я хочу чтобы про кировскую 355 стрелковую дивизию 39 Армии Калининского фронта знали и Вы!

Особенность этого соединения в том, что в отличие от других воинских подразделений, она не удостоилась ни боевых орденов на стяг, ни почетных наименований, ни звания "Краснознаменной", ни тем более звания "Гвардейской". Но дивизия сполна познала тяжесть лобовых наступлений, стремительных прорывов, смертельных безвыходных окружений, ибо на долю дивизии выпали самые безнадежные, отчаянные, тяжелые, с военной точки зрения, годы Великой Отечественной войны с 1941 по 1942.

Из воспоминаний бывшего работника политотдела дивизии Брагина Е.Г.:

Сентябрь 1941 год, г. Киров.
"Формирование 355 стрелковой дивизии проходило в средине сентября 1941 г. Личный состав дивизии был из кировчан, за исключением 442-го саперного батальона, который прибыл в полном составе кажется из Уфы. По железной дороге, на автомобилях и пешком из районов Кировской области, в сопровождении офицеров районных военкоматов, прибывали команды мобилизованных. Они прибывали на стадион «Динамо», где из состава этих команд первоначально отбирались люди, годные для службы в разведке, затем отбирались артиллеристы, пулеметчики и т.п., остальные направлялись на формирование пехотных полков ди­визии."

Общее количество военнослужащих - 11000 человек рядового и младшего начальствующего состава рабочих и крестьян Кировской области в возрасте от 38 до 41 года, прошедших срочную службу, воевавших на Халхин-Голе, в Финскую, озере Хасан, а также прошедших Гражданскую войну и добровольцев. Командирский состав дивизии составляли кадровые офицеры, прикомандированные из действующей армии, запаса, а также по партийной мобилизации.
Полк 1186 сп и 922 артиллерийский полк дивизии были расквартированы в деревнях по старому Московскому тракту западнее г.Кирова.

На боевую подготовку дивизии отвелось всего 2 месяца. "Новобранцы" 1900-1910 годов рождения, с середины сентября до 6 ноября 1941 года проходили военную подготовку, но она проходила в очень своеобразных, тяжелых условиях. Дело в том, что не было оружия и вся военная подготовка проходила в основном без оружия. Солдаты пехотных полков сами для себя изготовляли деревянные макеты вин­товок, пулеметы заменяли трещетки, минометы делались так: из досок изготовляли круглый деревянный щит, к нему прикрепляли деревянный ствол соответствующий длине и калибру 82 мм. миномета. Пушки в артполку и в артиллерийских подразделениях пехотных полков изготовлялись так: на передки крестьянской телеги прикреплялся деревянный ствол - это и изображало пушку."

Из-за катастрофического положения на фронтах, 7 ноября 1941 года, выдвинувшись по маршруту: Шахунья - Нижний Новгород - Рыбинск - Ярославль - Торжок, дивизия 22 декабря 1941 года влилась в состав армии 39 Армии.

Основной своей задачей командующий Калининским Фронтом считал окружение и уничтожение главных сил 9-й немецкой армии и левофланговых соединений 3-й танковой группы с выходом главных сил фронта на рубеж р. Волга, Суходол, Бургово, Толстиково, Зубцов, т. е. овладение районом Ржева и образование плацдарма на правом берегу Волги для последующего удара в тыл войскам противника, действовавшим перед, Западным фронтом. ту задачу предполагалось решить ударом по сходящимся направлениям на Ржев: с севера — главными силами 39-й армии и при поддержке смежных флангов 22-й и 29-й армий и с востока — левым крылом фронта, т. е. войсками 31-й и 30-й армий.
В связи с этим 39 Армии были поставлены следующие задачи: (373, 369, 361, 381, 355, 220 и 183-я стрелковые дивизии, два танковых и шесть лыжных батальонов, два полка и два дивизиона артиллерии усиления) с утра 22 декабря, нанося главный удар правым флангом, наступать в направлении Степино, Мологино, Муравьево и, уничтожив противостоявшего противника, к исходу 24 декабря выйти на рубеж Пепелово, Дмитрово, Подсосенье (10 км севернее Старица). В дальнейшем, продолжая энергичное наступление на Ржев, отрезать пути отхода противника на запад и совместно с 31-й и 30-й армиями окружить и уничтожить врага в районе Ржев, Старица.

Авиации фронта, насчитывавшей до 160 самолетов, ставилась задача содействовать 39-й армии в прорыве полосы обороны врага и уничтожении его на поле боя. Она должна была также уничтожать отходившего неприятеля в районе Старица, Ржев, Зубцов, не допускать подхода в этот район вражеских резервов из глубины, воспретить движение по железной дороге Высокое, Ржев, Великие Луки и прикрыть с воздуха районы Торжок, Калинин, Завидово, Бежецк.

Материально-техническая обеспеченность войск была недостаточной. Наличные запасы в войсках определялись по боеприпасам в 0,5–1,5 боекомплекта, по продовольствию и фуражу — в 3–4 суточных дачи, по горючему — в 0,5–2 заправки. Таким образом, степень обеспеченности войск всем необходимым находилась в прямой зависимости от текущего подвоза боеприпасов и продовольствия. Обильно выпавшие осадки увеличили снежный покров до 1 м. Частые метели и бураны создавали заносы на дорогах, что сильно затрудняло подвоз.

23 декабря 41г из-за загруженности железной дороги 355-я дивизия выгрузилась в местечке Терешкино неподалеку от Торжка и  длительным трудным маршем отправилась в заданный район. Без малого 70 км за сутки пёхом... В книге "Ванька-ротный", написанной непосредственным участником событий Ржевской битвы, очень хорошо описано что такое "суточный марш"... Её  тяжело читать, но когда действительно хочешь понять как это было, ты продолжаешь ее читать... В ней простым человеческим языком рассказана суть незнакомых военных понятий, как бойцы услышав команду "Привал" падают прямо тут, на месте где стоят, и мнгновенно засыпают от усталости. Как их за ноги перетаскивают с дороги на обочину, а они даже не просыпаются, только крепче сжимают свой вещмешок. Во сне!

Стрелковые полки дивизии к утру 25 декабря 1941 года, в этот же день получив оружие, вышли на передний край обороны севернее деревень Еруново - Рябиниха, сменив изрядно потрепанную в боях 178 СД. С суточного марша в бой.
От исходных позиций, занятых нашими солдатами, примерно в 1,5 – 2х км. находилась деревня Рябиниха, которая с середины октября была занята немецкими войсками. Десятки ДЗОТов, блиндажей, многочисленные окопы, ходы сообщений и минные поля встали на пути наших защитников.

Деревня Рябиниха… что же она представляла собой тогда, почему так сложно было выбить немцев оттуда? Ответ, как собственно и сама деревня, на поверхности. Рябиниха расположена на высоте, по отношению к другим населенным пунктам в данном районе, и поэтому, правильно организовав огневые точки, деревня становится неприступной, как крепость, находясь в которой со всех сторон открывается обзор на километры вперед, в связи с чем сложно подобраться, если враг видит еще далеко на подходе, тем более, если учесть тот факт, что местность, по которой пришлось наступать воинам 355 СД – заснеженные поля и абсолютно никаких искусственных и естественных укрытий.

Морозным утром 26 декабря дивизия, получив приказ, перешла в наступление, приняв первый бой у деревни Рябиниха. Участник этих событий Глушков А.В. вспоминал: "Немец в Рябинихе укрепился сильно. Наступление наше в первый день потерпело неудачу... Наша артиллерия отстала, и решили брать деревню на "ура", – начальники, видимо, были решительные. А немец тоже не дурак – допустил нас до сотни метров и ударил из пулемётов и миномётов – тут все мы и полегли. Пока лежишь – ничего, стоит пошевелиться – начинают по тебе стрелять. Одеты мы были плохо, многие обморозились. Обмороженных вытаскивали в потемках. Винтовки наши не стреляли – они были новенькие, густо смазаны – замерзли. Мы поняли, что значит лезть на рожон в лоб…".

письмо Кузнецова Григория Трофимовича из г. Кирова:" Я был рядовой стрелок – секретарь п/организации в 3-й роте 3-го батальона 1186 полка. Наш батальон вступил в бой 26 декабря 1941 года. Наша задача была взять дер. Рябиниха Торжокского района Калининской области. Деревня была укреплена немцами а мы плохо вооружены, винтовка на 2 человек и 5 патронов к ней и всё.. немцы били по нам из деревни из всех видов оружия. Деревню взять мы не могли, понесли большие потери."

27 декабря командование дивизии, понимая, что в "лобовой" атаке деревню взять будет невозможно, предприняло попытку обойти деревню с флангов. Подошедшая артиллерия в течение 30 минут провела обработку позиций противника, пехота, под прикрытием танков 165 отдельного танкового батальона, снова пошла вперед. Танковый взвод в составе трех танков Т-34, ведя огонь, медленно продвигался по глубокому снегу полуторокилометрового поля до деревни. Перед Рябинихой задымился головной танк, экипаж быстро покинул горящую машину. Танк, идущий слева, подавив несколько огневых точек, ворвался в деревню, но попал под огонь противотанковой пушки, стоявшей за сараем, танк был подбит. По израсходовании боекомплекта, танк не представлял опасности и немцы, окружив его, предложили танкистам сдаться. В ответ из танка услышали: "Русские умирают, но в плен не сдаются! А вам, фашистам все-равно капут!". Тогда немцы обложили танк соломой, бревнами и подожгли…
Экипаж справа идущего танка, которым командовал старший лейтенант Штефан А.Г., слыша по радиостанции голоса танкистов подбитого танка, принял решение идти на их спасение. Ведя огонь, танк ворвался в деревню. Из подвала одного из домов по танку Штефана А.Г. открыли огонь из крупнокалиберного пулемета. Тогда было принято решение таранить дом. Машина пошла прямо на дом, но провалилась в штабной блиндаж у здания. Штефан А.Г. решил проверить, куда попал танк и есть ли у экипажа возможность выбраться из машины, но, опустившись по пояс в десантный люк, погиб от пули врага. Экипаж танка оставался в машине вместе с телом погибшего командира до полного освобождения деревни.

Отрывок из воспоминаний Михаила Кусилевича Баданеса, лейтенанта 20-го танкового полка 59-й механизированной бригады 4-го механизированного корпуса: " Первая атака была под Новый 1942 год на село Рябиниха, в направлении на Сычевку. Там был немцами создан очень сильный артиллерийский заслон. Впереди шел танк Т-34 комбата майора Ионина. Танк провалился в огромный погреб, в котором размещался штаб немецкого батальона. Штабных немцев он раздавил своей массой, но и сам застрял на четырехметровой глубине. Немцы окружили танк комбата и пытались его сжечь, но не смогли! Ночью механик-водитель и стрелок попытались выползти из танка через нижний люк и вылезти наверх по стенке погреба. Ионин машину не покинул. Немцы были начеку. Когда утром мы отбили танк, то я увидел следующую картину. Убитый механик-водитель был виден по пояс из ямы. Его труп вмерз в землю, и его обледеневшие руки, вскинутые к небу, как бы взывали к небесам о помощи. Уже через 10-12 дней в батальоне остались на ходу один танк Т-34 и три танка Т-40."

Тем временем разворачивалось наступление пехоты…
Из воспоминаний ветерана дивизии Глушкова А.В.: "К исходу второго дня уже при поддержке артиллерии мы все же подобрались к деревне Рябиниха. Но на высоте Малиновской, в соснячке, укрывался немецкий ДЗОТ, преградивший путь пулемётным огнём.

В Представлении к присвоению звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда Падерину Я.Н. посмертно описан штурм Рябинихи: "...27 декабря 1186 полк снова начал наступление на Рябиниху, имея задачу обойти её с флангов. 7-я рота получила приказ обойти деревню с фланга и быстрым броском ворваться в деревню. Более 400 метров ползли бойцы по глубокому снегу, выполняя задачу. Ураганный огонь противника всё больше и больше задерживал продвижение вперёд. Дальнейшее движение стало невозможным, вражеский станковый пулемёт, поставленный в ДЗОТе, преграждал дорогу, наступление задерживалось. Рядовой боец, патриот нашей Родины принял смелое, дерзкое решение. Он, используя умело складки местности пополз к ДЗОТу с задачей уничтожить огневую точку. Не дойдя до ДЗОТа 20 – 25 метров, он был встречен оружейным огнем из окопа, находящегося рядом с ДЗОТом. Приготовленные гранаты были брошены в немцев, сидевших в окопах – немцы были уничтожены. После этого тов. Падерин во имя Родины пошел на великий акт самопожертвования. Он подполз вплотную к ДЗОТу, используя мертвое пространство, и быстрым победным рывком бросился на пулемет и своим телом прикрыл амбразуру, вражеский пулемет замолчал. Рота, используя акт высокого героизма Падерина, поднялась в атаку, и с возгласами за Родину, за Сталина ворвалась в деревню, это решило успех боя за деревню Рябиниха…".

Вспоминал Кузнецов Григорий Трофимович" Эту деревню мы взяли 27 декабря с большими потерями, тогда наш земляк Падерин Яков Ник. Закрыл немецкий ДЗОТ своим телом, это облегчило нам взять деревню. А 25 декабря 1-й батальон под этой деревней полностью погиб. Деревня Рябиниха была не больше 22 домов и нач. школа, а погибло за неё 1500 человек наших товарищей. Они лежат в одной могиле, а узнать кто там лежит не почему, на камне только 14 фамилий. "

К вечеру 27 декабря 1941 года д. Рябиниха была взята, все огневые точки подавлены – оборона прорвана – враг в панике бежал, побросав пулеметы, пушки, автоматы. Всего под деревней было уничтожено до 2 рот вражеской пехоты, захвачено трофеев: 35 пулеметов, 40 автоматов, 4 пушки, много боеприпасов. На следующее утро дивизия с боями начала продвижение вперед.

Из письма Кузнецова Григория Трофимовича: " Сломав сильное сопротивление врага и укрепления мы повернули немцев на запад и дивизия продвинулась километров на 100. Помню немногие деревни – Сверхушино, село Никотье, д. Ржавенье это Смоленская обл. Под дер. Ржавенье я был ранен в руку и ногу 13 января 1942 г."

Дивизия с боями продвигалась вперед: Яруны, Скамейниково, Митьково, Ключи, Макарово, Раменка, Зуйки, Малые и Большие Воробьи; с северо-запада части её подошли к станции Сычёвка (на линии Ржев – Вязьма), которая играла важную роль в снабжении группы армий «Центр»

И.И.Ромайкин вспоминал: «Немцы тоже придавали Сычевке большое значение. Они понимали опасность сложившейся для них ситуации, за ночь подтянули сюда силы с других участков фронта, сосредоточили воедино все имевшиеся у них в распоряжении танки и самоходную артиллерию. Отбив штурм наших частей, они перешли в наступление. Завязался ожесточённый бой, длившийся более шести часов с переменным успехом…» Вооружены были винтовками и пулеметами системы «Максим». Артиллерийская батарея получала по 8 снарядов на сутки; минометчики вести огонь учились прямо в бою. Бойцы запасных полков прибывали вообще без оружия – его также добывали в бою. Дивизия несла большие потери; переживала тяжелые времена, не хватало командиров. Пришел приказ – готовить офицеров своими силами.

В ходе боёв наши соединения продвинулись на юг более чем на 100 километров от Торжка и глубоко вклинились в оборону 9-й армии группы армий «Центр». Но завершить успех так и не смогли – слишком большие потери мы понесли в предыдущих боях, а пополнение задерживалось, не имели бронетанковых сил – средств быстрого развития прорыва, отсутствие снарядов не давало возможности использовать артиллерию для борьбы с танками и авиацией, не хватало патронов, продовольствия. Подвоз всего необходимого велся по единственной дороге, проходившей в некоторых местах в 3 – 4 километрах от противника и непрерывно обстреливавшейся. Но вскоре и она была перерезана…

Наша группировка занимала плацдарм в непосредственной близости от основных коммуникаций группы армий «Центр» и вызывала серьезную головную боль у немецкого командования, которое 22 января 1942 года приступило к осуществлению разработанной командующим 9-ой немецкой армией генералом Моделем операции по её уничтожению, получившей кодовое наименование «Зейдлиц». Вдоль обоих берегов Волги навстречу друг другу – с запада, со стороны Молодого Туда, и с востока, от Ржева, – перешли в наступление мощные немецкие группировки. От Ржева наступали части VI-го корпуса: группа генерала Линдига и группа «Центр тяжести» генерала Рекке. Навстречу им пробивались 206-я пехотная дивизия и кавалерийская бригада СС «Фегеляйн». Наступление немцев поддерживалось танками, самоходными орудиями, дальнобойной и противотанковой артиллерией, а также авиацией VIII-го лётного корпуса. Предвидя бои в бедных дорогами лесистых районах, командование 9-й немецкой армии организовало специальное подразделение — кавалерийскую бригаду фон дер Медена. Он возглавил соединение, называвшееся Kavallerie Brigade zbV beim Armeeoberkommando 9 (кавалерийская бригада особого назначения командования 9-й армии). Бригада состояла из трех полков по четыре-пять эскадронов в каждом. Эскадроны были смешанного состава: из тринадцати эскадронов шесть были на велосипедах, а остальные — на лошадях. Бригада была насыщена автоматическим оружием: в трех полках было более 30 станковых и 72 ручных пулемета, рядовые в максимально возможных количествах вооружались пистолетами – пулеметами. Тылы бригады были моторизованы, саперы передвигались на велосипедах, части связи были частично моторизованы. Каждому полку были приданы по шесть легких полевых гаубиц.
(Ромайкин, И. А. Боевой путь 355-ой Кировской стрелковой дивизии Калининского фронта (26.12.1941 – сер. июля 1942 гг.) / И. А. Ромайкин. — Текст : непосредственный // Исторические исследования : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Уфа, июнь 2012 г.). — Уфа : Лето, 2012. — С. 15-20. — URL: https://moluch.ru/conf/hist/archive/54/2058/ (дата обращения: 01.06.2020).

Отрывок из воспоминаний Михаила Кусилевича Баданеса, лейтенанта 20-го танкового полка 59-й механизированной бригады 4-го механизированного корпуса: "Мы были в составе 3-й гвардейской танковой бригады под командованием полковника Ротмистрова, моего бывшего преподавателя в Академии ММ. 15 января 1942 года вместе со всей 39-й армией генерал-лейтенанта Масленникова мы оказались в полуокружении, хоть и продолжали упорно продвигаться вперед. Штаб бригады находился в селе Свиноройка, поехали туда с докладом на санях вдвоем, вместе с комиссаром батальона Ветровым. Когда мы подъехали к Свиноройке, село было подвергнуто сильнейшей бомбежке. На наших глазах произошел уникальный случай. За какие-то считанные минуты, боец-зенитчик из счетверенного пулемета "максим" сбил три немецких бомбардировщика! После бомбежки добрались до избы, где располагался штаб. На ступеньках стоял расстроенный Ротмистров: при бомбежке задело осколком его ППЖ. Доложили ему, что кончился наш батальон...
Нас передали в пехоту. В кольце окружения нас постоянно перебрасывали с одного участка на другой, от обороны на Петропавловском шоссе до села Родимцево, которое немцы захватили 29 января 1942 года, полностью замкнув окружение. Один раз удалось восстановить четыре танка Т-34, сняли моторы с подбитых машин, но и этой "четверки" хватило всего лишь на сутки. Стрелкового оружия у нас не было, только "наганы" у танкистов и единственный автомат у комбата. Начали подбирать винтовки у убитых пехотинцев. Патронов нет, снарядов нет, жрать нечего. Ни хлеба, ни сухарей, хоть кору с деревьев обгладывай!.. Холода стояли лютые, а у танкистов только ватники. Напяливали на себя все что могли, сняв с убитых стрелков.
До сих пор помню день 22 января 42-го года. Немцы стояли от нас в 150 метрах, накапливались для атаки. Комбат спросил меня: "Что делать будем?". Я ответил на полном серьезе: "Стреляться будем из револьвера под пение "Интернационала!". Отошли к деревне Сверкушино, в которой нас за день пробомбили пятнадцать раз! Меня послали с докладом в штаб армии к генералу Масленникову. Ехал на лошади. Несколько раз немецкие летчики гонялись за мной, одиночным всадником. Немецкие самолеты летали так низко, что я даже видел, как германский пилот грозит мне кулаком! Там я научился, как надо прятаться от пуль за круп лошади..."

23 января 1942 года враг встречным ударом из районов Оленино и Ржев закрыл прорыв, и отрезал наступавшую группировку от остальных сил Калининского фронта. Железнодорожная магистраль Ржев – Великие Луки перешла к врагу. 355-я дивизия, как и вся 39 армия, оказалась в окружении.

из воспоминаний Михаила Кусилевича Баданеса: "В конце января, когда немцы захватили Родимцево и переправу через Волгу в районе деревень Ножкино-Кокошкино, нам объявили, что отход будет разрешен только по приказу командарма, так что выбора нет, и от нас требуется только одно -

ИЗ ОКРУЖЕНИЯ НЕ ВЫХОДИТЬ!
ОТВЛЕКАТЬ ВНИМАНИЕ ВРАГА НА СЕБЯ!
ПОПОЛНЕНИЯ НЕ БУДЕТ.
СТОЯТЬ НАСМЕРТЬ!"

«Начались тяжелые для нас дни. Сразу же весь состав был поставлен на строго ограниченный режим питания. В течение всего января 1942 года мы делали большие ночные маневренные переходы в тылу врага. В конце месяца попытались соединиться с войсками 30-ой армии, но попытка не увенчалась успехом», – вспоминал впоследствии И.И.Ромайкин об этом тяжелом периоде войны. С 26 января дивизия перешла к обороне в районе Сычевка – Осуга. Держать оборону было тяжело. Зимой 1941-42 годов стояли тяжкие морозы, земля промерзла, основной инструмент солдат – саперная лопатка – тупилась и ломалась, солдаты не могли «зарыться в землю». Оборонительные рубежи создавались из снежных валов и траншей, вырытых в снегу. С продовольствием и боеприпасами обстановка была критической. Они доставлялись только по ночам самолетами ПО – 2. Солдаты и офицеры получали лишь по сухарю в день, они голодали, многие обессилели."

из воспоминаний Михаила Кусилевича Баданеса: "Немцы ждали, пока мы передохнем с голоду. В окружении единственным источником питания были трупы павших или убитых коней. Стоим в какой-то деревушке, маемся от безделья, знаем, что немцы находятся в паре километров от нас, а поделать ничего не можем. Не было патронов! Нас можно было брать голыми руками..."

К этому времени в дивизии скопилось уже полторы тысячи раненых. Они обслуживались 444 – м медсанбатом, который располагался в крестьянских избах и подвергался непрерывным налетам авиации.

«Ст. сержант медицинской службы Изместьева Н.В., будучи младшей медсестрой 444 отд. медико-санитарного батальона 355 с/д, во время пребывания батальона в дер. Коптеловка Смоленской обл. выполняла задание командования по эвакуации на самолетах тяжело раненых командиров. В течение 2-х недель под огнем противника с воздуха медсестра Изместьева ежедневно быстро и четко подготовляла к погрузке на самолет до 60 чел. раненых. За эту работу Начальником санитарного отдела 39 армии сестра Изместьева была представлена к Правительственной награде – ордену «Красная Звезда».
В дер. Кузьмино той же области, работая сестрой в одной из палат, где было сосредоточено свыше 90 чел. тяжело раненых, ожидавших эвакуации, медсестра Изместьева в момент подхода к деревне противника, не смотря на сильный обстрел, сумела благополучно эвакуировать всех раненых. Последние 20 чел. раненых были эвакуированы ею в момент, когда вражеские танки уже вошли в деревню и вели интенсивный огонь"

Фрагмент корреспонденции политрука 444 медсанбата Войтенко: «Среди лесов стоит село Кузьмино. За околицей завязался ожесточенный бой… В школьном здании лежат раненые… Враги наседают, от снарядов загораются избы. В этой сложной обстановке мужественно орудуют отважные патриотки Нина Изместьева, Женя Рохмачева, Тася Карепанова…» Впоследствии политрук Войтенко погиб, а много лет спустя его рассказ дополнила Т.Н.Карепанова: «В школе находилось около тридцати раненых, когда в деревню ворвались танки. Один из них шел на нас. Тогда командир эваковзвода фельдшер Аршакян взял гранаты и подбил этот танк. Вернулся и сказал: «Теперь этот танк никуда уже не пойдет и стрелять в раненых не будет…» Это было 31 января 1942 года.
(Ромайкин, И. А. Боевой путь 355-ой Кировской стрелковой дивизии Калининского фронта (26.12.1941 – сер. июля 1942 гг.) / И. А. Ромайкин. — Текст : непосредственный // Исторические исследования : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Уфа, июнь 2012 г.). — Уфа : Лето, 2012. — С. 15-20. — URL: https://moluch.ru/conf/hist/archive/54/2058/ (дата обращения: 01.06.2020).

В одном из этих боев был ранен Яков Ильич. "Ночью прилетал самолетик, привозил ящик сухарей на всю дивизию. До следующего раза. Если он будет, этот следующий раз... А много ли положишь в кукурузник... И забирал раненых. Мы привязывали тяжело-раненых к крыльям самолета. Здесь бы они точно не выживут, а там может быть будет шанс. Если долетят..." 

5 февраля 42г в госпитале №2552 г. Курьи Свердловской области появилась запись о Микрюкове Якове Ильиче, поступившем с неокрепшими рубцами мягких тканей правого плеча, незаживающей раной передней стенки живота после огнестрельного ранения. Позже мы узнали что ко всему этому еще и перебитый позвоночник. Поправляющиеся бойцы госпиталя устраивали концерты художественной самодеятельности. Яков Ильич не участвовал в них. Даже зрителем не участвовал... Его готовили к операции. Именно в этот момент в госпитале не было обезбаливающих. Я вспоминаю кадры из советских военных фильмов. Военный врач, и кто-то кричит с операционного стола... Потому что операция идет наживую... Кадр уходит в темноту, сберегая психику зрителя. Я - взрослая тетенька, воображение ясно дорисовывает то, что скрылось за кадром в темноте. Строчки расплываются от набежавшего в глаза тумана... Утром 27 мая 1942 года в дежурном журнале госпиталя №2555 появилась запись, сделанная медсестрой Афанасьевой Марией Николаевной, о том, что ночь была беспокойной, ранбольной Микрюков сильно кричал, не мог терпеть боли. В эту ночь его не стало. Оборвалось всё то, что он любил и мог...

Дома осталась жена Стеша и 6 детей мал-мала меньше.

Теперь я всё знаю... И дети мои знают. Мы помним. И пока мы помним, он "живой". Мы гордимся!

А дивизия? А дивизия еще воевала полгода. За это время сначала освободила не один десяток населенных пунктов на территории нынешних Тверской и Смоленской областей, потом снова попала в окружение, вышла из которого с боями только в июле 1942 года, потеряв из 12 тысяч личного состава, практически всех, в живых осталось всего лишь 648 человек.

"Вскоре стало еще труднее. Немецкие танки и автоматчики, прорвавшиеся в тылы дивизии, отрезали 355 – ю дивизию от остальных сил армии. Потребовались невероятные усилия и жертвы, – дивизия потеряла всю свою артиллерию, – чтобы вновь соединиться с 39 армией и общим фронтом вести бои в окружении. Вскоре снабжение дивизии прекратилось совсем. В медсанбате не было ни медикаментов, ни перевязочного материала.

Н.В.Ромайкина (Изместьева) вспоминала: «...Деревня была заполнена ранеными. Лечить было нечем. Кормить было нечем. Население было уже под немцами... Все раненые умирали. Если б только посмотреть – у нас в медсанбате были такие красивые халаты. Для кого их берегли? Какие – то голубоватые. И вот этими халатами и закрывали раненых. Как зайдешь в дом – он пёстрый. Появилась такая завшивленность...» Будучи полуголодными, ослабленными, медицинские работники, находясь в невероятно сложных условиях окружения, делали операции, лечили раненых, собирали у населения продукты питания и кормили больных. Добрые, отзывчивые и трудолюбивые медсестры не только помогали раненым выздороветь, но и выпускали бюллетени, стенгазеты, организовывали концерты для раненых.

Многие из них уже были награждены медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» за вынос и эвакуацию тяжелораненых. Самоотверженно трудился врач Георгий Антонович Радзимовский, защищавший Родину с первых дней войны. Обороняя Вязьму, он был тяжело ранен и попал в плен; выздоровев, в лагере военнопленных тайно лечил наших бойцов, а в феврале 1942 года вместе с фельдшером Чухраевым бежал и оказался в расположении 355-ой дивизии. Он, как и все остальные медработники, всецело отдавал себя работе по спасению жизней солдат. «Мы с врачом Дикопольцевой, – вспоминал И.И.Ромайкин, – оперировали тяжелораненого с повреждением плечевой артерии. Потребовалась кровь. Георгий Антонович в это время отдыхал после многочасовой операции. Узнав, что нужна кровь, он, не задумываясь, предложил взять у него 450 кубиков. Солдат благодаря нему остался жив».

В конце апреля 1942 года положение окруженных облегчилось наступлением 22-ой армии под командованием генерала В.А.Юшкевича в направлении города Белый и успешными действиями 3-ей и 4-ой ударных армий, которые нанесли удар в направлении Великих Лук. Между городом Белый и станцией Оленино был пробит узкий коридор, по которому окруженные стали получать снабжение и пополнение. И все же, находясь в окружении, 355-я – дивизия вместе с другими соединениями уральской армии в районах Шиздерово и Мантуровских хуторов удерживала значительную территорию Калининской и Смоленской областей. Особенно трудными для работников медсанбата были майские и июньские дни – фашисты стали вести себя более активно против наших войск. Ночи стали короткими; самолеты почти не прилетали. Остро ощущалась нехватка перевязочного материала – на бинты перерабатывали холст, а на заменитель ваты – льняную паклю, которую доставляли из окрестных сёл.

из письма Кузнецова Григория Трофимовича:" ...в окружении много погибло наших солдат особенно раненых, которых не могли вывести. Особенно свирепствовали финны – врывались в помещения к раненым и закалывали ножами."

        29 июня 1942 года в разговоре по прямому проводу с И.И.Масленниковым командующий фронтом И.С.Конев указывал, что «не исключено в ближайшие дни наступление противника из района Белый в северном и северо – восточном направлении».
        1 июля 1942 года дивизия приняла новый удар врага. Утром на фланги пошли танки и пехота противника, некоторые части дивизии были потеснены, но сдерживали напор врага.
         2 июля 1942 года немецкие войска после короткой артиллерийской подготовки в 3:00 ударили с воздуха бомбардировщиками Ю – 87. С севера из района Оленино наступал двумя группами XXIII армейский корпус генерала Шуберта. Западную группу составляли части 1-й танковой, 110 и 102-й пехотных дивизий, восточную — 5-я танковая дивизия и кавалерийская бригада фон дер Медена. За два дня – 2 и 3 июля противнику удалось занять Безглядово.
         3 июля наши бойцы у высоты 240 остановили немецкие части, не дали им прорваться им в тыл 39 армии. 
         4 июля враг, не сумев прорвать оборону дивизии лобовыми атаками, силой до семисот автоматчиков и двадцати танков при поддержке авиации стал обходить её. «Все силы дивизии втянуты в бой. Резервов нет. В полках осталось по 40 штыков. Патроны на исходе. Но воины дивизии держатся стойко, уничтожая гранатами фашистские танки, удерживают рубеж. 2 – й батальон 1184 – го полка сражался до последнего и погиб полностью. По 20 человек – в других батальонах полка. Группа бойцов этого полка под командованием Осадчего гранатами и рукопашными схватками вторые сутки удерживает Бараново», – доносил в штаб армии заместитель командующего 22-ой армии генерал – майор А.Д.Березин.

Положение стало критическим. К 18:50 фашисты ворвались на командный пункт. Командир дивизии А.Н. Рыжков (назначенный 14 января 1942 г.) передал последнюю радиограмму в штаб армии с просьбой перенести КП в лес севернее Минино. После этого связь с дивизией прервалась. 355 – ая дивизия перешла на рубеж Воротьково. И здесь к ночи в районе Бараново – Воротьково она вновь оказалась в окружении, и вновь была вынуждена в течение десяти суток вести кровопролитнейшие бои. 1184 – й стрелковый полк погиб полностью.

Командующий 39-ой армией генерал – лейтенант И.И.Масленников вылетел из окружения вместе со своим адъютантом на У – 2; начальник штаба армии Мирошниченко, чтобы избежать плена, застрелился. Тогда отказавшийся от эвакуации генерал – лейтенант И.А.Богданов принял командование 39-ой армии на себя, и возглавил прорыв из окружения.

По воспоминаниям ветеранов 355 СД бои по выходу из окружения носили исключительно ожесточенный характер и в основном в ночное время. Советские части после концентрации и сколачивания боевых групп в количестве от нескольких десятков до тысячи человек, осуществляли прорыв, чаще всего неудачно. Стоит упомянуть об одной из таких попыток, когда был осуществлен "ложный" прорыв с целью вывода медсанбатов и штабов. Самые боеспособные и те, кто мог еще оказывать сопротивление, около 500 красноармейцев и командиров 355 СД, должны были нанести ложный, отвлекающий удар севернее Белого под Ивановкой, чтобы стянуть немецкие танки и пехоту на себя, но дорогу Белый - Нелидово не переходить, тем самым давая возможность выхода остаткам 355 и 357 СД выйти из окружения в районе Нелидовских лесов.
Что это были за люди? Раненые, которые могли передвигаться самостоятельно. Измученные голодом люди, еле передвигавшие ноги от боли, безоружные, потому что боеприпасов не было, да и оружия в нужном количестве тоже -
отряд прорыва...

Далее по воспоминаниям ветеранов, которые я еще не успела опубликовать... В Ивановке стояли танки и огромное количество немцев. Что могут противопоставить ослабленные безоружные люди на открытой дороге вооруженным немцам на танках? Только свою честь достоинство и веру. Веру в то, что они умирают не напрасно, что за это время раненые товарищи, которые не могут передвигаться самостоятельно будут вывезены сквозь коридор, доберутся до наших и выживут...

9 июля утром. Немцы даже не стали стрелять в отряд прорыва... Они их просто давили танками. Ветеран рассказывавший это, говорил что до сих пор слышит крики погибающих на дороге под гусеницами товарищей... Единственный способ задержать танки был дать немцам покуражиться как можно дольше... Бойцы одним за другим вставали и выходили на дорогу, тянули время... Через несколько часов все закончилось. Несколько групп по 3-5 человек отступили обратно в болота. У них был приказ, после этого отвлекающего маневра, выжившим выходить малыми группами на запад в район Нелидова. После того как русские перестали выходить на дорогу, танки двинулись в сторону коридора по которому вывозили раненых бойцов - основная колонна прорыва. Но они опаздали. Хвост колонны уже давно перешел дорогу и поле за ним и скрылся под защиту леса. Основная колонна лесами в тот же день добралась до урочища Пушкарское. Там полковник Кроник встретился с Коневым и получил приказ принять тех людей, которых он вывел из окружения в свою 357 дивизию.
10 июля 355 сд была полностью объединена с 357-ой Удмуртской дивизией и как самостоятельное воинское подразделение перестала существовать.

18 июля 1942 года под командованием генерал – лейтенанта Богданова мужественные воины прорвали оборону противника и соединились со своими войсками в районе города Белый. У деревни Крапивна Калининской области генерал – лейтенант Богданов был ранен. Выведя из окружения около 12 тысяч бойцов и командиров из состава 39, 41 и 22 армий вместе взятых, он 22 июля 1942 г. от полученных ран скончался в госпитале.

Погиб смертью героя при попытке прорваться из окружения и заместитель командующего 22-ой армией генерал А.Д.Березин и свыше двадцати пяти лет считался «пропавшим без вести в боях против немецко – фашистских войск в 1942 году».  Последний приказ, который получили воины дивизии – выходить из окружения самостоятельно, небольшими группами в 3 – 5 человек, направление – Нелидовские леса. Из окружения преимущественно выводили люди, знающие местность, содействовали партизаны. 

Трагическим исходом завершилась попытка отдельных групп дивизии вырваться из кольца. Так, военврач 3 ранга 444 – го ОМСБ Галина Дикопольцева попала в плен к немцам, и вплоть до 1945 года считалась без вести пропавшей. Но все же часть состава дивизии вместе с другими частями 39-ой армии вышла.
         20 июля в боевом журнале 357 сд появится запись, что 648 человек из 355 сд влились в состав 357-й.

С момента выхода из окружения остатки двух дивизий 355-ой и 357-ой направили маршем на станцию Савёлово Московской области на формирование. После формирования 357-я стрелковая дивизия была направлена под Великие Луки в состав 3-й Ударной армии».

А что же те которые ушли обратно в болота? Одни попали в плен, обессилев от блуждания по болотам и голода, другие остались в тех болотах навсегда. Но были и такие, которые оставшись в окружении сбились в партизанские отряды и продолжали сопротивление.

Фрагмент воспоминаний ветерана 355-й сд Сенниковой (Поскрёбышевой). Стиль письма и орфография сохранены оригинальные.
"В июле месяце уничтожив аптеку, по приказу, меня направили на прорыв с заградительным батальоном. Занажив с собой самое необходимое для оказания первой помощи, вышли мы к шоссейной дороге ведущей на Егорьево, Оленина и там заняли оборону. Там находился КП дивизии.
Много разпытались перейти шоссе, но всё безрезультатно. По шоссе курсировало большое количество танков, везде по шоссе курсировали немецкие снайперы. Живая сила противника вела по нам шквальный огонь, а у нас были очень сильные потери. Не было боеприпасов, тяжело ранен комиссар дивизии Рыжков, оторвало ногу. Выхода у нас не было никакого. Тогда комдив даёт приказ разделиться на мелкие группы и переходить через линию фронта. Я оказалась с группой офицеров из восьми человек. А комдив сказал, что за ним прилетит самолёт, он его уже вызвал. И его отправят на большую землю.
       С группой мы много раз подходили к линии фронта, но перейти не было возможности, натыкались на сильно укреплённые участки. Так мы бродили по лесам больше недели, измученные, голодные, много раз попадали на облаву, всегда уходили. Совет группы решил отправить меня на разведку в деревню и приобрести хотя бы не много продуктов. В деревне Пшённая, которая расположена в лесу мне найти гражданскую одежду. Я переоделась и направилась в деревню Искренка. Условились встретиться в условленном месте, они проводили меня доопушки леса и я ушла.
       В деревне Искренка были немцы, я удачно пришла к старушке, у которой когда-то была аптека. Она меня укрыла у себя и я осталась у неё дожидаться подходящего момента, чтобы уйти обратно в лес. Она мне дала продуктов и рассказала, чо знала. А через деревню вели на столько много наших пленных, я правда на улицу не выходила. А рано утром она меня отвела в лес, знакомыми только ей тропами.
       В условленном месте свою группу не нашла, ждала более двух суток и пошла одна по лесу, куда сама не знала, знала одно, что кого-нибудь встречу, возможно из партизан. Я ходила более 4-х суток измученная, без оружия. Под валежником уснула и слышу разговор русский, тихонько начала набиюзить, вижу советские офицеры. Тогда я вышла из укрытия и спросила кто они. Вначале они мне не ответили, а когда я рассказала им, кто я и что случилось, они меня взяли 
с собой, хотя документов у меня не было, видимо поверили. Это были из 373дивизии, ещё мы ходили суток двое, а затем встретили советских парашютистов,которые собирали разрозненные группы и организовывали партизанский отряд. 
     Вот так я оказалась в партизанском отряде “Дяди Коли” к 25-летию Великого Октября. Отряд назывался “25 лет октября” партизанский отряд. Партизанский отряд был исключительно из военных, гражданских не было в отряде. У нас была связь с Москвой, к нам каждую ночь прилетали самолёты. Привозили боеприпасы, взрывчатку, продовольствие, а от нас вывозили раненных. Я была до 23 января 1943 года – ранение, большая земля, госпиталь.

       Добавим, что комбриг Рыжков попал в плен к немцам, 27 апреля 1944 года был исключен из списков Красной армии как пропавший без вести в боях против немецко – фашистских войск в июле 1942 г. [10] Впоследствии был освобожден из плена, передан в советскую военную миссию по репатриации в Париже, после чего был отправлен в Москву вместе с другими советскими генералами. После проверки был восстановлен в Советской Армии, в 1950 году уволен в запас. Приказ №01570 – 44 о его исключении из списков Красной Армии был отменен в 1951 году. Дальнейшая его судьба неизвестна.

      Итоги деятельности 355-ой стрелковой дивизии подведены в справке комдива Некрасова, батальонного комиссара Чекмарева, и.о. начальника штаба майора Зайцева, представленной военному совету 22-ой армии: уничтожено 6994 фашистских солдата и офицера, 1 бомбардировщик, 1 бронепоезд, 4 бронемашины, 40 танков, разгромлено 11 штабов полков и дивизий. Трофеи – 369 винтовок, 60 автоматов, 105 пулемётов, 15 минометов, 42 орудия, 3 бронемашины, 162 автомобиля, 183 повозки, 8 тысяч снарядов, более миллиона патронов и прочее. В центральном Архиве Министерства Обороны находится Книга Почёта 39 армии, в которую заносились бойцы, проявившие в это время бесстрашие и храбрость в борьбе против фашистских захватчиков. В числе занесенных в Книгу в апреле – мае 1942 г были бойцы 355-ой дивизии. В их числе – Нина Васильевна Изместьева – медсестра 444 – го медико – санитарного батальона, спасшая жизнь 12 раненым бойцам, проявив при этом исключительное бесстрашие.

«Вышли из окружения с боями в районе г.Нелидово Калининской области, – вспоминает И.И.Ромайкин, – при выходе был тяжело ранен командир дивизии комбриг Рыжков, и дивизия не вынесла Красного знамени."
(Ромайкин, И. А. Боевой путь 355-ой Кировской стрелковой дивизии Калининского фронта (26.12.1941 – сер. июля 1942 гг.) / И. А. Ромайкин. — Текст : непосредственный // Исторические исследования : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Уфа, июнь 2012 г.). — Уфа : Лето, 2012. — С. 15-20. — URL: https://moluch.ru/conf/hist/archive/54/2058/ (дата обращения: 01.06.2020).

Из письма Кузнецова Григория Трофимовича - "как знамя дивизия в окружении потеряла и сейчас о нашей дивизии никто ничего не пишет и не говорит." - мне слышится немой укор ветерана... Но есть и другие слова. Они хоть и с горечью, но вселяют надежду! "ЕВГЕНИЙ ГОЛОВИН: «Когда я обратился в Дом офицеров, мне сказали, кто же будет искать дивизию, у которой знамя потеряли. А потом я узнал, кто вынес это знамя, и кто по приказу уничтожил все архивы этой дивизии, когда она выходила из окружения».

Перед отправкой на фронт из-за спешки дивизии не успели вручить знамя, и всё время пока дивизия воевала знамя находилось в штабе 39 Армии. Осталось только отыскать его следы среди архивных документов. И... И вернуть Знамя и Честь дивизии. Они оплатили их своими жизнями и кровью.

Потомки 355сд собираются в группу памяти в контакте и продолжают восстанавливать боевой путь дивизии. День за днем. Каждую фамилию из дивизии. Если Вы хотите узнать больше о дивизии или добавить свою крупинку информации, присоединяйтесь. Вместе мы сделаем это быстрее. Группа открытая https://vk.com/club192372267

#355_СТРЕЛКОВАЯ_ДИВИЗИЯ_1186

ЧТОБЫ ПОМНИТЬ!