Дед Метёлкин Григорий Иосифович (1907-1986)
Провожая мужа на фронт мой бабушка Анфуса связала деду толстые шерстяные носки, которые, как выяснилось после, спасли ему жизнь. Зима 1942-1943 годов под Сталинградом стояла суровая. В боях близ хутора Вертячий пехота Красной Армии несколько раз преодолевала реку Дон по льду, пытаясь захватить и удержать плацдарм на другом берегу. На открытой ледовой равнине бойцы попали под шквалистый пулеметный огонь. Ближе к ночи немецкие солдаты отправились «поживиться трофеями» с убитых и раненых красноармейцев. Добивать - никого не добивали, полагая, что к утру в тридцатиградусный мороз вряд ли кто останется в живых. С раненого деда сняли валенки, а вот носками видимо побрезговали. После этого ранения деда комиссовали домой. Награжден Орденом "Отечественной войны" I-ой степени, медалями "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.", "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.", юбилейными медалями по случаю празднования Дня Победы. 
Всю послевоенную жизнь Григорий Иосифович проработал на Уральской (Свердловской) железной дороге, воспитал 5-ых сыновей.

Отрывок из ненаписанной семейной книги:

После боёв под Сталинградом, Григорий долго лежал в госпитале, где врачи пытались восстановить его раненую руку. Но чуда не случилось, и по результатам военно-медицинской комиссии, его отправили с фронта домой. И какие же слова нужно найти, чтобы передать всю радость жены и троих его сыновей, когда весной 1943 года он появился на пороге родного дома… Живой! Живой!! Живой!!! Соседи – кто чем богат – собрали праздничный стол: кто картошки, кто капусты, кто бутылку самогонки… И до глубокой ночи не смолкали песни, про землянку, Катюшу и синенький скромный платочек…
А уже через день Григорию предстояло предстать перед другой медицинской комиссией для определения группы инвалидности. Совещание врачей было не долгим: функции руки не позволяют выполнять квалифицированный труд, а потому определить Метёлкину Григорию Иосифовичу, 1907 года рождения, 2-ую группу инвалидности! У деда буквально начали наворачиваться слёзы:
- Граждане! Товарищи врачи! Мне вторую группу никак нельзя, с ней же на работу никуда не возьмут, а у меня сыновей трое… Как же я их кормить буду?!
- Всё понимаю, солдат, но не сможешь ты работать с такой рукой, - ответил председатель комиссии, понуро отводя глаза в сторону.
- Смогу, я двужильный, меня немец не одолел, а у себя дома уж как-нибудь, да справлюсь.
- Смотри, Григорий Иосифович, на второй группе инвалидности пенсия больше, а обратно колесо не раскрутишь, потом не жалуйся…
- Да я не жаловаться, я век благодарен вам буду, – сказал Григорий. – Вы только напишите. 
- Ступай, Григорий Иосифович, будь по твоему…

В кунгурском паровозном депо, откуда Григорий уходил на фронт, начальник первым делом предложил фронтовику чайку, а потом тихо сказал:
- Ты пойми, Гриша, мест в слесарке у меня нет. Когда мужиков наших забрали, мне пацанов молодых с машиностроительного техникума прислали. Да и рука у тебя к слесарному делу совсем не годная теперь…
- Да ты ж меня знаешь, Павел Игнатич, я хоть куда, когда я от работы бегал?
- Так-то так… - задумчиво протянул нач.депо. - Ты вот что, Гриш, в кондукторы пойдешь? Кондукторов у меня не хватает? То заболеет кто, то запьёт…
- Конечно, Павел Игнатич, не пожалеешь.
- Вот и договорились, - начальник депо поднялся, пожал деду руку и сказал: - Ступай в отдел кадров, пиши заявление, пусть оформляют, я зайду – подпишу… Да ты пей чай-то, пей…

Здесь следует сделать отступление от моего повествования, дабы растолковать молодому поколению, что такое есть «кондуктор» на железной дороге в те далёкие годы. Что профессия кондуктора не имеет ничего общего с продавцами разноцветных билетов, с которыми мы сталкиваемся сейчас в общественном транспорте. Помните блатную песенку «Постой, паровоз, не стучите колёса. Кондуктор, нажми на тормоза» в исполнении Юрия Никулина из фильма «Операция Ы и другие приключения Шурика». 
Дело в том, что современная пневматическая система торможения железнодорожного состава получила распространение в СССР лишь в начале шестидесятых годов, а до той поры для торможения использовали ручные тормоза. Паровозы, повсеместно используемые в те годы, могли лишь разгонять вагоны, постепенно набирая скорость, а вот тормозить не могли. Состав общим весом в несколько тысяч тонн по инерции просто смёл бы паровоз со своего пути, если бы тот начал тормозить в одиночку. Для этой цели по всему составу с некой периодичностью располагались кондукторы, которые вручную закручивали и раскручивали тормоза по требованию машиниста, и выходило, что состав тормозил равномерно по всей своей длине. Два гудка паровоза – «закрутить тормоза», три гудка – «экстренное торможение до полной остановки», один – «освободить тормоза, начинаю разгон». 
В жару, в дождь и морозы сидели на открытых площадках вагонов кондукторы, обдуваемые со всех сторон ураьскими ветрами. И не дай бог задремать кондуктору! При кажущейся простоте, работа его была чрезвычайно ответственна: невыполнение или несвоевременное выполнение приказов машиниста могло повлечь серьезные последствия, вплоть до катастрофы.
Когда же состав прибывал на станцию, каждый кондуктор должен был проверить свою секцию вагонов на отсутствие неисправностей: есть ли масло в буксах и не появились ли где трещины. Наверняка вы помните кадры из старых фильмов, когда железнодорожный рабочий, двигаясь вдоль вагонов, постукивал по буксам длинным молотком. В комплект оборудования каждого кондуктора входила большая масленка, сумка с инструментом, весившая килограмм 15-20, и фонарь с аккумулятором, который весил не меньше сумки.

Мой отец рассказывал, как деда Гриша обычно собирался на работу в зимний период. Сатиновые трусы и майка, комплект теплого нижнего белья, две рубашки из плотной теплой ткани, две пары хлопчатобумажных носков, шерстяные носки, штаны, ватные штаны, свитер, телогрейка, шарф, шапка-ушанка, овчинный тулуп во весь рост, валенки шерстяные перчатки и шубинки (варежки, сшитые из овечьей шерсти). Наверняка я что-то забыл и перечислил не всё. А теперь представьте человека в такой экипировке, у которого на одном плече висит сумка с инструментом, а на другом – тяжелый аккумулятор с фонарём. Космонавтам не снились такие нагрузки.
Не редко случалось, что машинист, дав гудок к оправлению поезда, начинал движение, и кондукторам приходилось на ходу запрыгивать на свои площадки.

Из воспоминаний дедушки Гриши, которыми он поделился с моим отцом незадолго до смерти: «Паровоз дал гудок и состав тронулся. Я зацепился за поручни ближайшего вагона, запрыгнул на подножку, а подтянуться выше не могу – сумка с аккумулятором тянут назад. Поезд ход набирает, а у меня раненая рука не гнётся, отказывается помочь. Уже и станция закончилась, темень, ветром сдувает, а я все висел на поручнях. И почудилось мне: «Разожми руки, Гриша, избавь себя от мучений. Всё разом и закончится»… Думаю, да пропади оно всё пропадом! Не могу больше держаться за эту жизнь! И вдруг вас всех увидел разом, пацанов своих. Думаю, а как же они без меня, помрут ведь с голодухи… Кому они нужны-то? Нельзя мне смалодушничать, никак нельзя! В этот момент состав сильно качнуло из стороны в сторону, и меня буквально выбросило на тормозную площадку.»