Годы отданные на защиту Родины

1939 год ЦК ВЛКСМ приняло постановление что бы каждый юноша и девушка овладели военной специальностью.
Я член ВЛКСМ с июля 1938 г., имеющая значок «Ворошиловский стрелок», выполняя постановление 1 октября 1939 года поступаю без отрыва от производства в вечернюю двухгодичную школу медицинских сестер запаса при Дорожном комитете Красного креста, ныне Свердловской железной дороги.
8 марта 1941 года закончено обучение и мне вручают свидетельство об окончании школы, военный билет и моб. предписание. Моб. предписание небольшого формата, розового цвета, в нем четко записано: явиться к месту сбора на второй день после объявления войны.
В тот далекий и радостный день 8 марта (день 08.03 был для женщин укорочен на 2 часа) мы получившие такие предписания и не думали о важности и строгости и не думали о войне… А война пришла так для нас неожиданно…
В воскресенье 22 июня 1941 года я уже как секретарь комсомольской организации Управления треста «Уралжелдорстрой» была ответственным дежурным в РК комсомола. Здесь в РК и узнали о начале войны, а на другой день получила повестку из военкомата явиться на сборный пункт в школе на углу ул. Мамина Сибиряка и ул. Шарташской.
На сборном пункте дали отсрочку до 01 июля.
С 01 июля 1941 года призвана мед. сестрой в эвакогоспиталь №1710 с челюстно-лицевыми ранениями и ранениями нижних конечностей (г. Свердловск ул. Крылова) 15 июля 1941г приняла присягу. Так началась моя военная служба.
ЭГ принял первых раненных 03 июля, но служба в госпитале меня не интересовала, т.к. нас готовили для полевых госпиталей. И вот мы молодежь подали заявления комиссару госпиталя об отправке нас в действующую армию. Просьба была удовлетворена и 06 февраля 1942 издан приказ по ЭГ 1710 за № 37 об откомандировании добровольцами для работы на фронте.
22 февраля 1942 г. прибыли в Москву в распоряжение Главсанупра, а уже 23 февраля в день Красной армии начала службу в ХППГ 674 в только что освобожденном г. Волоколамске.
Так, день 23 февраля стал днем моего боевого крещенья в самом прямом смысле. По дороге от Москвы до Волоколамска наша санлетучка попала в полосу обстрела!
В ХППГ 674 вновь прибывших на пополнение встретил начальник госпиталя военврач первого ранга т. Кузьменко и сказал: «Проскочили под огнем, значит не суждено от него погибнуть». Это были пророческие слова, пройдя через все годы войны осталась живой и здоровой. Мне не пришлось испытывать горечь отступления и окружения.
В июле госпиталь перебросили в район боев за ст. Шаховская. Переезд осуществлялся на гужевом транспорте. На всем упакованном санинвентаре были опознавательные знаки – красные кресты, но верно они-то и привлекали внимание противника, и по обозу велась пристрелка, но снаряды то перелетали, то не долетали, и мы благополучно преодолели полосу пристрела.
Разместились в лесу, разбили палатки. В палатках в два яруса устанавливались носилки. Зимой для отопления устанавливались в палатках две железные бочки – печки.
В бою за станцию медсестры непосредственно оказывали первую помощь на поле боя и сами транспортировали раненных на плащ-палатках волоком.
В октябре госпиталь передислоцировался в район боев под г. Ржев. Разбили палатки как всегда в лесу у деревни Кобылино, но это было только одно название, деревни уже не было. Суровая морозная зима, непрекращающиеся бои, но госпиталь на протяжении с октября 1942 по февраль 1943 стоял на одном месте, принимал поток раненных.
Как выдержали мы такое напряжение? Наверное, помогала молодость и вера в правое дело. Не спали по 2-3 суток, а наши санитары ухитрялись на несколько минут заснуть стоя.
Это теперь нам стало известно, что наша армия отвлекала противника, не давая ему возможности перебросить силы под Сталинград, где шло великое сражение.
Закончились бои под Ржевом, и я получила первую и самую памятную и дорогую для меня награду медаль «За боевые заслуги».
После Ржева госпиталь перебрасывают в Калугу, теперь переезжаем уже на автотранспорте. В Калуге госпиталь был размещен в здании школы, где мы работали около месяца в качестве спецгоспиталя, нашему госпиталю была приписана группа нейрохирургов, проводились трепанации черепа, полостные операции, вытяжка нижних конечностей.
Дальше Вязьма. Запомнился жаркий солнечный день, город в огне, ветер разносит по улицам кучи бумаг. Разместили госпиталь в уцелевшей церкви. Подготовились к приему раненых. Но, не приняли ни одного раненого, свернулись, и дальше на Рославль. Стремительный бросок, едем по лесной дороге. В лесу зловоние, лежат незахороненные тела, а стоят теплые осенние дни.
Вечером подъезжаем к Рославлю, а он как в факельном шествии – весь охвачен огнем.
Верно тяжкое для фашистов было время под Рославлем, т.к. я впервые за войну увидела такое большое кладбище, на котором захоронено фашистское воинство. Над могилами высокие из березы кресты, у крестов положены каски.
После Рославля – Кричев.
В декабре 1943 года меня принимают в ряды Коммунистической партии. В январе 1944 года вернулись в Москву, в подмосковном санпропускнике прошли обработку и госпиталь перебросили на Карельский фронт. Первая остановка г. Кировск Мурманской области. Как всегда, госпиталь подготовили к приему раненых. Простояли в готовности около двух недель, поступления раненых не было. Затем погрузились в железнодорожный состав и в г. Мурманск. Эшелон сопровождали зенитные установки. Железнодорожный состав на пути следования подвергался бомбовым налетам неприятельской авиации.
В Мурманск прибыли во время морского отлива. Причал громадиной навис над водой, а судно где-то внизу. В воде косяки сельди, набираем ее ведрами. Наступает время морского прилива, судна выравниваются с причалом, быстро грузимся и отплываем к ст. Кола. Здесь уже грузимся на английские и американские «Студебеккеры» и «Шавроле» и на сопки к Петсамо (на границе с Норвегией).
На Карельском фронте я не по учебнику, а воочию познакомилась с полярной ночью, северным сиянием, длинным полярным днем. Погода здесь менялась по нескольку раз в день. То сверкает под солнечными лучами снег, одеваем темные очки, то пурга, не видно в 3-4 шагах. От палатки к палатке были протянуты канаты что бы не затеряться в пурге.
В госпиталь доставляли из Баренцева моря свежайшую треску – это был деликатес.
В районе Петсамо у нас не было больших поступлений раненых, в основном поступали раненые разведчики, от которых мы выучили песню, я и сейчас ее помню:
«… Может быть на сопках у Петсамо
Разгорится небывалый бой
Потеряю я свою ушанку
Со своей удалой головой…»
Но мы ни шапку, ни голову не потеряли, все остались живы. И получили медаль «За оборону Заполярья». Из-под Петсамо госпиталь перебрасывают на участок боев с финнами, все населенные пункты имели названия с окончанием «ярви» - озеро. Запомнилось только одно из них Суоярви… Озера, болота, тайга лежавшие для пешего перехода. Все заминировано. В этом районе боев была придана госпиталю рота охраны, т.к. имели место случаи, когда финны мелкими группами по известным только им тропам просачивались через линию фронта и нападали на госпитали.
Мы в боях на Карельском фронте, а ленинградский фронт освобождал от блокады г. Ленинград.
На нашем фронте наступило затишье, госпиталь размещался на одном из хуторов, а рядом на «отдыхе» дивизион гвардейских минометов «Катюш». Комиссар дивизиона находился у нас на лечении. Ребята из дивизиона приходили к комиссару. Познакомились и наши участники худ. самодеятельности, были приглашены на концерт в дивизион (расстояние 3 км) и мы смогли увидеть эти грозные машины, правда под чехлами, а с результатами их действий мы встречались давно.
Как-то был тихий теплый вечер комиссару дивизиона разрешили вставать, он вышел на крыльцо, подошел и наш комиссар и мы медсестры около своего комиссара, и здесь в конце 1944 года мы впервые разговорились как будут жить после войны… И нам захотелось хоть один день пожить после Победы… А вот живем уже больше лет, чем было нам до войны. Наш комиссар, теперь они называются зам. по политчасти – официально и мы так называли его, для нас он остался комиссаром фамилия его Сотов, имя вспомнить не могу. По национальности мордвин лет 35-38 в наш госпиталь пришел в середине 1943 года (он был вторым комиссаром, первого перевели в другую часть) среднего роста, всегда аккуратный, требовательный к себе и подчиненным в выполнении служебных обязанностей, но с доброй открытой душой. Это он организовал из персонала госпиталя худ. самодеятельность, научил нас, медсестер, проводить политинформации и читки газет и боевых листков для раненых. Он считал исполненная песня, прочитанные стихи или газетные статьи помогают раненым перенести свои страдания и боль. Где он сейчас не знаю – очень жаль…
Душой нашего коллектива был и главный хирург Николай Тихонович Алексеенко, он был главным с первого дня формирования госпиталя и до его расформирования в 1946 году. После окончания войны он вернулся в свой г. Шахты Ростовской обл. Николаю Тихоновичу присуждено высокое звание «Заслуженный врач РСФСР» Сейчас ему 85 лет, он тяжело болен.
В нашем госпитале все врачи, фельдшера и медсестры были женского пола и только один мужчина врач наш главный. За годы войны у нас было четыре начальника госпиталя, самым лучшим был самый первый т. Кузьменко, остальные не оставили доброй памяти, а главный хирург был всю войну с нами. Он был для нас Отцом, помогал и врачам, и медсестрам. Учил нас мужеству, быть выносливыми и в то же время сохранять женственность. Он пресекал, если кто-то из девчат для удали начинал курить (махорка и табак входили в пайковую норму) или проявлять грубые отношения к товарищам по работе. А уж если грубо отнесся к раненым – виновница сразу получит взыскание!
Не знаю почему, но госпиталь долгое время стоит на хуторе, принимаем больных с пневмонией, флегмонами. Иногда поступают подорвавшиеся на мине или гранате дети. Пришли первые и единственные роды, родился мальчик. Мать финка из местных жителей, плохо говорила по-русски. Мы просили ее назвать сына Виктором. Победоносцем. Какое она дала имя, а мы звали Витюшей.
Начался 1945 год. Наш госпиталь потихоньку перемещается на юго-запад. Делаем длительные остановки, но палатки не развертываем. В феврале-марте продвигаемся к Прибалтике, и вдруг резкий поворот в нашей службе. Госпиталь расквартировывают в г. Кирове, в глубоком тылу, в мирном городе, на территории бывшего монастыря на высоком берегу р. Вятка. В монастыре размещены и другие части.
День наполняли учебой: занятия по спец.дисциплинам, по Уставу и строевым занятиям. Раз в неделю увольнительная в город, идем или в кинотеатр, или знакомиться с городом, а 11 гвардейская армия (ранее 16), в составе которой наш госпиталь принимал участие в боях, в это время громила фашистов в Восточной Пруссии, закончив свой боевой поход в г. Кенигсберге, теперь город Калининград.
9 мая 1945года День Победы! Узнаем об этом ночью по радио. Дежурный одним возгласом «Друзья – победа!» прервал наш сон. Поднялся весь гарнизон, стрельба, крики ура, смех, радость. Это незабываемый день!
Прошел май, июнь, издан приказ о демобилизации женщин, а также мужчин старшего возраста рядового и сержантского состава, а мы живем и живем в г. Кирове… Во второй половине июля месяца- срочная погрузка в ж.д. состав и под зеленый свет один воинский состав за другим на Восток… Миновали Новосибирск, озеро Байкал, Читу… 8 августа остановка в п. Нижнеленинском на берегу р. Сунгари притоке р. Амур. 9 августа по радио сообщили, что Советский Союз объявил войну Японии, выполняя Потсдамское соглашение трех союзнических держав - начать войну с Японией ровно через три месяца после разгрома и капитуляции Германии. Так вот почему нас так долго держали в резерве.
Грузимся на суда речной флотилии и по р. Сунгари приплываем на территорию Манчжурии, и 10 августа принимаем первых раненых. Война с Японией была молниеносной, наш госпиталь не испытывал большой нагрузки. Поступали раненые из числа китайского населения. Какими доброжелательными были они к советским людям. Разгромом Квантунской армии произошел 03 сентября, на этом закончилась война с Японией, а на другой день мы вернулись на свою родину снова в Нижнеленинск.
Госпиталь свернут. Ожидаем дальнейших распоряжений. В октябре поступил приказ врачей и санитаров из числа молодых по возрасту откомандировать с воинскими частями для боев на Курильские о-ва, а медсестер и санитаров старшего возраста демобилизовать. Прощались в г. Биробиджане.
В ноябре 1945 года вернулась домой в родной Свердловск, так закончилась моя военная служба. До 50 лет была на военном учете как медработник в запасе, хотя закончила после войны техникум и работала плановиком-финансистом.
Через 28 лет после окончания войны из сан.службы 11 гвардейской армии получила приглашение принять участие во встрече ветеранов медиков. Встреча проходила с 08 по12 мая 1973 года в г. Калининграде, где с последних боев и до настоящего времени дислоцируется армия. Совет ветеранов Армии возглавляет маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян (бывший командующий Армией), а по медицинской части возглавляет ветеранов Варвара Юрьевна Арун-Газаева, в годы войны санинструктор, после – доктор медицинских наук.
На встречу в 1973 году из нашего госпиталя приехали четверо: медсестры Надя Перепечаева из г. Георгиевска Ставропольского края, Люба Кузнецова из г. Алма-Ата, Шура Данилова из г. Ашхабад, и я из г. Свердловска. На вторую встречу в день 30-летия Победы из наших приехали только трое. Всем участникам встречи была вручена медаль «Ветеран 11 гвардейской армии».
Не буду описывать дни встречи – это слезы, смех, воспоминания, это наша прошедшая юность. Решили в дальнейшем встречи проводить не в Калининграде, а по зонам приблизив к месту жительства ветеранов. Для нас это неудобно, т.к. мы попадали в разные зоны, поэтому поддерживали только переписку.
В своих воспоминаниях я отразила наиболее запоминающиеся эпизоды.
Повседневная же жизнь научила нас быстро устанавливать палатки, размещать в них носилки на двух-трех ярусных козлах, оборудовать операционную и перевязочную, санпропускник. Рыть щели вокруг палаток саперной лопатой, стрелять из винтовки и бросать гранаты, пользоваться противогазом, и при полной боевой выкладке делать марш-бросок. По оказанию медпомощи были специалистами. Умели быстро из большого потока раненых выявлять самых тяжелых и переносить их первыми на операционный стол или в перевязочную. Научились строгому соблюдению светомаскировки и камуфлированию палаток, не выставляя напоказ красный крест, а обозначать место нахождения госпиталя надписями-указателями: «хозяйство Алексеевича».
Наша душа не огрубела за войну. Была любовь, расставания, утраты. Порой не спали несколько суток, были перебои с горячим питанием, но все невзгоды мужественно перенесли во имя мира и жизни, во имя уничтожения фашизма.
Но, не могла привыкнуть к скрежещущему шуму моторов немецкого самолета корректировщика, как коршун высматривающему добычу и свисту падающей авиабомбы…
Запись воспоминаний сделала спустя 37 лет со дня окончания Великой отечественной войны.
30 марта 1982 г. К.Г. Медведева