Мезужок Батмирза Хаджибиевич (19. 08. 1925 г.р.), уроженец аула Тахтамукай. На фронт ушел в начале 1942 года, почти сразу после окончания школы. К тому времени на его старших братьев уже пришли похоронки, но 17-летний Батмирза, добавив себе лишний год, сам пришел в военкомат. Его распределили в пехоту, рядовым – таким же, как миллионы советских солдат, чьей кровью позже будет написано: "Никто не забыт и ничто не забыто".

О войне дед говорить не любил. Вспоминать, наверное, было тяжело. Вспоминать Сталинградскую битву, участником которой он был – не каждому выпало на долю такое боевое крещение и еще меньшим удалось выйти живым из одного из самых кровопролитных и тяжелых сражений Второй Мировой Войны. Вместе с дедом из окружения  вышло всего несколько человек – все, что осталось от их батальона. Измученным, ослабшим солдатам дали несколько дней передышки и снова в бой, снова на передовую.  В бою за Сталинград Батмирза Хаджибиевич получил контузию и ранение обеих ног. Его, контуженного, с перебитыми ногами, вынесла на себе молоденькая медсестра Люда. Дед вспоминал, как просил ее бросить его и уходить, но Люда не бросила – глотая слезы отчаяния, выбиваясь из сил под тяжестью непомерного груза, она вынесла его на своих хрупких плечах с поля боя. Потом дед узнал, что она погибла – так же вынося раненого с поля боя. А после госпиталя рядового Мезужок отправили на Днепр. 

Вспоминать, как форсировал Днепр в 1943 году, под нещадной бомбежкой немецкой артиллерии и авиации, дед тоже не любил.  Хлипкие, самодельные плоты, переправляющие солдат и орудия, разлетались в щепы, а люди гибли не только от пуль, но и от того, что просто не умели плавать.  К тому же левый берег Днепра был гораздо выше и круче правого. На этой переправе, по разным данным,  погибло около 2,7 миллиона советских солдат. Батмирзе Хаджибиевичу повезло.

Очень редко и немногословно вспоминал дед как получил тяжелое ранение в грудь в начале 1944 года. Тогда он служил на Третьем Украинском Фронте. Дед закрыл собой 14-летнего мальчика, примкнувшего к их полку. Но пуля прошла на вылет – деда ранило в правую сторону, а мальчика, которого он закрывал – в левую. Дед выжил, мальчишка нет. Он вспоминал не столько свое ранение, сколько сокрушался, что не смог уберечь ребенка. И хотя понимал, что судьба у каждого своя, а на войне она тем более не предсказуема, но все равно не мог не винить себя – такой уж у него был характер. После этого ранения деда демобилизовали. Рана не затягивалась, легкое не заживало – врачи не ожидали, что он оправиться после ранения, давали ему месяц, от силы – два.

 По эвакуации с госпиталем дед попал в Каспийск. Там он и познакомился со своей будущей женой Крысиной Александрой Федоровной. Бабушка, уроженка Саратовской губернии, Ивановского уезда, село Лопухово, всю войну прошла на военном заводе, куда пошла работать после окончания восьмого класса, в 1941 году. Бабушка рассказывала как изнуренные непосильным трудом, голодом и недосыпанием дети 13-14 лет падали в обморок прямо у станков.  Ей самой было 16 лет когда она пошла на завод. Бабушка, как и дед, не любила вспоминать войну и тем более говорить о ней. И только под конец ее жизни, мы, ее близкие, узнали, что она ужасно не любит звук самолета – он ей напоминает бомбежки.

Но той далекой весной 44-го Батмирзе приглянулась добрая и веселая девушка. А Александра заметила скромного паренька в заводской столовой – бледного и худого, но с добрыми глазами, не утратившего выдержку и достоинство.

Спустя полгода врач, списавший деда и советовавший ему поспешить, "чтобы хоть похоронили на родине", был безмерно удивлен тому, как бабушке удалось выходить такого тяжелораненого человека.  Наверное, любовь все-таки творит чудеса.