Дед не любил рассказывать о войне. Сказать точнее – не мог: на глазах у него появлялись слёзы. «Это было страшно», – просто объяснял он.

В семье их было тринадцать человек. На фронт ушли четверо братьев, двое не вернулись – погибли. Моему деду повезло: Луговой Владимир Фёдорович даже не был ранен.

На фронт он уходил из деревянного зелёного дома под номером 63 на улице Московской (Тогда она была улицей К. Либкнехта, и номер дома был другим). Дед был хорошим шофёром, до войны работал заведующим гаражом, а потому и служба была связана с машинами. Первые годы, по воспоминаниям отца, он обслуживал легендарные и секретные «катюши». О его боевом пути и фронтах, на которых он воевал, говорят только награды: медаль «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда» и «За боевые заслуги». Ближе к концу войны, опять же по скудным воспоминаниям родственников, возил кого-то важного офицера.

А бабушка… Бабушка Мария Ивановна осталась с годовалой дочкой на руках и в ожидании ещё одного ребёнка. Как выяснилось позже – даже двоих: близнецы, мой отец и мой дядя, родились в середине декабря, когда Калуга была в оккупации. Как удалось ей выжить в тех условиях, кормить семью и детей – представить сейчас невозможно.

Бабушку я никогда не видела, отец пересказывал лишь несколько историй, которые запомнил с её слов. Видимо, через несколько дней после рождения сыновей бабушка решила отправиться на рынок: обменять на еду золотые наручные часы, что у неё были. Надела их на руку, закутала потеплее дочку, взяла на руки близнецов – и тут в дом вошли немцы. «Матка, кура, яйки…». Женщина обмерла: так и стояла с малышами на руках. Рукав пальто завернулся, открыв часы. Фашисты  быстро убедились, что поживиться в доме нечем. Один из них подошёл, аккуратно снял с руки бабушки часы, потрепал по щеке малышку и даже дал шоколадку – после чего немцы удалились…

Дедушка вернулся в дом на Московской года через два после окончания войны: ведь с объявлением Победы служба для многих не закончилась. В начале шестидесятых семье дали квартиру: дом № 63 по улице Московской должен был идти под снос. Но этот одноэтажный зелёный дом до сих пор стоит на углу Московской и Огарёва. И до сих пор в нём кто-то живёт.