Как-то весной 1942 года, стоя на краю оврага, наблюдал за боем нашего истребителя-разведчика с несколькими «мессершмидтами». Уходя от атакующего «мессера», наш самолет снизился почти до земли и летел на меня. Я упал на землю, а самолет задел крыльями пни спиленных тонких дубовых деревьев, несколько раз перевернулся и фюзеляжем без крыльев, в погнутым пропеллером встал в обратную сторону. Из неповрежденной кабины выскочил бледный как стена летчик и бросился бежать от самолета. Окриком «здесь свои» остановил летчика.
Об этом редчайшем, пожалуй единственном, счастливом для летчика, случае нигде не упоминается!

Однажды в Воронеже, рано утром, немцы нанесли удар на стыке двух батальонов вдоль трамвайной линии на СХИ. Связь с батальонами от КП поддерживалась через наблюдательский пункт (НП) полка в доме на опушке парка культуры и отдыха. Связь с батальонами работала устойчиво, а с КП, где находились командир и штаб полка, прервалась в результате повреждений полевого кабеля разрывами снарядов и мин. На устранение повреждений кабеля один за другим были посланы три линейных надсмотрщика, а связи не было. «Орел» (позывной КП) не отвечал. Оставив телефониста на коммутаторе, побежал вдоль линии, проложенной вдоль неглубокого хода сообщения, устранил несколько порывов линии, а связи с КП не было. По ходу сообщения продвигался согнувшись или ползком, сверху пролетали трассирующие пули, вблизи рвались мины. Выглянул из траншеи, на опытном поле в тылу полка увидел немецкие танки. Один из них стоял вблизи траншеи. Решил незаметно подползти и бросить под гусеницы противотанковую гранату. Немцы видимо заметили движение по ходу сообщения и открыли сильный огонь из минометов. Пришлось от этого намерения отказаться, прижимаясь ко дну траншеи отполз в сторону КП. Подключился к линии, связи не было в обе стороны – ни с КП, ни с НП. Как потом выяснилось к НП с тыла подошли немецкие танки и бронетранспортеры.
Силами резерва дивизии фашисты были отброшены в исходное положение.
В разрушенном доме, где находился НП полка, лежали убитые немцами все, кто там находился. Почему немецкие танки не раздавили меня в траншее, трудно сказать. Очередной раз совершенно случайно остался живым.

Штаб полка в 1943 году разместился в большой курской деревне. Сюда наконец прибыло хозяйство роты и мой ординарец на санях, в которых вез трофейные офицерские сапоги и две плетеные бутылки рома. Ординарец долго не появлялся, а когда вошел в избу, доложил, что сапоги и ром украли. А я так надеялся заменить свои изрядно поношенные сапоги – левый наш командирский, а правый - кованый немецкий солдатский. Сделал внушение ординарцу и отпустив его, продолжали решать ротные дела.
В избе было натоплено, горела лучина, а снаружи то в одном, то в другом месте деревни слышались разрывы снарядов. Немцы на ощупь вели огонь с бронетранспортера. Политрук предложил погасить лучину. Не успели это сделать, как в избу угодил снаряд, пробил соломенную крышу и оглушительно разорвался.
На какое то время я потерял сознание, а когда очнулся, в избе было полно дыма и гари, наверху светилось звездное, морозное небо. На земляном полу лежали убитые командир взвода, вновь назначенный старшина, старик и старуха – хозяева избы. За столом рядом со мной стонал раненый политрук. На мне в нескольких местах осколками были пробиты или порваны полушубок, шапка и валенки. И на этот раз повезло, отделался только контузией.

Вспомнилось еще два необычных боевых эпизода.
Штаб полка остановился в совхозе Архангельский, а батальоны продолжали преследовать противника. С рассветом увидели, что с тыла по белому снежному полю на нас движутся цепи солдат в зеленых шинелях. Немцы! Все, кто находился со штабом полка (связисты, разведчики, саперы), заняли оборону и приготовились к бою. Командир полка навстречу наступающим выслал двух разведчиков в белых халатах. Оказалось, что это была фронтовая мотострелковая бригада, получившая задачу, взять совхоз Архангельский. Чуть-чуть не перестреляли друг друга! Основная причина: несвоевременное поступление данных обстановки в старшие штабы и отсутствие радиосвязи между взаимодействующими соединениями и частями.
Другой эпизод. Утром вошли в деревню, через некоторое время на наших глазах с тыла промчались танк и два немецких бронетранспортера без единого выстрела с их и нашей стороны. Мы с заместителем НШ вышли из-за угла избы чтобы посмотреть, куда скрылись немцы. Тут же как-будто кто-то бросил в нас камни и послышалась пулеметная очередь. Повернулся к своему товарищу, он хрипит и из горла хлынула кровь. Пуля пронзила ему горло, а я отделался пулевыми пробоинами в рукаве полушубка. И так, по неосторожности, погибали люди на войне.

Весной 1943 года меня назначили на должность начальника связи 574 СП той же 121 СД.
Находясь на передовой, разрывом мины был ранен в голову, локоть и кисть левой руки. Осколок в локтевом суставе остался на всю жизнь.
В Мичуринском фронтовом госпитале сильно заболел, весь опух, поднялась высокая температура и впал в бредовое состояние. Из общей палаты меня переместили в узкую сырую комнату для безнадежных раненых.
Утром очнулся от топота крыс, бегающих по полу, табуретке с едой и по кровати.
Напротив лежал умирающий. На мой слабый голос никто не отзывался. Наконец вошла сестра, попросил ее, чтобы немедленно перевели на прежнее место. Раненые удивились и обрадовались моему возвращению в палату. Один их них сказал, что из этой мрачной комнаты еще никто не возвращался.

После госпиталя назначение получил на должность начальника связи 323 гвардейского ИПТАП.
За несколько дней до начала наступления немцев на Курской дуге полк развернулся на Прохоровском направлении под Тамаровкой.
С утра 5 июля началась Курская битва, где участвовало невиданное ранее огромное количество боевой техники с обеих сторон: танков, самолетов и артиллерии.
В небе непрерывным потоком летели на бомбежку наши и фашистские самолеты, вели бой между собой истребители, то тут, то там падали сбитые самолеты.
После огневой обработки артиллерией и авиацией на наши позиции по открытому ровному полю двигалась армада новейших фашистских танков и самоходных орудий типа «тигр», «Пантера» и «Фердинанд». А за ними устремилась пехота на бронетранспортерах.
С удаления более одного километра из стволов фашистских танков появились вспышки, это они начали вести прицельный огонь по нашим орудиям и танкам Тацинского корпуса, выдвинувшимся из лощины на гребень. Наши орудия начали пробивать немецкие танки, когда они приблизились к огневым позициям на 500 – 600 метров.
Понеся большие потери, остатки полка были выведены из боя для укомплектования новой материальной частью (орудиями 100 мм калибра) и личным составом.
В этом бою батареи полка подбили более десяти фашистских танков.
При выходе из боя нас бомбила немецкая авиация. Один из пикирующих бомбардировщиков Ю-87 был сбит наводчиком орудия из винтовки. Самолет не вышел из пикирования, врезался в землю и взорвался.
На наших глазах произошел и такой немыслимый боевой эпизод. Дивизион «Катюш» выдвинулся на позицию и готовился к залпу по наступающим фашистам. В это время в небе появилась армада фашистских бомбардировщиков, летящих плотным строем на низкой высоте. Дивизион дал залп по противнику, траектория снарядов прошла сквозь строй самолетов и одним из них были сбиты два немецких стервятника.
При выдвижении в район доукомплектования мы видели глубокоэшелонированную оборону, занятую войсками Степного фронта, выдвинутую сюда после разгрома немецкой группировки под Сталинградом. Это вселяло уверенность в том, что хваленым фашистским войскам, вооруженным новейшими танками, будет нанесено сокрушительное поражение.
В крупнейшем за всю вторую мировую войну встречном танковом сражении под Прохоровкой фашистская танковая группировка была разгромлена.
Вскоре наши войска перешли в контрнаступление, в котором участвовал и наш 323 гвардейский ИПТАП.

Осенью и зимой 1944 года войска 1-го Украинского фронта освободили правобережную Украину. Полк перебрасывали с одного участка фронта на другой, туда где появились танковые соединения немцев.
В памяти сохранилось много смертельно опасных боевых эпизодов. Приведу лишь некоторые из них.
Однажды полк оказался в окружении противника. Командир бригады по радио дал команду сняться с огневых позиций и двигаться в указанном им направлении. Двигались ночью, шел снег и мела метель. Вблизи, параллельно нашей, еле просматривалась другая колонна машин, которая совершала марш в противоположном направлении. В одном месте оба маршрута сошлись. Несколько машин застряли в снегу на нашем пути. Водители головы колонны начали ругать виновников «пробки» крепкими русскими выражениями. В ответ из темноты послышались выкрики немцев. Оказалось, что это были немецкие бронетранспортеры. Они их бросили и скрылись в темноте.

Восточно-Прусская наступательная операция 3-го Белорусского фронта началась 13 января 1945 года. К внешнему оборонительному рубежу Кенигсберга войска вышли 26 января.
Город-крепость был подготовлен к длительной, самостоятельной обороне в полной изоляции от основной Германии.
Штурм крепости начался 6 апреля 1945 года.
Город непрерывно бомбила авиация трех воздушных армий. По укреплениям крепости вели огонь тысячи орудий, в том числе прямой наводкой 100-мм орудия нашей 50-ой истребительно-противотанковой бригады.
9 апреля комендант крепости генерал Ляш вынужден был прекратить сопротивление и сдать крепость.
В результате была уничтожена цитадель прусского милитаризма. Город разрушен почти полностью, что явилось наказанием за разрушение фашистами Сталинграда, Воронежа и других наших городов.
Восточно-Прусская операция завершилась 25 апреля 1945 года взятием города Пиллау и разгромом фашистских войск на Зем-Ландском полуострове.
9 мая мы услышали по радио о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Всеобщее ликование и радость Победы невозможно описать и выразить словами. Это надо было видеть и прочувствовать самому. Всю ночь с 9 на 10 мая не прекращались крики «Ура», салют из винтовок, автоматов, пулеметов и ракетниц по всей Восточной Пруссии. Все небо было покрыто трассирующими пулями и ракетами.