Мы очень любили нашего папу и гордились, что он был на войне. Образование у него было 4 класса, но мы любили слушать, когда он читал нам вслух детские книги: не торопясь, открывая и для себя детскую литературу.
А вот о войне почти ничего не рассказывал, вообще не любил эту тему. С нашей мамой (она говорила после его смерти) он был более откровенен. А с нами отшучивался. Про окружение в 1942 году в Донских степях говорил, что было очень жарко и мучила жажда. Про ранение при выходе из окружения вообще молчал. А оно было тяжелое. Ампутировали пальцы рук.
После госпиталя направили в кабельную полевую роту, по-современному - роту связи. Мы как-то спросили, было ли страшно под обстрелом тянуть провода или искать обрыв. Он отшутился, что самое страшное, когда командир кричит: "Связь!!!"
Животных любил. На фронте в его подчинении были кони. Это сейчас в кино показывают, как по фронтовой полосе на авто разъезжают, а тогда в основном лошадки были - гужевой транспорт.
В 1944 перешли государственную границу с Румынией, затем Чехословакия. Про заграницу рассказывал, что чисто, дороги хорошие и женщины красивые, ухоженные.
С каким-то непонятным чувством относился к военноначальникам. Словно с Жуковым, Коневым, Рокоссовским в одном окопе лежал.
9 мая у нас всегда был праздник, минута молчания.
Когда умер, перед гробом шел мальчишка-племянник и нес медали. Никогда не забудем.