Ночь была по-южному темная и звездная, бой утих, немцы больше не мельтешили в просветах между деревьями перелеска, лишь где-то справа, вдали, слышна была приглушенная канонада. Сержанту Мануеву затишье это совсем не нравилось, уж очень оно было подозрительно: целый день пер немец, как сумасшедший, а к полуночи вдруг словно вымер, ни одного выстрела. Мануев напряженно всматривался в темноту - чужую, румынскую, - нет, ничего подозрительного. За два года дошел сержант со своей «Катюшей» от Тулы до Румынии. Воевал в составе 324-го зенитного полка и на Первом Украинском, и на Втором, и на Центральном фронтах. Всем требовалась огневая поддержка нового секретного оружия.
Утром был приказ выдвинуться на этот рубеж в редколесье на горке и атаковать. Атаку должна была поддержать авиация и конногвардейцы генерала Плиева. Но вот уже и снарядов почти не осталось, все расстреляли, но ни авиации, ни конногвардейцев не было.
Что-то, по-видимому, не сложилось. Как назло и связь прервалась.
Ближе к утру стало ясно, что бой идет на флангах, справа и слева, а потом звуки его послышались уже за спиной.
Мануев понял, что они окружены. «Катюшу» отдавать в руки врагу ни в коем случае не полагалось. Для взрыва установки имелась шестнадцатикилограммовая упаковка взрывчатки с коротким бикфордовым шнуром. Чтобы поджечь его, была выдана большая, значительно крупнее обычной, коробка спичек.
Мануев с сомнением взглянул на бикфордов шнур: ну до чего же короток, собака, расчет-то, наверное, успеет убежать, а он?! Ему, Мануеву, придется этот шнур поджигать, если немцы снова пойдут в атаку, таков приказ, а приказы надо исполнять.
..Многое вспомнил тогда в Румынии Петр Мануев, когда сидел, привалившись спиной на колесо машины, чутко прислушиваясь к гулу канонады, понимая, что батарея с каждым часом оказывается все глубже в немецком тылу.
...Ранним утром, едва рассвело, прилетели «Илы», а к полудню, когда вдали уже показались немецкие самоходки и цепи пехоты, прорвав окружение, подоспели наши танки.