В 1940 году отец закончил Академию Связи. Его направляют на работу в Бессарабию. Бессарабия только что присоединилась к Советскому Союзу.

В 1941 году началась Великая Отечественная война. А Бессарабия на границе с Германией. 22 июня мы долго не спали: отца со службы долго не было. И мама его ждала - всё в окошко смотрела. Она обратила внимание, что на горизонте частые световые вспышки (горизонт далеко виден). Мы думали, что далеко идёт гроза, видно молнию, а грома не слышно. Только нас мама уложила, наконец-то, спать, прибегает отец, уже раненный в руку (тогда диверсанты сразу развернули свою деятельность), и сказал, что началась война, и что собрать только чемодан с бельём, и утром нас эвакуируют.

На следующее утро мимо наших домов мчались на границу с Германией наши танки, огромные, мощные. А нас, то есть семьи военнослужащих, привезли на вокзал, посадили в товарные вагоны и повезли отсюда подальше. Везли нас на юг, но с передышками, то высадят (поживём недельки две), то дальше везут, потому что немец быстро наступал. А прицепляли наш товарный вагон к составам, которые везли солдат к Москве или снаряды, или то и другое вместе. Немец тогда подходил к Москве, а нас на юг должны везти через Москву.

Поезд мчится, и вдруг появляются немецкие самолеты: поезд останавливается, и среди матерей начинается паника: то ли бежать из вагона на землю, то ли остаться в вагоне. Перед отъездом отец сказал, чтобы мы не выбегали, так как далеко от бомбёжки не убежишь, а двери у вагона открывали шире; на случай, если попадёт в вагон зажигательная бомба, её немедленно нужно вышвырнуть из вагона.

Вот и на этот раз чудом мы остались живы. Вечером на второй день нас повезли дальше и прицепили к военному составу со снарядами, пушками, солдатами и повезли к Москве. Немец уже был на подступах к Москве. Очень сильные здесь шли бои. Поезд остановился, наши вагоны отцепили, и всё замерло. Москвичи, проходившие мимо, звали нас остаться в Москве, дескать, вас разбомбят. Но где? У кого остановиться?

Опять наступает ночь, и снова попадаем в кромешный ад. Стоит такой грохот, что хоть уши затыкай. Осколки «сыпятся» о наш вагон. Прожектора перекрещиваются и слепят немецкие самолеты, и они кувыркаются вниз. Но, слава Богу, наступает рассвет, и всё затихает. Выходим из вагона, а он весь изрыт ямками от пуль и осколков. И опять дорога. Мама по дороге списалась со своей мамой (нашей бабушкой), не смогли бы они принять нас на житьё. Бабушка жила в то время в городе Кохма Ивановской области. И она дала согласие.

Тогда мы отделились от группы эвакуированных (Целый месяц нас везли), и бабушка нас встретила, уступила нам одну комнату, и мы стали здесь жить. И, как эвакуированным, нам давали месяц паёк хороший (там и масло, и консервы, и рыба, и колбаса). Но через месяц мы стали голодать. Хлеба кусочек - норма. Мама, когда хлеб резала, - крошечки делила по очерёдности: сегодня – брату, завтра – маме и так далее.

Чтобы не умереть с голода, ходили за город, на поля, собирать кочерыжки от капусты. Принесём, и мама целый вечер чистит, а мы едим. А какие были вкусные оладьи из мороженой картошки, да ещё сковородку свечкой подмажешь! Сейчас бы не пошли, побрезговали, а тогда ходили на кладбище собирать щавель. Он там рос крупный. Наберём и щи варим. Или с нетерпение ждали весны, когда вырастет крапива. Из неё тоже варили щи. А щи состояли из воды, крапивы или щавеля и из картошинки. Воду с крапивой как первое, а картошку – второе. Поэтому мама картошку не крошила.

А ведь мы ещё совсем дети были, несмотря на голод, нам хотелось и побегать, попрыгать, поиграть. Набегаешься, я помню, лягу в кровать - есть хочется, а нечего, слёзы втихаря льются, маме не смеешь их показывать, она и сама понимает, что мы голодные, но дать нечего. Так голодная со слезами и засыпаешь. Но позднее маме дали огородик от производства, и мы хоть огурцами питались летом. Огурцов росло много. Мама намоет целый таз, а мы огурчик за огурчиком и таскаем, всё хоть голод заморишь.

Отец всю войну был на фронте. Он летал на самолёте, был штурманом. Бомбили немцев. И вот однажды нам счастье привалило. Их самолёт доставил груз в Иваново, отец через лётчика отправил нам мешок муки (ржаной) и крупы. Я была в пионерском лагере, а брат с сестрой дома. Вдруг мама приезжает ко мне на свидание и привозит пирожки с ягодами. Я была удивлена, а она и рассказала, что папин лётчик привёз нам продукты. Вот тогда мы немного воспрянули.

На следующий год дали путёвку в лагерь сестре и брату, а я осталась дома. И однажды мама зовет меня обедать, я ем и говорю, какой сегодня вкусный суп, как с курятиной. Мама улыбается, ей приятно, что мне понравился суп. Когда я съела, она и говорит, что сварила мне суп из птички (показывает красивые пёрышки), которую нашла на дороге, но она якобы была ещё тёпленькая. Вот так перебивались, несмотря на все трудности.

Наступило 9 мая 1945 года. Это был прохладный с утра день, но очень ясный, солнечный, ни единого облачка в небе. И в 6 часов утра Левитан своим душераздирающим голосом объявил об окончании войны. На улицах сразу появилось много народа, все смеются и плачут, обнимаются и целуются от радости. Даже трудно высказать, что творилось с людьми, а народу всё больше и больше на улицах, стали раздаваться песни, музыка гармошки, баяна, пляски - так встречали долгожданный День Победы.