Мы ходим по улицам, едем в транспорте, ждем своей очереди в кассу и чаще всего не подозреваем, кто может стоять буквально в метре от нас. «Святая бабушка» - так сказал об Антонине Григорьевне Мельниковой врач, когда спас ее от смерти. До сих пор звонят ее коллеги с прежней работы, ведь встретившись с этой женщиной хоть раз, ее невозможно забыть. В свои 91 она была  полна оптимизма и чувства юмора, не разучилась любить  жизнь и людей. Антонина Григорьевна участвовала в Великой Отечественной войне.

      Антонина Григорьевна Мельникова, родилась 26 июля 1922 года.  До войны жила в Ярославле. В семье было четверо детей, по тем временам  было сложно содержать такую семью.

      Она окончила семилетку. Папа ее был  начальником военно-материальных складов и сразу после школы устроил ее к себе в контору, к  тому времени ей уже исполнилось 15 лет. Вскоре там организовали курсы бухгалтеров, которые она окончила и до войны уже работала по специальности в Управлении Ярославской железной дороги. Становилась, так сказать, самостоятельным человеком!

     На войну она попала не сразу.  Да и само начало войны Тоня встретила не  то чтобы серьезно.  «Папа позвонил ночью прямой домой и сказал, что началась война, - воспоминает Антонина Григорьевна.  –  Он работал на железнодорожной станции, и у нас дома висел такой специальный телефон – железный , с большой трубкой. У него был очень громкий звук.   

    Железнодорожники первыми получили приказ о мобилизации и хорошо понимали ситуацию. А для молоденьких девчонок, работающих в бухгалтерии на товарном складе, война представлялась чем-то таким, какой ее показывали в пропагандистских фильмах и песня тех лет: малой кровью на  чужой территории», «разгромим, уничтожим врага».

   И когда  на следующий день в небе на вокзалом Ярославля появились самолеты- охотники, преследовавшие воинские эшелоны, серьезно к ним молодые люди не отнеслись.      «Папа увидел самолеты и как закричит нам, девчонкам: «Ложись!» А мы стоим, хохочем: как это взять и улечься на землю, в пыль»,- недоумевает Антонина Григорьевна.

     Потом еще многое веселило молодых девчат, пока война не проявила себя со всей жестокостью. Похоронки на одноклассников, карточки на еду и крики раненых солдат. А еще короткие волосы, оставшиеся после того, как им отрезали косы, гимнастерки, да и незлобные окрики родителей, когда узнали, что Тоня попросилась на фронт, как и полагалось комсомолке.

  Сначала  ходила на комсомольские собрания у себя в городе. Там она и заявила о том, что хочет защищать Родину. Мама ее, конечно, ругалась, грозила скалкой и говорила, что она сумасшедшая. А папа у нее был умным человеком и, посоветовавшись с другом, который работал в военкомате, спросил, куда безопаснее проситься дочери. Товарищ ответил, что все равно. Пока повестка придет, пока пройдет курсы подготовки война и закончится.

    А пока Антонина вместе с друзьями по вечерам помогала в госпитале, переоборудованном из школы. «Раненные лежали везде: на кроватях, на полу, в коридорах, - вспоминает первые ужасы войны Антонина Григорьевна. – Мы отмывали кровь, помогали бинтовать, а раненные плакали от боли».

    К маю 42-го года война так и не кончилась. 1 мая 1942 года Тоня получила повестку явиться на сборный пункт. Туфли на каблучках снять, да и какие там каблучки, их в то время и не было, котомку собрать…  «Провожать нас на пристань пришел весь город, - вспоминает Антонина Григорьевна. Провожали всех со слезами. Посадили их, девчонок  молодых, 19-20 лет, в Ярославле на пароход «Социализм», разместили в каютах , и  так они три дня добирались до Астрахани. Там уже перебросили на большой грузовой грязно- желтый пароход и не в каюты, а в самый трюм и повезли дальше.  Потом машинами добирались  до тех пор, пока не оказались под Тбилиси в специальной школе.

     По прибытии они были определены в ШМАС (школа молодых авиационных специалистов) под Тбилиси, где учились с мая по декабрь. Там девчонок учили заправлять самолеты, заряжать бортовые пушки и пулеметы, по мелочам ремонтировать крылатые машины. Преподаватель грозились: будете плохо учиться, не отправим в боевые части. По второму разу придётся проходить курс.  В конце обучения все обязаны были сдать экзамены.  « Мне,  бухгалтеру, поначалу сложно было – какие-то стрелочки, цифирьки, в глазах так и  кружатся, - жалуется Антона Григорьевна.  – Но ничего, освоили. А потом командир эскадрильи  говорил, мол, я мужиков - механиков на гражданку прогоню, пусть девчонки работают, вон как у них ладно и аккуратно получается.  И только четырех девочек, которые сдали все на «отлично», отправили в действующую Красную армию в город Грозный. С присвоенным званием «моторист» Антонина Григорьевна  входила в их число.

        По окончании школы Антонину и еще трех ее подруг довезли до вокзала в Грозном и велели следовать до «восьмой точки». Шли они одетые в буденовки,  мужские штаны, а волосы коротко стрижены.  «По дороге ни  в коем случае велели не садиться в попутные машины, не вступать в разговоры и не называть места назначения», - вспоминает Антонина Мельникова.

  Шел второй год войны, и немецкие диверсанты уже не казались такими глупыми, как показывали их в довоенных фильмах.  Вдруг останавливается легковая машина. Красавец в военной форме спросил, куда они идут, предложил довезти.  Водитель попросил их  документы и сказал, что отвезет их в пункт назначения. « А мы, как нам велели, не отвечаем, не разговариваем, а он не унимается, давайте девчонки я до аэродрома двоих подброшу, а две пока подождут, я за ними вернусь. Ну, делать нечего – сели. Едем, а у самих руки–ноги трясутся. Куда везут? Но когда самолеты увидели, немного успокоились.  Слава богу,  водителем оказался командир авиаполка, куда мы и направлялись».     В первый день пребывания в полку на них смотрели как на зверьков, но при этом любовались – как редким видом. Полк – это 300-400 человек ребят, а их всего четверо. А потом начались военные будни. Дали им месяц испытательного срока.    «Заправляли самолеты при любой погоде, в мороз, в пургу, очень руки мерзли, -  жалуется Антони Григорьевна. По истечении его руки у них были все перебиты, кожа на лице потрескалась от холодного ветра, но их это не остановило! И они официально заступили на службу в 790-м истребительном авиаполку.  – Работать приходилось и ночью, чтобы с воздуха не было видно аэродрома. А немцы, что еще удумали: на самолете вывешивали какую-то лампу, и все в поле, как на ладони. И бомбили.  Очень страшно было. Летчики пожилые  тогда тоже боялись летать. Бывало, вылетит, дойдет до линии фронта и возвращается назад - страшно.  Наверное, чего-то  у них в организме  такого не хватало. А потом пришли

молодые  пилоты, 23-24-го годов рождения.  И мой будущий муж среди них. Свою первую и единственную любовь на всю жизнь Антонина Григорьевна повстречала на фронте. В 1943 году прибыли к ним в полк новые летчики. Было им по семнадцать – восемнадцать  лет. Стоят они, а вид – будто каши недоели. И все смеются, дурачатся. А потом, как, оказалось, начали эти молодцы войну, да настоящую войну! В составе вновь прибывших и был ее будущий муж, Николай Павлович Мельников. Познакомились они случайно, не в магазине, конечно. Стоит она на посту, винтовку держит, серьезная такая. А рукам холодно, ветра-то серьезные. Он издали ее приметил, походит и говорит: «Здравствуйте! Где же ваши перчатки?». А она в ответ строго: «Не выдали перчатки». И тут же Николай Павлович принес ей перчатки, а взамен забрал книгу, которую она читала. Читал он эту книгу или нет, но с этого дня и начался их роман…

      Ребята там все были хорошие, добрые, относились к ним с особым вниманием, как отцы – берегли и жалели. Нет сейчас таких людей, грубыми и жестокими люди стали…. Эти ничего не боялись, летали везде. Но и гибли многие.  Запас топлива в самолетах ЛаГ-3 был на час десять полета. Прошло время- значит, уже не прилетит. Либо сбит, либо топливо кончилось, может, еще живой выпрыгнул или сел на своей территории.

     Самый яркий, памятный случай военных лет, запомнился Антонине Григорьевне на всю жизнь. Служба-то у  них была не сладкой: ночью стояли на посту, самолеты охраняли, а утром шли, проверяли их  же. Заправляли топливом, одним словом, готовили к вылету. И как-то раз после ночного дежурства она проглядела самолет. Только он в воздух взмыл, смотрит - струя бензина из него льется – плохо  бак закрыла. И рыдала она в тот день, а командир полка, вместо того чтобы отругать или куда хуже – отстранить от службы, начал ее успокаивать, свои случаи из жизни приводить. Всё-таки отношение к ним было особенное…

      По такой же полевой рации Антонина Григорьевна и узнала о Победе. «Мы жили  в двухэтажном бараке , а над нами жил радист . И вот он прибегает и говорит, что война закончилась. Это на берегу Балтийского моря было.

    Во время и после войны  у  нее  родилось трое мальчишек. Буквально один за другим. Денег не на что не хватало. Питались в основном тем, что мужу на службе выдавали. Бывало, ребят накормит, сама тарелки оближет – и вроде все сыты. Когда ребята подросли, она против воли мужа пошла на работу.

     После войны самолеты заправлять уже не требовалось, и Антонина вспомнила  свою гражданскую специальность, но в военном гарнизоне. В послевоенные годы муж служил  в ВВС Белорусского военного округа, а затем в Московском военном округе ПВО. Был   уволен в Запас  в  1963 году в  звании   подполковника.

   «Я работала директором в гарнизонном гастрономе, в солдатской столовой. На гражданке после демобилизации в 1963 году устроилась работать бухгалтером, и  так до пенсии денежки считала. « А мужу было тяжело. Он пилот, ничего, кроме этого, не умеет. А в Москве даже дворником не устроиться было  - все места заняты. Хорошо товарищ на военный завод его взял. Так и работал там до пенсии. А потом  его не стало.

   Он  таким хорошим был, слова плохого не скажет. Самое ругательное, что она могла услышать, - это «Тонька», а так всегда ласково называл Тосюлей.

     До 82 лет  Антонина Григорьевна работала в Совете ветеранов Пресненского района в должности бухгалтера. Так же ее приглашали школы и детские сады на различные встречи. Дети дарили свои рисунки, поздравления, а она с ними делилась  воспоминаниями  военных лет.

          Мельникова Антонина Григорьевна награждена орденом Отечественной Войны II степени, орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «За взятие Кенигсберга», «За оборону Кавказа», юбилейными медалями.

     Мельников Николай Павлович на истребителе совершил  95 боевых вылетов на сопровождение штурмовиков ИЛ-2, бомбардировщиков ПЕ-2, а также бомбежки наземных целей. Награждён  двумя орденами «Красного знамени», двумя орденами «Красной звезды», и другими медалями. День Победы встретил под Кенигсбергом. Участвовал в Параде Победы на Красной Площади в Москве  24 июня 1945 года.

       Всё написанное выше – это то немногое, что в таком коротеньком рассказе я мог передать о своих героических прабабушке Тоне и прадедушке Коле. Война давно закончилась. Уже  70 лет прошло с того дня, как отгремели последние залпы.

     Но, несмотря на это, мы должны помнить, что наши дедушки, бабушки, прадедушки и прабабушки когда-то грудью защищали нашу родину для нас, для потомков. Для того, чтобы мы жили, а не существовали под пятой фашистского ига. Их голоса взывают к нам, чтобы мы берегли то, что они отстояли в боях, за что они боролись, заберегли свою Родину.