Георгий
Николаевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Георгий Николаевич Матвеев родился в 1901 году на Дальнем Востоке и прожил долгую, насыщенную событиями жизнь. Во время Гражданской войны пять лет служил на Тихоокеанском флоте сигнальщиком, а затем был партизаном в Уссурийском крае. С 30-х годов прошлого века Г.Н. Матвеев жил в Фирсановке, затем в Новоподрезкове и Подрезкове. В годы Великой Отечественной войны воевал в ополчении на подступах к Москве, был ранен. В мирное время был рабочим, заведовал клубами, поднимая культуру на селе.
В начале июля 1941 года в Сходненской школе № 1, находившейся на улице Горького, был сформирован народный батальон ополчения из жителей Солнечногорского и Химкинского районов. Вступило в него 400 (по другим данным – 520) человек, большинство – люди сугубо штатские. Некоторые из них – освобожденные от военной службы белобилетники. В строю были деды и внуки.
В этот батальон и вступил ополченцем Георгий Николаевич Матвеев.
Батальон вошел в состав 4-й дивизии народного ополчения Куйбышевского района Москвы. Первое боевое крещение бойцы дивизии получили на Северо-Западном фронте в районе озера Селигер в составе 31-ой арии. С 26 сентября дивизия народного ополчения была преобразована в 110-ю стрелковую дивизию, под командованием Г.Б. Петерса.
Одно из стихотворений из фронтового блокнота ополченца Георгия Матвеева, вошедшее в изданную в 1998 году книжечку под названием «Боевые ушли времена…».
Мало нас. В моем вы сердце,
В сердце, братья-ополченцы!
Нет оружия. Мы стали.
Победишь врага едва ли…
– Что унылы вы, ребятки? –
Взводный всем нам говорит. –
Есть у каждого лопатки,
Вещмешок держи, как щит.
Наступать – в запасе глотки.
И «ура!» вовсю ори.
Так под Вязьмой, братцы, было:
Жуткий, страшный час…
Сердце, помню, крепко ныло, –
Что скрывать сейчас?
С ходу брать держали моду,
Мы и Вязьму взяли смело –
По вторичному заходу.
А селения горят,
Освещают путь фашистам.
С тех, и с тех сторон парад,
И оркестр трубит со свистом.
Шла священная война,
Падали, вставали снова.
И сроднила нас она
В тех боях суровых.
За неделею неделя
Под свинцовые метели –
За высоты! На высоты!
В снежной замети мы шли,
И в атаку – раз уж в сотый –
Командиры нас вели…
Воспоминания
Георгий Николаевич
- …Помню начало войны. Город Химки. Я вошел в военкомат. – Становись! – раздалась команда. Мы стали в ряд. Человек в гимнастерке обратился к нам, добровольцам, с призывными словами:–советская страна в опасности! Надо мобилизовать все силы. Время не ждет. Нашу землю топчут варвары, но мы не из тех, кто встречает врага на коленях. Мы, когда надо, умеем и воевать. Русские били и «псов-рыцарей», свергали татарское иго, шведов, победили Наполеона, в годы Гражданской войны разорвали кольцо четырнадцати капиталистических государств, «разгромили атаманов, разогнали всех господ». Нелегко дается нам победа, но мы знаем, уверены в том, что будут разбиты и фашисты.
- Площадь перед военкоматом была полна народа. Тут были и жители Сходни – мои старые знакомые: Перфильев, Шувалов, Кольцов, Петров, братья Ивановы, председатель колхоза Иванов, Гаврилин, Данилин, Илларионов, братья Ильины, Семенов (впоследствии Герой Советского Союза). Некоторые – из Солнечногорского района. В каждом взоре светилась гордость от сознания, что они с этого дня стали солдатами – защитниками Советской страны и скоро возьмут в руки оружие для борьбы с фашистами.
- Я – ополченец .Я собрался в поход. Все необходимое в саквояже. Попрощался с женой, малышом, и в путь-дорогу. От Джунковки до Сходни не более трех километров. Пошел к школе № 1, где формировались части ополченцев из жителей Химкинского и Солнечногорского районов. Двухэтажное кирпичное здание школы ожило: мы получали матрацы, одеяла. Мимо меня прошел столяр из сходненской деревообрабатывающей артели Кондратьев. Он улыбнулся. Я любил этого человека за то, что в глазах его, словно в зеркале, отражалась его добрая, чуткая душа. Следом за ним шел грузный Федор Князев, так же, как и Кондратьев, житель Сходни. Повернув в нашу сторону свое веселое лицо с крупными чертами, он поднял над головой кулак. – Таким кулаком только чертей глушить в ненастную погоду, – сказал Илья Калашников, мой сосед из Джунковки.
– Правильно говоришь! – ответил Князев. – Я своим кулаком буду долбить да глушить врагов… Князев славился среди населения своей большой силой.
- Вечером, сидя на койке, вспомнил я Гражданскую войну, Владивосток – мою родину, сопки, тайгу, партизанские засады, смелые налеты на японцев и каппелевцев. С тех пор прошло немало лет, но память о товарищах и друзьях Пименове, Докукине, Хрустицком, Онопке, Умурваеве, Апрелькине – почему-то возвратила меня к тем славным дням, когда мы вместе защищали советскую власть на Дальнем Востоке.
- Сидим в школе на полу. В окна струятся светлые лучи солнца. Бывший председатель местного колхоза Иван Иванов слегка хриплым голосом говорит: – Вот грянула война, и заботы в сторону, уборочная побоку, все колхозные дела насмарку… А ведь нужны сейчас рабочие руки! В разговор вмешался Василий Бабурин, крепыш из деревни Пикино. – Да, цветет, братцы, гречиха, теперь самая пора ей – июльская. – А ловко фашисты нас подсекли… – тяжело вздохнув, добавил Дементьев.
– Вот теперь и собирай урожай, враги его затопчут, – вторит ему Михаил Кондратьев.
– Ну чего горевать, коли нечего надевать! Знай – наряжайся. Живы будем – не помрем! – успокоительно произнес скуластый, высоколобый, плечистый ополченец Максимов. В коридоре показался командир. – Поднимайся! – раздался властный голос. Мигом все на ногах. Строимся. Идет перекличка. В ответ слышны бодрые голоса: «Моисеев, Ольшин, Смирнов, Гладков, Гуров…»
- Июль 1941 года. У станции Сходня в эфире звучит голос Левитана. Группа жителей жадно слушает передачу. Сумрачные лица. Все молчат. Наш ополченский батальон шел из школы. Маршируем по улицам поселка. Занятия закончили, вошли в школьный двор. Команда – разойдись! Вскоре взводный командир Федор Князев, бывший милиционер, кричит: – Выходи строиться! Построились в две шеренги. Слышится команда: – Поднять правую руку! Мы недоумевали – зачем? Рядом стоявший со мной сутулый, худощавый ополченец руку не поднял. – Руки не поднимаешь, а еще идешь воевать, – с укором произнес Князев. Чернявый заговорил: – Братцы вы мои, что ж сделаешь, стал я инвалидом. Сцепщиком, значит, я работал, руку повредил. С вами на фронт уйду. – Не уйдешь, – решительно произнес Князев. – Буду разведчиком, – настойчиво ответил чернявый. – Я тебе говорю – иди домой! – приказывает взводный. Нехотя бывший сцепщик вышел из строя, озираясь, зашагал по пыльной дороге. Приближался вечер. Долго беседовали ополченцы. Слышался голос Дмитрия Иванова: – Ну, братцы, удивил нас чернявый. Надо же, инвалид, а ведь не захотел в тылу остаться. Патриот, что и говорить! Ополченцы умолкли. В классе мы лежали на матрацах, вошел легкой походкой круглолицый крепыш, командир пулеметной команды лейтенант Бычеловский, и обратился к ополченцам: – Сегодняшний случай для нас показательный. Инвалид, любящий свою Родину, изъявил желание идти в ополчение. Он совершил подвиг…