Мой дедушка Михайлов Анатолий Никитович родился 04 августа 1923 года, в Башкирской АССР, Куюргазинского района, д. Новая Отрада. В Красную Армию был призван  06 марта 1942 года, Куюргазинским РВК, на фронте с 15.12.1942 г. (1095-й пушечно-артиллерийский полк (калибра 152 мм), позднее в мае 1944 года  преобразованный в 150-ю армейскую пушечно - артиллерийскую орденов Суворова и Кутузова Севастопольскую бригаду.) В начале боевого пути был трактористом, потом заряжающим орудия, наводчиком. Войну закончил командиром орудия, 7 батареи 3 дивизиона в звании старший сержант. За участие в ВОВ был награжден (что удалось узнать на сайте Подвиг народа): медаль «За оборону Сталинграда», 2 медали «За отвагу», 2 ордена «Отечественная война II степени», орден «Красная Звезда».

     Участник Парада Победы 24 июня 1945 года. Для участия в параде личный состав отбирался с особой тщательностью. Первыми кандидатами становились те, кто проявил в боях мужество и героизм, храбрость и воинское мастерство. Немаловажное значение имел и рост. Так, в приказе по войскам  указывалось, что рост должен быть не ниже 176 см, а возраст — не старше 30 лет, приятная внешность и не менее 5 боевых наград. Недаром в кинохронике все участники парада – просто красавцы. Отправляясь в Москву, счастливчики еще не знали, что им предстоит по 8-10 часов в день заниматься строевой ради трех с половиной минут безукоризненного марша по Красной площади. Интенсивная подготовка к параду требовала от его участников напряжения всех физических и моральных сил. Заслуженные герои не получали никаких послаблений, некоторые не выдерживали, происходили замены.

     Боевой путь. Сформированная в Башкирии п. Чишмы, свою боевую деятельность бригада начала в 1942 году, когда была поставлена на прикрытие Москвы от возможного наступления немцев. Позднее, она была переброшена под Сталинград, где в составе 2-й гвардейской армии (сформирована 2 ноября 1942 года согласно приказу Ставки ВГК от 23 ноября 1942 года на базе управления 1-й резервной армии и подчинялась Ставке ВГК  г. Тамбов. 15 декабря 1942 года передана в состав Сталинградского фронта 2-го формирования - образован 12 июля 1942 года. Несокрушимая и легендарная 2 гв. А была единственной, среди всех общевойсковых армий Красной армии, которая на месте формирования получила звание Гвардейской, больше таких прецедентов в истории ВОВ не было) на реке Мышкова приняла на себя основной удар прорывавшейся к Сталинграду группы армий "Дон" фельдмаршала Манштейна и сыграли решающую роль в отражении удара котельниковской группировки противника. Это было первое боевое крещение бригады. Так в составе 2-й гвардейской армии, армии прорыва не знавшей поражений бригада пройдет от Сталинграда до Кёнигсберга.

Из воспоминаний однополчанина Скрынникова М.С. (сержант, командир топо-вычислительного отделения 6 батальона 2 дивизиона 150 АПАБр) «Нас посадили в товарные вагоны и повезли. В щели был виден лес. Потом он становился все реже, началась степь. Ребята, нас везут в Сталинград! Это же рядом с моим домом! А как хотелось в родной хутор!» Они не знали место выгрузки полка с поезда.  «Была степь, и шли по ней очень долго, было очень холодно, бушевала метель. Бойцы проходили в сутки по 40–50 км, передвигаясь в основном в ночное время. Отдохнуть было негде: на пути попадались деревни, но в них все дома были разбиты, а в очень редких уцелевших располагались раненые или находились военные учреждения.»

      Разгрузка производилась северо-западнее Сталинграда, на станциях Иловля, Арчеда, Калинине, Липки, Качалино, разъездах Тишкин, 536-й км… Тяжелый форсированный марш (около 200-280 км) из мест выгрузки до районов сосредоточия армейские соединения прошли в срок, 18 декабря 1942 года они вступили в бой.

Из воспоминаний однополчанина Скрынникова М.С. об одном из боев: «Это было небольшое, по числу боевой техники, сражение, но очень стремительное и упорное. Наш полк поддерживал танкистов и технику огнем своих мощных пушек. Танки сторон сблизились и дрались „врукопашную”, стреляли из своих пушек на короткой дистанции, таранили друг друга, порой сходились лбами и палили в упор. Горели танки, горела земля, горели люди в своих броневых гробах и вне их. Место заволокло густым зловонным черным дымом. Трудно было различить свои танки от вражеских, они были покрыты черной копотью, как и весь снег в этом месте. Фашисты были разбиты наголову, и жалкие остатки их бежали… Мы бродили по полю сражения, помогали санитарам подбирать своих раненых бойцов и фашистских. Собирали убитых, грузили их на машины и куда-то отвозили хоронить в братских могилах. Нужно было видеть это поле. Кругом стояли, лежали на боку и опрокинутые черные изувеченные и обгоревшие танки. В танках и около них лежали обугленные и полу-сгоревшие трупы людей. Впереди и чуть позади места атаки там и тут лежали трупы фашистов и наших бойцов.»

Из воспоминаний однополчанина Щемелева А.М. (гв.мл.сержант, командир отделения радиотелеграфистов 9 батареи 3 дивизиона 150 АПАБр) «…Непреодолимым препятствием стала на пути гитлеровских войск к Сталинграду маленькая замерзшая степная река Мышковка, на которой насмерть стояли гвардейцы армии. Студеным утром 21 декабря 1942 года ударили тысячи орудий. За вспышками огня все четче и четче вырисовывались силуэты танков с белыми крестами на броне и вражеских бронетранспортеров. Здесь, в бою под с. Громысловка, на р. Мышковке, состоялось мое первое боевое крещение. Постоянно находясь, нос к носу с гитлеровцами, я корректировал огонь своей батареи по радиосвязи. У меня волосы были огненно-рыжие, а за три дня боев стали белые. Я сам себе тогда не раз говорил: «Зачем ты только меня, мать, родила?!» 

     1 января 1943 года Сталинградский фронт был преобразован в Южный 2-го формирования. Потом бригада пойдет на запад в ростовском направлении. Тяжелые, кровопролитные бои на Миус-фронте, из-за неудачного маневра группировка наших войск окажется в полуокружении в так называемой Крутой балке, прозванной «балкой смерти». Невозможность во многих боях даже похоронить однополчан, постоянные налеты авиации, минометный огонь… Гитлеровцы собирались сделать Миус-фронт местом мести за поражение под Сталинградом.

Из воспоминаний однополчанина Шахназарова Г.Х. (командир огневого взвода 150 АПАБр) «Немцы начали методично уничтожать угодивших в капкан. Минометный и артиллерийский  обстрелы не прекращались ни на минуту в течение нескольких дней и ночей. Особенно тяжело переносились налеты бомбардировщиков. Чудовищный грохот, разрывы, даже если они где-то в 100-200 метрах от тебя, кажутся буквально рядом. От панического ужаса я чуть не потерял сознание, сидел в ровике, согнувшись в три погибели, минут пятнадцать-двадцать, пока длился этот ад. Потом опомнился, невероятным усилием воли заставил себя выглянуть. Пушки чудом уцелели, расчеты тоже укрылись в ровиках. Пронесло!»

     Однако вторая цель операции была достигнута. Летом 1943 года пал Миус-фронт, затем Штурм Саул-могилы и освобождение Донбасса. Немцы начали отступать на запад к Днепру. Зимой этого же года наши войска достигли р. Днепр в районе города Херсон.

     20 октября 1943 года Южный фронт был переименован в 4 Украинский фронт.

Из воспоминаний однополчанина Шахназарова Г.Х. «Когда батарея заняла позицию у Днепра. Ничто не предвещало беды. Мы спокойно отрыли укрытия для пушек, добротные ровики для расчетов и расположившегося здесь же взвода управления. Поставили полевую кухню, пообедали, вдруг над головами послышался нудный, протяжный гул. Его узнавали безошибочно - "Рама". "Жди неприятностей", - буркнул кто-то, остальные отмахнулись: может быть, пронесет, ведь не узнаешь, кого высматривал фашистский летчик. Увы, именно нас. Не прошло и получаса, как на батарею налетела эскадрилья "музыкантов", как окрестили низколетящие штурмовики. Сбросили бомбы над орудиями, развернулись, осыпали пулеметными очередями людей в ровиках, затем по второму кругу над орудиями, и так несколько заходов, пока не истратили весь боезапас. Этот первый налет мы, уже привычные к бомбежкам, перенесли сравнительно легко, надеясь, что тем дело и кончится. Не тут-то было. В течение нескольких часов, до полной темноты, одна эскадрилья за другой методически утюжила батарею, вдавливая ее в приднепровский песок. Пользовались тем, что у нас не было никакого прикрытия с воздуха. Командование собирало силы для форсирования Днепра, и весь участок напротив Херсона остался под открытым небом. Мы, конечно, палили по стервятникам из автоматов, противотанковых ружей, кажется, даже подбили один. Но это не принесло утешения. За всю войну не было дня страшнее для моей батареи. Были выведены из строя, искорежены, превращены в груду металла обе пушки, получила ранения треть личного состава. Особенно потрясла всех гибель четырех девушек-связисток - их, укрывшихся в одном ровике, накрыло прямым попаданием бомбы. Под покровом темноты батарея была выведена с проклятого места.      Две недели приходили в себя в тылу, получили пополнение, новую технику, и снова военная страда. На войне не всегда "как на войне", там тоже своя череда событий и впечатлений; по Беранже, "то вдруг гроза, то солнышко взойдет". Долго мы стояли в большом украинском селе Алешках (Цюрупинск). На другой стороне Днепра по ночам виднелись редкие огни Херсона. Иногда там вспыхивали пожары - может быть, немцы отогревались таким образом. Ждали, когда дадут приказ форсировать реку, освобождать Правобережье. Правда, нашей бригаде так и не довелось в этом участвовать, помогли только мощной артподготовкой, а затем повернули на юг, форсировать Перекоп, освобождать Крым. Из крымской кампании больше всего запомнилось взятие Севастополя. Я не очень тогда разбирался в высоком военном искусстве, мой кругозор сводился в основном к участку, на котором действовала батарея, в меньшей мере - и бригада. Кое-какие представления были о роли нашей 2-й гвардейской армии. Но и этих знаний хватило, чтобы восхититься безупречным мастерством, с каким была спланирована и проведена операция по взятию Севастополя. Сначала авиация долго молотила по передовой линии противника, затем она обрушилась на глубину обороны, а по передовой нанесла мощный удар артиллерия, в том числе наши пушки; дальше пошли барабанить минометы. Понеся колоссальные потери, буквально втоптанные в землю, немцы не оказали сильного сопротивления пехоте. Город был разрушен дотла - такое мне пришлось видеть только в Минске и Кёнигсберге. Вдобавок улицы были завалены трупами лошадей - их немцы свезли со всего полуострова, надеясь вывезти морем, но не успели и решили не оставлять нам живыми.»

     Потом бригаду перебросили на 3 Белорусский фронт, принимали участие в Белорусской наступательной операции, освобождали г. Минск.

    8 июля 1944 переданы в состав 1-го Прибалтийского фронта. 14—31 июля 1944 года участие в  Шяуляйской наступательной операции, затем отражали контрудары противника западнее и северо-западнее Шяуляя. В октябре участвовали в Мемельской наступательной операции.

Из воспоминаний однополчанина Шахназарова Г.Х. « Литва, которую мы прошли вдоль Немана. До сих пор отложилась в памяти необыкновенная красота этих мест, небольшого городка Вилькомир со сверкавшими на солнце разноцветными крышами. Там боя не было, а вот подальше немцы укрепились на подступах к двум небольшим не то селам, не то городкам. Пехотной дивизии было поручено выбить их оттуда, а нам, естественно, подкрепить ее огнем. Дальше - анекдот. Звонят из штаба, спрашивают, найдутся ли в батарее добровольцы пойти в бой вместо пехоты. Приказ не обсуждают, нашлись несколько храбрецов, а из уст в уста, от батареи к батарее дали этому такое объяснение. Наш бригадный и пехотный командиры якобы хорошо выпили и поспорили, кто быстрее и без лишних потерь возьмет один из городков. У пехоты опыт, "профессиональная" закалка, у артиллерии - огневая мощь. Своего рода соцсоревнование. Дело могло обернуться большими жертвами, но, к счастью, оборона у немцев там была хилая. Ее к тому же подавили, израсходовав солидную часть боезапаса, наши добровольцы вышли победителями. Не хочу брать грех на душу, не знаю, такая ли интрига стояла за этим казусом, - ведь он тянул на уголовное дело. Но то, что собирали добровольцев и брали сами, без пехоты, городишко, - это факт. Из сказанного ни в коем случае не должно складываться впечатление, будто на заключительном этапе война стала для нас своего рода увеселительной прогулкой. Отступая, противник устраивал засады, и как результат - немалые потери нашей рвущейся без оглядки вперед армии.»

      20 декабря  переподчинены 3-му Белорусскому фронту В январе-апреле 1945 г. в ходе Восточно-Прусской стратегической операции прорвали долговременную оборону противника, ликвидировали во взаимодействии с другими войсками фронта его окружённые группировки (юго-западнее Кёнигсберга и земландскую группировку).

Из воспоминаний однополчанина Шахназарова Г.Х. «Самое частое воспоминание о войне - дорога. Идешь ночью впереди трактора "Челябинца", который с натугой тащит по разбитой проселочной дороге тяжеленную пушку (8 тонн!), подсвечиваешь фонариком. Отрываться нельзя, но и дистанцию нужно сохранять, чуть зазеваешься, окажешься под гусеницами. Такие трагедии бывали. На ходу начинаешь засыпать, слышишь нарастающий рокот двигателя, рванешь с перепугу, протопаешь полчаса, и опять неудержимо клонит ко сну. Только в Пруссии нам заменили трактора "студебеккерами". Дороги там были не чета российским, и, если позволяла боевая обстановка, мы лихо катили по асфальту.»

     Последний бой, в котором участвовала бригада, был связан  с захватом Пиллау.

     В Кёнигсберге бригада простояла с неделю, делать было нечего, батарейцы отсыпались и "отъедались". Остатки супа и каши повар щедро раздавал толкавшимся вокруг полевой кухни ребятишкам. Затем бригаду отправили эшелоном на постой в Бобруйск.

     После демобилизации дедушка вернулся домой. Работал в колхозе. Умер 8 ноября 1990 года.

     Благодаря музею, который был создан в Средней Общеобразовательной школе  № 14 г. Химки, Московской области  в 1985 году о 150-ой армейской пушечно – артиллерийской орденов Суворова и Кутузова Севастопольской бригаде и мемуарам однополчан,  я смогла узнать боевой путь моего дедушки.