Мой отец, Александр Яковлевич Медведев, 01.08.1913 г.р. был призван Железнодорожным РВК КОМИ АССР, 13.01.1942 г. До этого отбывал наказание (нам неизвестно, за дело или нет, по пресловутой 58 статье, или какой другой) в местах заключения. Воевал сначала на Калининском фронте в 24 стрелковой дивизии 2-ой ударной армии, был командиром отделения роты автоматчиков, где был ранен.  Был еще один момент, когда он получил сообщение, что его подруга, которая осталась в тылу, изменила ему. Он не поверил, взял из госпиталя увольнительную и поехал разбираться, но не успел вернуться к сроку. По законам военного времени, его должны были расстрелять, но учитывая заслуги, лишили всех наград и отправили в Штрафной батальон. В нем, на Карельском фронте, после того, как кровью (было ранение) "смыл вину", стал связным Командира Отдельного лыжного батальона 205 СД 26 Армии. В боях с дивизией СС "Норд" был тяжело контужен и ранен. После лечения признан годен к нестроевой. День победы встретил проходя службу в комендатуре станции Кемь. Были боевые нагрыды, в том числе, был представлен к Ордену Отечественной войны. Но, в 1946 году, по доносу, насколько нам известно, был вновь арестован и провел в заключении до смерти И.В.Сталина и последующей амнистии. 
Еще во время войны, когда проходил службу на станции Кемь, женился на моей матери, Берте Оскаровне Мяки - дочери известного финского коммуниста Оскара Мяки (Штурбак), который еще со времен финской красной республики был знаком С Отто Куусиненым. Забрали его от семьи, когда у них уже был маленький сын и скоро должна была родиться дочь. После возвращения к семье, наши родители прожили хоть и трудную, но счастливую жизнь. Они родили и воспитали 5 детей. Но, раны давали знать, и на 73 году жизни, наш отец умер, жестоко страдая. Последние 2 года уже не вставал с постели. Маму потеряли через 15 лет.... 
Позволю себе еще приложить свои стихи, посвященные отцу на его 100-летие:
 

Четверть века прошло, как ты умер, Отец,
Но с отчаяньем и сожаленьем.
Расспросить я решил у тебя,  наконец,
Не спросив обо всём в своё время...

Ты прости меня, Батя, что слушать не стал,
Когда ты влезал в память страданьем....
Отмахнувшись, гулять к пацанам убегал,
Ты ж, опять погружался в молчанье.

А позднее, когда приставал: расскажи...,
Но, к тебе уже смерть приступала,
Эту боль доставать ты не смог на ножи,
И душа уже жить перестала....

Ты прости меня, мне не понять никогда,
Что такое война, как ты жил в ней?
По утрам просыпаться как можно, когда,
Каждый день надо жить, как последний!?

Ты, скажи мне, Отец, как в атаку ты шёл?
Как хватало тебе сил подняться?
Почему среди тысяч тебя не нашёл,
Выстрел этот, что надо бояться...

Как, ещё..., голос друга в ушах...
И дымок от его самокрутки...
Свист осколка..., и друга уже не спеша
Закопали в ближайшей воронке...

Ты прости меня, Батя, что я не спросил,
Как ты смог, после пытки Гулагом,
Сразу броситься в пламя священной войны,
Не озлобившись сердцем ни разу.

Ты, штрафбата закалку прошёл как и все,
Кровью смыв всю вину, если была.
Подлечился и снова на фронт по весне,
Только власть про тебя не забыла....

Объясни ты мне, Батя, что сталось с тобой, 
Как ты смог залечить эту рану...
Не успев насладиться семьёй молодой,
Снова в лагерь, до смерти тирана...

Ты прости меня, Батя, я молод и глуп,
Был тогда, да и стал не умнее...
Смог бы я пережить, что ты смог?...
Может, смог....впрочем, Богу виднее....

Много я бы хотел расспросить у тебя,
Если б время крутнуть наизнанку...
Но ты умер и я лишь спрошу у себя:
Почему же играл ты в молчанку?

21,06,2012.