Мальцев Федор Герасимович   родился 28 марта 1904г.  в Северодвинской губернии.  Учился в школе, закончил 3 класса.  Занимался земледелием. В 1928 г. был избран председателем Верхолузского сельсовета. С октября 1929г. – старший приемщик в Верхолузском лесозаготовительном пункте, замещая одновременно в 1930г. зам. заведующего Верхолузсуого Углеспрома ( был выдвинут общим собранием рабочих). С 1932г. – Участковый инспектор Устьвымского РУМ Коми АССР.  С 1938г. – парторг в Летском  леспромхозе. 

Далее – фронт.  Был призван Летским  РВК.  Служил  в 114 стрелковой Свирской Краснознаменной дивизии 536 полка 7-ой Армии Забайкальского фронта  в звании младшего сержанта ручным пулеметчиком. Был ранен.  Контужен. Дважды лежал в госпитале.

Это единственное сохранившееся письмо от него с фронта, которое бережно хранится в семье.

Погиб  Мальцев Федор Герасимович  4 июля 1944г. в боях за Родину  в 5 км от деревни Коверо Питкоранского р-на в Карелии. 

Последняя битва в Салми.  Ведя бои на сдерживающих Финских рубежах подразделения 7-й Армии 3,4 июля 1944г. вошли в п. Салми. Впереди шли полки 272 дивизии ,  114 дивизия обходила поселок справа, в районе д. Коверо. Еще правее наступал отряд Грицая. Здесь на реке Тулема финны задержали наши войска еще на два дня, пока подтянулись самоходки и артиллерия.   Днем освобождения  считается 6 июля.                                                                                      Захоронен Мальцев Федор Герасимович в п. Салми  в братской могиле, где похоронено более 700 человек.

Из воспоминаний моей мамы – Потапенко ( Мальцевой ) Анны Федоровны – дочери Мальцева Федора Герасимовича.

Когда папа уходил на войну, нас у матери осталось пятеро детей, пять девочек. Старшей было 11 лет, младшей – 3 года.

Я очень хорошо помню, как уходил отец.  Мама сидела с младшенькими, Тамарой и Розой, на сундуке, старшие – Дина и Лия – на полу, и все смеялись до колик, потому что  я голосом  Рины Зеленой смешила их.  Мама сквозь слезы говорит: «Ой, дочка, смотри, насмешишь до беды». И точно. Заходит отец и говорит: « Ухожу на фронт». Показывает повестку. Я забралась на печь, заплакала, считая себя виноватой. Отец достал из вещмешка пять кусочков земляничного мыла, каждой дочери, младшим по 5 рублей, старшим по 3 рубля.  И мыло и деньги впоследствии очень пригодились. Папа уходил рано утром. Было холодно. Мама провожала отца одна. Сестренки стояли на подоконнике и смотрели, как уходит отец. Я так и не слезла с печки, считая себя виноватой. Прощаясь, отец подошел ко мне, поцеловал холодными губами и сказал: « Не горюй, дочка, будет и у тебя свой мальчик». Это он о том, как я, придя из школы, сказала, что девочек посадили с мальчиками, а мне мальчика не хватило.

Я очень любила отца. Он был высоким, стройным, сильным и очень добрым. Приходя домой, он сгребал нас, всех пятерых и маму, в охапку и носил по дому, припевая. А когда приезжал из командировок, он всегда привозил нам всем подарки: альбомы, карандаши цветные… Я не помню, чтобы он когда-нибудь повышал голос. Очень любил горячие оладушки, ел прямо со сковороды.

 Меня всю жизнь не покидает мысль: « Как же тяжело ему было на фронте!»  Ведь он всегда уходил из дома, когда резали скотину. Не мог на это смотреть. Ему было очень их жалко. Со всем этим управлялась сама мама.  И приходил домой  папа через пару дней, когда уже все было убрано, и не ел парного мяса.  

В конце своих писем папа писал: « Разобьем фашистскую сволочь, вернемся домой и будем жить счастливо».  Но он не вернулся.

Все было: холод, голод, тревога за отцов, за Родину, которую терзал враг. Мы с подружкой Женей Евгеньевой решили сбежать на фронт. Собирали в дорогу  сухари, сахара кусочки  и прятали в курятнике. Но собака нашла и вытащила. Нас наказали. Мама сильно плакала. Тогда мы стали собирать посылки на фронт. Мама вязала рукавицы с дополнительным пальцем для курка, носки. А мы шили кисеты, вкладывали в них махорку (которую специально на грядке выращивала мама), бумагу, спички. Я вышивала на кисете звезду и слова : «Смелому воину, отважному бойцу».  Еще в кисеты мы обязательно вкладывали записку и очень радовались, когда приходил ответ с благодарностью и обещанием бить врагов.  Еще мы всем селом собирали деньги на танковую колонну. И собрали.  Когда у нас еще была корова, холмогорка, мама каждый день посылала меня с бидоном молока в столовую для раненых солдат. Иногда они угощали меня чечевицей. Один раз выдали нам отрез ситца, который потом обменяли на продукты. Я помню, что про маму даже написали в газете. Шла война, но школы работали, дети учились, а после уроков шли помогать в колхоз, работали.

Еще были многочасовые, бесконечные очереди за хлебными карточками, за хлебом. Принесем хлеб домой, мама разделит на всех поровну. А чтобы не думали, что кого-то обделили, мама сделала деревянные весы и взвешивала каждому кусочек, а мы обступим ее и смотрим голодными глазами. А потом завернем  в тряпочку свою пайку и сосем, чтоб растянуть подольше удовольствие.  Ели тогда все: траву, клевер, молодые побеги хвойных деревьев… Особенно голодно приходилось зимой. Мама возила на санках в деревню все, что можно было поменять на продукты. Однажды она в пургу обессилела, упала на дорогу, и ее уже занесло снегом. На ее счастье ехал из деревни дядька. Лошадь встала перед сугробом. Дядька откопал маму и привез домой. Дома с нее не могли снять валенки – замерзли. Их разрезали и тогда только сняли. 

В 1944 году нам пришла похоронка на отца.

Понимаю, как невыносимо  больно было маме смотреть в наши голодные глаза. Однажды, помню, в момент отчаяния, мама вышла на двор и долго ходила вокруг колодца, а мы, все понимая, с ужасом смотрели на нее в окно.  Но, к счастью, она сумела взять себя в руки. Потом много еще  чего пришлось нам пережить…  Мы были вместе и что есть сил поддерживали друг друга.

Когда пришла Победа, был солнечный день. Люди радовались, поздравляли друг друга, а мама, потеряв сознание, упала в обморок. И радость за Победу, и горе за погибшего отца, которого отняла у нас война.  Возвращались с фронта мужья, отцы… Пришел и сослуживец нашего папы.  Он рассказал маме, как погиб наш отец - его убила «кукушка» выстрелом в голову.  У солдата был снимок погибшего папы, но показывать маме он его не стал. Я не могла понять - что же это за кукушка? Оказалось – снайпер, который засел на колокольне, вел корректирующий огонь и расстреливал наших солдат. С детства мне врезалось в память слово «сальм» - где-то там погиб мой отец. Всю жизнь я пыталась отыскать это место.

Только через 50 лет, благодаря Книге Памяти и совету ветеранов п. Салми, я узнала, где захоронен отец. И в 1997г. смогла съездить на его могилу и поклониться ему. Два дня я ходила в поисках того места, где именно погиб папа, вспоминая рассказ солдата. Ставила свечки в церквушке, но они почему-то гасли. И только на третий день с помощью местных старожил я отыскала то место. Зажгла свечу, и она разгорелась. И с души моей будто камень свалился.

 А в 2012 году я уже поехала на могилу отца с детьми и внуками. Чтобы знали. Чтобы помнили. Чтобы чтили. Чтоб гордились.