Меня призвали в армию в ноябре 1939 года. Когда началась война, мне оставалось дослужить 9 месяцев срочной службы. Служил все время в 193-м зенитно-артиллерийском полку. Я горд тем, что мне пришлось защищать Москву в составе именно старейшего 193-го зенитно-артиллерийского полка и позднее переименованного в гвардейский Путиловсковско-Кировский ордена Ленина полк, история которого начинается с 1917 года,

С июля 1941 г. под командованием полковника М.Г. Кикнадзе полк стал на огневые позиции Кунцева, прикрывая главное, центральное - западное направление на Москву.

Естественно, мы старались хорошо подготовиться к встрече с фашистскими стервятниками.

И вот, 21 июля 1941 г. в 22.00 посты наблюдения сообщили, что на Москву летят 200 самолётов противника на разных высотах, с интервалами, широким фронтом. На дальних

подступах их встретила авиация 6-го истреби тельного авиационного корпуса, стервятники были вынуждены рассеяться группами. Артиллерия встретила фашистские самолёты стеной шквального огня. Небо освещалось прожекторами. Всю ночь шёл напряжённый бой. Стволы орудий раскалились. Утром увидели горы гильз от снарядов. Только несколько одиночных самолётов прорвались к Москве. Немцы поняли, что Москва под надёжной защитой ПВО, поэтому на следующий день они собрали лучших асов и опять ночью с 22 на 23 июля направили 300 самолётов. Предварительно днём самолёты-разведчики появлялись на большой высоте разглядеть результаты предыдущего налёта.

Зенитчики опять встретили стервятников стеной шквального огня. Чтобы подавить точки зенитных расчётов, немцы бросали осветительные бомбы с целью осветить местность, сыпали зажигательные и фугасные бомбы. Казалось, всё вокруг горит. Зажигалки иногда бросали целыми ящиками. Вокруг батареи разорвалось несколько фугасок, но они, к счастью, не причинили особого вреда.

Самолёты так до Москвы и не долетели, а попав в лучи прожекторов, сбрасывали свой смертоносный груз где попало и возвращались назад. Немцы поняли, что оборону Москвы им скоро не одолеть, и перешли на тактику изматывания наших сил. Каждый день на Москву летели и одиночные самолёты, и десятки их, иногда и сотни, применяя разную тактику, но сломить оборону Москвы им не удалось. Москва жила своей жизнью.

Первое время при налётах на Москву часто объявляли тревоги, но потом, когда наши командиры видели, что отражение самолётов идёт эффективно, в городе тревоги перестали объявлять.

Я был командиром дальномерного отделения. Мы на своём дальномере (стереоскопический прибор) определяли высоту полёта немецких самолётов, дальность полёта, угол полёта и выдавали данные на прибор ПУАЗО. От правильности и непрерывности наших данных очень зависела эффективность зенитного огня.

Затем был 237-й зенитно-артиллерийский полк 1-й гвардейской зенитно-артиллерийской дивизии. Я уже был в звании гвардии старший сержант. После войны меня направили в учебный дивизион для подготовки молодых кадров, где и прослужил до демобилизации 7 июля 1946 года.

Имею награды.

За время службы в составе войск полка участвовал почти во всех парадах на Красной площади.

Я всю жизнь работал, последние 35 лет - на заводе ВДМ, 26 лет проработал плавильщиком. Работал до 1985 г. уже после выхода на пенсию.

В армии я встретил свою любимую, которая в годы войны была моей верной подругой, а в августе 1945 г. стала женой.

У меня есть сын, внук, внучка, правнук.