Мой отец - Лопатин Иван Дмитриевич родился 12 декабря 1922 года
в городе Речица Белоруссия. Прошел всю войну от начала до конца. Иногда рассказывал о войне, о тех событиях и людях. Был хорошим рассказчиком. На просьбы записать эти истории - только отмахивался. Время шло, уходили из жизни его товарищи. Как- то я всё же упросил его рассказать о тех местах,где он воевал и немного «набрал за ним на компьютере ». Давалось это ему уже нелегко, но все же небольшой рассказ получился. Дополнительно привожу небольшие истории, которые слышал от него в разное время.

Из воспоминаний солдата.

В армию меня призвали до войны в июле 1940 года - за год до начала войны . Был направлен в Ейское авиационно- морское училище ,куда не прошел по состоянию здоровья. Вес оказал не для летного состава, всего 48 кг. К тому же сказал , что в детстве болел малярией. В училище был отправлен без моего согласия, так как занимался в аэроклубе, обучаясь в средней школе. В числе других, не прошедших комиссию, был направлен в полковую школу стрелкового полка, расположенную в Курске. Вначале был курсантом, а потом ординарцем командира полка. Возил начальство. У меня и у него было по лошади. Приезжал за ним, сопровождал на учениях .
В сентябре месяце сорокового года отправили в Воронеж в школу младших авиаспециалистов, так как имел начальную подготовку. Учился на стрелка -радиста.
В марте сорок первого по окончании школы был отправлен в 17-ю авиабригаду дальнего действия, город Борисоглебск. Здесь служил до начала войны. Готовился к войне: стрелял по воздушным и наземным целям, изучал материальную часть бомбардировщика, подвешивал учебные бомбы, совершенствовал мастерство радиста.
Накануне войны бригаду перебросили в Полтаву, а на наше место прибыла авиачасть из сибирского военного округа. В первый день немцы нас не бомбили. На второй день, в ночь с 22 на23, мы полетели на бомбежку Румынии , Плоешти. Там была наша стратегическая цель. В результате ударов был поврежден нефтеперерабатывающий завод, склады ГСМ. После первой бомбежки самолеты вернулись без потерь, так как румыны не ожидали налета. Румыны тоже начали войну без предупреждения - перешли границу и вторглись в Молдавию и некоторые районы западной Украины. Через пару дней – самолеты, в том числе и наш экипаж, бомбили военно-морскую базу в Констанции и находящиеся в ней корабли. Успешные действия были отмечены позднее в сводках Совинформбюро.
Потом наши стали отступать из Молдавии и Украины. Для прикрытия отступающих войск были брошены воздушные силы, в том числе наша бригада. Без прикрытия истребителей бригада несла большие потери.
Бомбардировщики становились легкой добычей немцев. Из Полтавы перебазировались в Борисоглебск. К концу сентября сорок первого года мы потеряли 95 процентов самолетов и летчиков, принимавших участие в вылетах. Командование по этой причине приняло решение перебазировать остатки бригады в город Кострому. В Борисоглебске бригада пополнилась выпускниками Воронежского и Борисоглебского училищ. На эшелоны погрузили технику и поехали в направлении Москвы ,Люберцы, и далее к месту назначения . Командир бригады, начальник штаба, штурман бригады и другие офицеры вылетели самолетами в Кострому. Остальных отправили поездом. Однако на подходе к Москве нас сняли с эшелона на оборону -
между Тулой и Москвой, в районе города Алексин.
Генерал из стрелковой части заявил нам, что через месяц , остановим немцев и вы поедете в Кострому. Однако ехать было уже некому, и никто об этом больше не вспоминал. В боях погибли или были ранены почти все летчики, техники, стрелки - радисты и солдаты аэродромного обслуживания.
Вооружены были плохо. У меня табельный пистолет ТТ, ракетница с ящиком ракет и 5 гранат РГД. У других - не больше. Мы были смешаны со стрелковыми подразделениями, которые отступая, вели оборонительные бои, отбивая по 2-3 атаки за день. В солнечные дни нас немцы бомбили, так до начала ноября. Остатки летчиков передавали из одного подразделения в другое. Потом зима пришла и выпал большой снег, мороз .Подошли из Сибири новые стрелковые части.
Началось зимнее наступление. В составе лыжного батальона из Сибири, мы шли по тылам немцев уничтожая технику, солдат. Немного отводили на отдых, недели на две - три, вооружались, получали пополнение, потом снова в тыл немцев. Далеко не ходили , действовали в прифронтой полосе.
Войска под командованием генерала Белова почти достигли Смоленской области.
Наш батальон отвели в Калужскую область - Сухиничи, точно не помню. В конце марта сорок второго должны были идти в глубокий тыл противника. Однако нас влили в другой полк ( возможно в 886 –ой сп. ) и послали штурмовать Зайцеву Гору, укрепленный рубеж. Раз пять брали ее, и нас выгоняли немцы. Батальон был плохо вооружен. Немцы беспрерывно бомбили, а потом под прикрытием танков выбивали нас.
В начале апреля при очередном штурме горы я был ранен и контужен, получил травму позвоночника. В полусознании был доставлен в один из эвакуационных госпиталей. Мне на позвоночник положили лед, чтоб рассосалась гематома между лопаток . От этого лечения я получил воспаление легких и начальник санитарного поезда отказался меня взять (побоялись, что по дороге умру). Меня направили в полевой госпиталь. Там встретил знакомого фельдшера ,- Лев Гарелик, и его жену Наташу, которая тоже была военным фельдшером. С ней учился в 8-9 классе. Из 9-го класса она пошла в медучилище. Они меня выходили, ставили мне банки , поили малинником .
Медицинский батальон располагался в большой деревне недалеко от Козельска. Там находился до конца мая. Затем отправили в команду по охране бронепоезда. Через неделю на этом бронепоезде мы отбыли на Брянский фронт в район Думиничи.
Немцы на реке Жиздра , в районе железнодорожного моста удерживали плацдарм, который вклинился в нашу оборону. Командование Брянского фронта приняло решение этот плацдарм ликвидировать. К бронепоезду были подцеплены платформы, на которые посадили пехоту. Поскольку продвижение к плацдарму было затруднено , вокруг болота, использовать артиллерию и танки не представлялось возможным, было решено подбросить полк по железной дороге. Наш удар был внезапным. Этому способствовало, что погода была нелетной , шел дождь .Успешной атакой немцы были подавлены. Бой длился 3-4часа. Много было взято в плен немецких солдат и офицеров, много утонуло в реке. Непрерывно вёлся огонь. Уцелевшие немцы разбрелись по лесу. Весь берег был в лесистой местности.
По приказу командира дивизии после боя для вылавливания немцев, были сняты солдаты с поезда , в том числе и я. Трех- четырех немцев задержали, - они не сопротивлялись , т.к. были без оружия. В это время бронепоезд ушел, и нас, которые были в команде по охране, оставили в этой части. Для отражения возможных атак немцев срочно отрыли окопы, которые заняли солдаты нашего полка. Я был назначен командиром взвода.
Пехоту стали перебрасывать обычным поездом. Дороги были непролазными. Потери наши были незначительными. Один -два человека было убито, десятка два было ранено. На бронепоезд поместили пленных немцев и трофеи: автодрезину, кухни и другое снаряжение. Поезд ушел в направлении станции Сухиничи. Через несколько дней к нам прибыло
пополнение - из запасного взводов, много бывших заключенных, воры, домушники, чердачники , мелкие хулиганы и прочий криминальный люд. Примерно через неделю на участок, где наш батальон занимал оборону, переправилось несколько партизан-разведчиков. Они попросили их провести к командиру дивизии.
Немцы весной 42 года предприняли карательную экспедицию против партизан в Брянской области. Они прижали их к реке. Партизаны попросили помощи - организовать переправу. Километра три - четыре от железнодорожного моста был деревянный мост - автомобильный. Середина моста была взорвана. Командование приняло решение восстановить поврежденную часть моста. Нашему батальону предстояло перебраться на другой берег, деблокировать партизан. Таким образом , через мост перебрались партизаны, больные и раненые, женщины, целый табор. После боя мы недосчитались
несколько десятков человек, - понесли большие потери.
На реке были острова поросшие лесом . Меня со взводом направили
на эти острова. Мы окопались, заняли оборону на случай возможного нападения, и для связи у нас было 2 лодки, на которых мы переправлялись. Трое солдат было отправлено за получением продуктов и боеприпасов. На шестах была подвешена линия связи.
С наступлением темноты эти солдаты поплыли в батальон, о чем я сообщил командиру батальона. Однако они не прибыли. Как оказалось впоследствии они решили перейти на сторону немцев. Поскольку они находились у нас всего два – три дня, я мог только записать их фамилии,
и знать об их намерении перебежать не мог. Причем, они не были ранее судимы. Один из них работал председателем райпотребсоюза в Рязанской области. Мы организовали их поиск. Спустились на лодках ниже , но не нашли. О том ,что они ушли к немцам , мы узнали от их сообщника. К нам на острова пришли два -три разведчика из полковой разведки. Оба в
камуфляжной форме, вооруженные немецкими автоматами. На одном из островов был выставлен дозор, где посажено два человека. Разведчики видя, что дозорный спит, подкрались к нему, скомандовали : «Хендэ хох, -руки вверх» .Этот солдат стал просить ,чтоб они не убивали, так как намеревались с другим солдатом переплыть к немцам. Разведчики привели этого солдата ко мне, и при опросе он подтвердил, что солдаты с моего взвода уплыли к немцам. Связали ему руки, посадили в яму, ожидали темноты, отправили в расположение батальона. Чтоб избежать других
преступных действий, взвод был выведен из островов и заменён другими солдатами. После этого, немцы систематически стали обстреливать эту территорию из артиллерийских орудий. Меня неоднократно допрашивали сотрудники контр -разведки , но я объяснил, что возражал командиру батальона, чтоб незнакомых солдат отправляли в боевое охранение на острова . Это подтвердил и командир роты , который был согласен со мной. Поэтому вины моей установлено не было.
Кормили ужасно плохо. Много солдат, особенно пожилого возраста заболели куриной слепотой. Немного помогли партизаны, которые с собой везли мясо. В суп, который нам давали, мы ошпаривали крапиву .Нехватку продовольствия командование объясняло тем, что дороги не просохли и транспорт не может подвезти. Вранье. Была железная дорога. Линия обороны была более года.
Когда началась весна, стали всплывать убитые солдаты. Своих мы вылавливали, а немцев пихали багром - пусть плывут дальше Погибших бойцов похоронили на хорошем месте ,на бугре, постелив на дно лапник, сверху прикрыв плащ -палатками. Обнаруженные документы и сведения о солдатах передали командованию полка. При отступлении особо похоронами погибших никто не занимался, - едва успевали присыпать в траншее или воронке. Настоящие похоронные команды появились лишь в сорок третьем году.
Командного состава не хватало. Мне, как хорошо зарекомендовавшего в этих боях предложили - или училище , или звание младшего лейтенанта. Так я был направлен в Уфимское пехотное училище ,в Башкирию, где был зачислен в минометный батальон. Были три батальона . Готовили минометчиков , пулеметчиков и стрелков. Училище готовило младший командный состав, срок обучения шесть месяцев. Однако мне пришлось там находиться всего с конца июня до конца сентября , три месяца.
В это время шли ожесточенные бои в Сталинграде, и нас в срочном порядке направили в Сталинград, как нам объясняли. Однако в пути следования маршрут изменили всему училищу и направили весь эшелон в город Бузулук Оренбургской области. Там находилась на формировании 293 стрелковая дивизия. Дивизия эта вела бои на Дону, отступала с Украины, понесла значительные потери. Поэтому нас влили в состав этой дивизии. Там я был назначен командиром 120ммминометного взвода. Спустя дней пятнадцать после прибытия в дивизию, нас погрузили в эшелон, перебросили на Дон. Там шли непрерывные бои с немецкими и румынскими частями.
С начала мы занимали оборону в районе Серафимовичей на левом берегу
Дона. Однако, через некоторое время дивизию, в том числе и минометный дивизион , перебросили в район станции Клетская .Это был октябрь месяц.
В обороне мы стояли до 19 ноября 42 года. Нас непрерывно атаковали войска противника, бомбили с раннего утра до вечера немецкие самолеты .19 ноября 42 года началось в 4 часа утра наше наступление, усиленное артиллерийской подготовкой. В результате которого, стоявшие в обороне румынская армия была разбита, и Донской фронт с боями перешел в наступление. Захватив в
первый день боя лошадей румын и другую автотехнику , полки нашей дивизии устремились вперед, не встречая сильного сопротивления.
Мы продвинулись до тридцати километров вглубь обороны противника, заняли хутора, станицу Голубинское и многие населенные пункты .В это время перешли в наступление и войска Сталинградского фронта через калмыцкие степи .К концу ноября мы встретились с войсками Сталинградского фронта в районе Калач на Дону . При наступлении до город Калач, мы не понесли значительных потерь. Но за Качалин развязались бои весьма жестокие.
Немцы пытались выйти с окружения, - другие части с запада шли им на выручку. В этих боях особенно пострадали стрелковые части, были потери и в нашем дивизионе. Наша дивизия была перенацелена на уничтожение войск попавших в окружение. С боями были освобождены Карповка, хутор Вертячий, Гумрак. В районе хутора Вертячий немцами был создан лагерь для военнопленных попавших в плен летом сорок второго года. Значительная часть военнопленных погибла от голода холода и тифа. Лагерь размещался в кошарах - овечьи сараи, без топлива. В соломе копошились наши солдаты и офицеры.
Весь декабрь и январь месяц дивизия и наш полк вели непрерывные бои с окруженными частями, и к концу января мы вошли в Сталинград. Город был протяженностью на 30 километров вдоль реки. Мы вошли в центре. Некоторые немецкие подразделения, лишенные боеприпасов и продовольствия сдавались в плен. В самом конце января командующий немецкой армией Паулюс ,издал приказ о капитуляции . Но и после этого, в разных частях города, в подвалах домов сидели немцы, которых приходилось выкуривать с боями.

В конце января нашей дивизии за успешное выполнение задач было присвоено звание гвардейской, и стала именоваться как 66-ая гвардейская стрелковая дивизия, а наш полк -135 гвардейским артиллерийским полком. В скором времени нас отвели в станицу Карповка и хутор Рогачик. В хуторе Рогачик дома уцелели, в станице сильно разрушены. В Сталинграде войскам
находиться нельзя, все улицы были заминированы .Пришли бригады минеров. Много солдат, которые не соблюдали правил осторожности, поплатились жизнью, - наступали на мины и получали осколочные ранения.
Во время боев за Гумрак, немецкие самолеты пытались сбросить своим частям продовольствие, оружие, боеприпасы, горючее в канистрах. Однажды весь груз попал в наш дивизион, немцы по ошибке приняли нас за свои части. Был еще такой эпизод - кухни направлялись кормить солдат на заре, рано утром, и миновали нас - заехали на передовую к немцам. Когда поняли, повернули сани и хотели удрать. Однако за ними пошли немецкие солдаты , побросав оружие. В конце концов, наши остановились и стали раздавать пищу немцам. Немцы бросали в кучу оружие - около 300 человек сдались нашим поварам. У них не было воды ,хлеба, не получили поддержку с воздуха . Этот эпизод был описан командующим армии генералом Чистяковым в своих военных мемуарах.. Сначала была давка, потом их полковник навел порядок. Подошла наша пехота отбить кухню, но не стреляли .Немцы подняли платки - лишь бы покушать. Немцев отправили в
лагерь .
Бои в Донских степях были весьма тяжелыми. Из-за сильных морозов было много обмороженных. Некоторые солдаты были обморожены до смерти. Кроме того войска испытывали недостаток боеприпасов- особенно мин, снарядов. В конце февраля мы были переведены на железнодорожную станцию ,точно не помню, возможно Измайловсая, погружены в эшелоны и через станцию Грязи прибыли в Воронежскую, а затем в Белгородскую область, в город старый Оскол.
В старом Осколе пробыли до конца мая. Там получили пополнение людского состава из маршевых рот, пополнение техникой, лошадьми и своим ходом двинулись в направлении Курской дуги. Нашу дивизию зачислили в Резервный фронт, в дальнейшем переименованный в Степной. В это время мы располагались в 35-40 километрах от войск, которые занимали оборону в непосредственной близости от немцев. На этом расстоянии строились оборонительные сооружения : рыли окопы, противотанковые рвы, доты, дзоты и другие сооружения . Впереди создавались огромные минные поля, проволочные заграждения.
В июле месяце немцы взломали оборону и перешли в наступление. Мы находились на дальней линии обороны. Не доходя до нашей линии километров пять немцы были остановлены. Находясь в обороне подвергались ударам немецкой авиации. После того как к нам подошла наша авиация - значительно сократился вылет немецкой авиации.
Бои в районе Курска были очень ожесточенными. Горели танки, сотни тысяч ранено, убито ,сожженные экипажи танкистов. Боеприпасов в это время давали много, но не на чем было подвозить. В плен немцев мало брали. Обозленные солдаты, особенно танкисты, давили их в землю.
В скором времени наша дивизия пошла в наступление - на Харьков, Полтаву. Перед этим , наступая от Обояни, наша дивизия при поддержке танков нанесла большой урон немецкой бронетанковой дивизии и немецкой дивизии « Мертвая голова». Наступающие наши войска были поддержаны артиллерией резерва главного командования, крупными соединениями РС - Катюшами. В одном из боев были захвачены впервые немецкие танки « тигр» и «пантера», самоходные орудия «фердинанд». Вся эта техника окрашена желтой краской, - переброшены из Африки , из подразделения немецкого генерала Роммеля. В этих боях я был ранен в рукопашном бою с немецким офицером, немцы прорвались на наши позиции. В госпиталь меня не отправили. К этому времени, по приказу командования, солдаты получившие легкие ранения оставляли при медицинском батальоне.
Дивизия наша принимала участие в освобождении Полтавы , и получила название 66 гвардейской Полтавской стрелковой дивизии.
На излечении в медицинском батальоне я пробыл до середины сентября. Дивизия освобождала город Решетиловка и Кременчуг, которые находились на левом берегу Днепра. Переправить войска через Днепр дивизия не смогла из-за недостаточной поддержки артиллерии. В боях в районе города
Кременчуга, при попытке переправиться на правый берег и захватить плацдарм, дивизия понесла значительные потери. Не было лодок, понтонов для переправки. Перед нашим участком фронта оказались песчаные острова покрытые лозняком . Немцы запустили наших солдат на острова, а потом своим артиллерийским огнем почти всех уничтожили. Погибло более1800 человек. Как потом стало известно, нашей дивизии была отведена отвлекающая роль. В это время вниз по течению, километров двадцать, другие части нашего фронта прорвали оборону немцев, захватили плацдарм, навели переправу, которую немцы всячески пытались уничтожить.
Спустя дней десять пятнадцать ,получив пополнение, дивизия была переброшена на правый берег Днепра. Я вернулся в часть, когда наши
подразделения были уже на правом берегу. За неумелое руководство операцией был освобожден с занимаемой должности командир дивизии генерал- майор Якшин. Судьба Якшина мне неизвестна. Иные говорили, что его хотят отдать под суд, а спас его Малиновский - командующий Украинским фронтом. Новым командиром дивизии был назначен Фролов Сергей Фролович.
Бои на правом берегу Днепра проходили с переменным успехом.
Немного лучше стало со снабжением, лучше стали кормить солдат. Крестьяне , проживавшие на правом берегу Днепра сеяли кукурузу,
картофель. Часть продовольствия они отдавали войскам. Стала активно помогать Америка, появилась их мясная тушёнка , горючее, боеприпасы.
С сентября до середины марта сорок четвертого наша дивизия вела бои в Кировоградской области, освобождены многие города, Александрия. Там была окружена мощная группировка немецких и венгерских войск .Для ее уничтожения были задействованы два фронта –1-й Украинский, которым командовал генерал Конев и 2 –ой Украинский, под командованием Малиновского. Два фронта рассекли эту группировку на две части и принялись к уничтожению противника. Порой было неизвестно, где фронт, где тыл, - войска перемешались. Зима в 44 году на Украине оказалась мягкой, часто шли дожди со снегом. Дороги превратились в негодное состояние. По грязи пришлось волоком тащить машины, затруднена была доставка горючего для танков и техники. Для доставки боеприпасов и продовольствия от складов на передовую было мобилизовано гражданское население. Мужчины и женщины в мешках подносили боеприпасы на передовую, канистры с горючим. Весь конный транспорт был использован для снабжения войск. В этих тяжелых боях нашей дивизией были освобождены города Шпола, Смела, Звенигород и сотни других населенных пунктов. Тяжело приходилось артиллеристам и минометчикам. Солдаты и офицеры впрягались в упряжки, чтоб поменять позиции и продвинуться вперед. Минометный дивизион также был в не лучшем положении, кое-где удавалось подтянуть минометы к передовой полуторкой, а большую часть таскали километрами на себе.
В середине марта (44г.), поскольку бандеровцы часто нападали на наши командные пункты , я вместе с другими солдатами был направлен на охрану командного пункта штаба дивизии. В один день, немцы прорвались в деревню ,где располагался командный пункт. По приказу начальника штаба, командный пункт был перенесен в другое место, а нам пришлось отражать атаку немцев. Помогли в этом бою разведчики армейского разведыватель-ного батальона. Разведчики, имея при себе немецкие фаустпатроны, уничтожили три танка. Всё же немцам удалось занять деревню. Но к вечеру, командир дивизии собрал остатки солдат и офицеров полка и полковой школы ,окружили и уничтожили прорвавшихся немцев. Как оказалось, у немцев не было боеприпасов для стрельбы из танков, в противном случае немцы прорвались бы из окружения. В этот день командир дивизии послал меня и своего адъютанта и еще троих солдат на лошадях верхом встретить командующего армией, который должен был прибыть в штаб нашей дивизии. По прибытии , доложил командующему о том, что послан Фроловым для его сопровождения. Он верхом ,под охраной всадников человек двадцать, и других офицеров штаба, направился в деревню , где находился наш командный пункт и где недавно закончился бой . В пути следования я сказал командующему ,что командир дивизии просил доставить вас в штаб дивизии, а не туда где идет бой. Он рассмеялся: «Поедем туда, где стреляют».
В пути следования от адъютанта командующего я узнал, что нашу дивизию снимают с передовой и отправляют на формирование. Так оно и получилось. Стоящие перед нами немцы были почти уничтожены .
Дивизия в этих боях, начиная с сентября месяца по март понесла значительные потери. Много было убито, раза в три больше было ранено. Третье ранение получил и я. Ранение оказалось легким .Около месяца побыл в медсанбате.
В марте месяце остатки дивизии были переведены на железнодорожную станцию, погружены в эшелоны. Всю боевую технику, орудия, минометы, пулеметы, автомобили, за исключением двух машин - радиостанций, и трех немецких машин –автомастерских, взятых под Сталинградом, передали сменившим нас войскам, в том числе и лошадей. Нас перевезли на формирование в город Васильевка Запорожской области. К тому времени дороги просохли. Во время формирования дивизия получила полный комплект боевой техники, автотранспорт, и личный состав. Всего было укомплектовано около 11 –14 тысяч человек. Дивизия стала мощной. Получили новые американские студебеккера, Додж три четверти, машины повышенной проходимости - виллиса. Каждый 120 мм минометный расчет был укомплектован машиной виллис. Артиллерийские пушки, противотанковая артиллерия получили машину - Додж три четверти. В дивизии ввели и новое подразделение – зенитно - артиллерийский дивизион, вооруженный скорострельными пушками, дивизион самоходной артиллерии. Пополнились новыми средствами переправы - инженерный саперный батальон. Новыми средствами связи. Для перегона машин с города Токмак, где была основная база комплектации, были задействованы все лица, которые могли держать руль ,в том числе и я. Руководил переброской –начальник автобатальона подполковник Иван Кекух. Как оказалось , в беседе со мной, он до войны служил в городе Речица, в танковом батальоне, и был знаком с моей сестрой Надеждой. как он выразился - даже ухаживал за ней .Он был невысокого роста ,черный, и Надя окрестила его « жуком». Когда последнюю партию машин мы пригнали в Васильевку , он сказал, что поговорит с командиром артиллерийского дивизиона полка Назаровым, чтобы тот отпустил меня к нему в помощники. У него служил один офицер, но запил. От него решили избавиться. В кадрах дали добро и сообщили в артиллерийский полк, что я не вернусь к ним. Однако моему назначению воспрепятствовал начальник штаба полка Щупко Матвей Иванович. Он сказал, что направит туда одну из девиц, поскольку эта работа связана больше с канцелярией, чем с боевой. Я тогда заявил, что возвращаюсь в артиллерийский полк. На следующий день был приглашён к командиру дивизии генералу Фролову. Тот побеседовал со мной, узнал откуда родом, как давно воюю, и добавил, что меня оставляет на службе в оперативном отделе штаба в качестве связного или офицера связи. Меня познакомили с начальником оперативного отдела подполковником и другими офицерами. Всего на таких должностях было несколько человек: два за стрелковыми полками, один офицер - для артиллерийского подразделения и три офицера для связи с медицинским батальоном, инженерным , отделом тыла, снабжением и придаваемых на время другим подразделениям других родов войск , - танковым подразделениям, саперным , инженерным, авиации. На меня были возложены обязанности поддержки связи с вышестоящими штабами - корпусом армии. Иногда приходилось доставлять документы подразделениям фронта .Был обеспечен транспортом - мотоциклом марки Харлей или Иж. Приходилось ездить и на лошади. Офицера связи посылали с пакетом, когда невозможно осуществить проводную связь, или радиосвязь.

Впереди были бои за Карпаты, Венгрию и Австрию.

Дополнение.

Перед войной , приближение войны уже чувствовалась солдатами. На коком-то собрании солдаты спросили прямо у замполита : «Будет ли война». Последовал ответ: « Германский рабочий класс этого не допустит». Судьбой было суждено встретиться отцу и замполиту уже под Москвой . Отец ему напомнил : « Ну что, рабочий класс - задавил гадину?». Тот только выругался и помчался прочь.

Первого немца отец убил под Москвой, находясь в засаде с другими солдатами в лесу. По дороге шли двое, с оружием. Скосили их пулеметным огнем и выстрелами из винтовок. Об этом он рассказывал с неохотой.

Это было в боях на Жиздре. Солдат кормили ,особенно на первых порах войны , очень плохо. Некоторые из присланных в подкрепление бывших воров умудрялись лазить по ночам к немецким складам за продовольствием. Наутро с той стороны кричали : «Рус! Опять клеб крал!». Однажды солдаты позвали отца. «Сержант, давай к нам». И протягивают котелок с кашей. Сьели. Через некоторое время из соседнего взвода звонят : «Иван! Верни хоть котелок. Знаем - твои сперли».

Д ля разложения противника иногда на передовую направлялись агитаторы с громкоговорителями. Мы , говорил, гнали их от себя подальше, потому что немцы сразу же открывали по этим местам огонь. Не до агитации. Было указание убитых немцев обыскивать, чтобы использовать их документы для выяснения оперативной обстановки и их настроения. Однажды их даже приняли за мародеров. Пришлось объясняться.

Окапываясь на новом месте, солдаты построили себе капитальный блиндаж. Не успели окончить, как их выгнали в другое место. Место приглянулось для КП. Во время артобстрела в блиндаж угодил снаряд, мало кто остался в живых. Судьба…

Под Москвой. Как -то на передовую пробрался высокий чин для выяснения обстановки, погоны не видны из-за плащ-палатки. Оглядев солдат, высказал недовольство, что одеты как попало, да еще вооружены трофейным оружием. Отец заметил ему : « Не всё ли равно из чего бить фашиста. И вообще немецкий автомат лучше». Тот лишь неодобрительно фыркнул.

Когда послали на бронепоезд, вместе с ним оказался солдат лет за сорок, как потом выяснилось разжалованный офицер. В роде не взял высоту или отказался выполнять глупый приказ. Он очень помогал отцу, научил обращаться с зенитный пулеметом . Отцу сказал: «Хочешь выжить - никогда перед боем не пей». Так отец и служил, за всю войну не выпив практически ни разу. При штабе дивизии ,где он позднее служил ,было два непьющих человека- он и генерал Фролов. У последнего были проблемы с почкой.

Чтобы вши не заели солдат устраивали «прожарку» обмундирования. После одной из таки х процедур, случайно забытый в гимнастерке комсомольский билет ,оказался ни на что не годным, за что его даже хотели исключить из комсомола. Отец отнёсся к этому спокойно: «Исключайте». Однако от него отстали.

В Уфимском училище , перед досрочной отправкой под Сталинград, замполит попросил выступить пред строем , «воодушевить». После построения командир училища вызвал отца к себе и сказал, что есть мнение оставить его при училище, как хорошо зарекомендовавшего и имеющего боевой опыт. Отец ответил : « Что обо мне подумают. Я только что призывал идти на фронт». Командир отругал замполита: « О чем он думал?». В партию отец вступил вроде бы под Сталинградом, его рекомендовал командир батареи - цыган по национальности.

Когда отец уходил на фронт, мать ему подарила небольшой крестик. Не будучи человеком верующим, тем не мене он его сохранял всю войну и вернувшись с войны , возвратил родителям.

В первые годы войны было явное преимущество немцев в «воздухе». Перед атакой немцы нещадно бомбили. Кроме всего, сбрасывали с воздуха пустые пробитые бочки. Они ужасно выли - психологическая атака. Из вооружения у отца поначалу был только пистолет, ракетница , и пару гранат. На винтовку приходилось пару обойм патрон.

Не все на войне были героями. Был во взводе у отца один солдат, который так и хотел слинять с передовой. Все делал с неохотой, с ленцой. Однажды его отослали отвезти раненого в медсанбат. День проходит, второй. Нет. Послали отца разыскивать. Нашел в медсанбате - бегает, все делает, ни в чем никому не отказывает. Чуть ни силой привезли его назад. Узнав об этом, командир дивизиона отправил его в противотанковую артиллерию. Там еще жарче, и если не окапаешься, то и дня не проживешь.

У солдат спросом пользовались сапоги, сшитые с брезента, одеваемые поверх кирзовых, чтоб ноги не промокали. Как - то перемещаясь по проселочной дороге на другую позицию, отец увидел такой сапог. Хотел взять – но зачем ему один. Товарищ говорит: «Бери, увидят, что потеряли один - выкинут и второй». Так и случилось. Проехав ещё – нашли другой.

Известно, что немцы из числа бывших военнопленных перешедших на сторону противника создавали диверсионные группы, и засылали их. Такая диверсионная группа, под видом пополнения ,прибыла и в дивизию, где служил отец. Однако один из её участников, был случайно опознан тоже бывшим военнопленным , но сумевшим выбраться из плена. Он был свидетелем, как один из них, выдавал евреев и коммунистов. В ходе следствия выяснилось, что целью их было похищение полкового знамени. Это бы привело к расформированию части. Их судили и публично повесили. Весели они дня три, - сначала кто-то снял с них сапоги, потом сняли и брюки.

Когда ,после внезапной атаки немецких танкистов на хутор, отец и другие убегали от немцев, один из офицеров впопыхах забыл тулуп, который тот всегда тоскал с собой так как был крайне «мерзлячим» .Заставил отца вернуться и они еле утащили ноги от немцев. Возможно, их спасло то, что у немцев не было боеприпасов.

Заночевали как-то у донского пожилого казака .Он стал их расспрашивать, кто они , откуда родом. Один из солдат, скуластый, с большой головой,
ответил ,что он казах. Дед возмутился « Какой ты казак ! Ты киркиз!». Отец рассказал ,что он из Белоруссии . Старик оказывается, воевал во время первой мировой войны. Земля говорил, там «дрянь» - одна глина, и зачем за неё воевать. Помог он солдатам сеном , прятали от немцев по балкам.

Окапываясь в донских степях, вблизи какой-то станицы, солдаты нашли небольшой клад из серебряных царских монет и поделили. Кто-то из контрразведки пронюхал, стали искать, но не нашли. Солдаты прятали в кормушках, надеваемых на морду лошадей .

Был во взводе у отца солдат из казаков . Страшно не любил румын. т.к. раненый попал к ним в плен. Пытался бежать. Его поймали ,избили, исполосовали всю спину. Но вновь бежал. Поэтому, когда ему попадался на глаза румын, пленный или позднее просто румынский солдат, когда румыны «повернули оглобли» и стали союзниками, так и норовил запустить в них чем-нибудь.
Под Сталинградом, один из солдат «упился», - думали что помрет, собирались уже выносить из землянки наружу. Так вот, этот казак , набрал в котелок конской мочи и силой влил в почти в бездыханное тело .Как бы там не было – солдат выжил. В моче содержался аммиак , который якобы нейтрализовал алкоголь.

На Карпатах, будучи офицером связи, отцу надо было доставить какие-то документы. Дорога была по горам, а в горах темнеет очень рано. Лошадка монгольская (помощь Монголии) вовремя остановилась, - как чувствовала ,что не пройдет, узкая тропка ,-сорвется. Отец попросился заночевать на каком-то хуторе . И надо же, беременная женщина в эту ночь собралась рожать. Так как в хате никого не было, кроме хозяйки и какой-то старухи, отцу пришлось стоять с керосиновой лампой и светить. Родился мальчик.

Последний фриц. Находясь перед Карпатами, на привале, один из офицеров открыл из пистолета огонь вверх. Все быстро поднялись. «Что случилось? ». Офицер заявил, что война кончилась и сегодня убит последний фриц. Оказывается, он записывал сводки информбюро о потерях Германии. Командир дивизии выслушав такое объяснение заявил : « Ложь во имя победы - святая ложь» .Офицера не наказали.

Венгрия. По словам отца, венгры жили неплохо. Солдаты наконец отъелись. В пустых домах, а местные жители попрятались, находили на чердаках окорока, грецкие орехи и др.
Связь между отдельными подразделениями чаще всего была телефонная, - телефонист тащил катушку с проводом, несмотря на обстрел. Во время боев в Будапеште ,такой связист, перебегая то дома к дому, где-то « перехватил для храбрости» –и ,пьяному море по колено. Заметили его по середине улицы, ,идущего спотыкаясь, чуть ли не на карачках . Немцы, с противоположной стороны, смеялись : « Рус! Вставай».Но не убили. Выскочили две женщины, - одна подобрала его винтовку, другая катушку, и под руки, затащили его в ближайший подъезд.
Во время боев к ним к ним пришли женщины и сказали ,что в соседнем доме подростки - не хотят воевать. Наши сказали ,чтоб им принесли гражданскую одежду, и чтоб они побросали оружие. Когда те разбегались во все стороны, наши не стреляли.
Через реку в Будапеште был мост, который взорвали. Необходимо было срочно восстанавливать. Обратились к венграм. Те ответили ,что необходим не один месяц. Мост был восстановлен нашими саперами в течении нескольких недель. Сделали деревянный. Командир саперного батальона (до войны строил мосты) был награжден высокой наградой.
В Венгрии были горячие источники. В небольшом городке прямо среди города фонтан с горячей водой. Солдаты ,тосковавшие по бане, мылись в нем, устроили постирушку.

Как-то отца, а он был уже при штабе, направили заседателем в суд. Молодой новобранец, откуда-то из Сибири, было это уже когда наши перешли границу, отказался брать оружие - вера запрещает. Могли приговорить к расстрелу. На суде отец спросил: « А мины тебе обезвреживать религия не запрещает?». «Нет ». Старший офицер приказал отправить его в саперы. Отец встретил его еще раз, он уже имел даже награду. Когда отец спросил его : «По- прежнему не стреляешь?». Тот чистосердечно признался ,что иногда так огнем прижмут, что берет грех на душу, приходится отстреливаться.

Сопровождая как-то одного из высших офицеров из штаба, заметили группу солдат, что-то весело обсуждавших. Офицер поинтересовался, в чем дело. Один из солдат ответил ,что пишет письмо американскому президенту Рузвельту. Благодарил его за машины, особенно тушенку, но при этом заметил: « А вот ботинки Ваши говно ! Быстро развалились». История умалчивает, дошло ли это письмо до Белого дома.

На одной из переправ, в стоящую на мосту машину, врезалась с горки задняя машина, и столкнула ее в реку. Погибли люди. В машине были штабные документы, и личные вещи солдат. Все оказалось в реке. Пока чужие солдаты доставали машину, много пропало, в том числе и боевые награды. На просьбу к командованию восстановить награды, им заявили, что их надо носить на груди. Правда кое-что вроде и дали по новой.

У одного из офицеров по телу пошли какие-то прыщи. Фельдшер, к которому он обратился, зная ,что офицер ухаживает за одной из медсестер, решил над ним «подшутить», сказал ,что это сифилис. В ярости, офицер застрелил любимую и пустил пулю себе в лоб. Фельдшера отправили в штрафную роту.
Перевозя донесение , отцу пришлось оставить мотоцикл на кпп, дальше не пустили. Во время его отсутствия , один из офицеров завел мотоцикл, посадил знакомую дивчину (медсестру) и поехал кататься. Съехал на обочину возле мостика и взорвался на установленной противником мине. К отцу имелись претензии за мотоцикл.

Неудачная рыбалка. Находясь в одном из подразделений, был свидетелем трагического случая. Офицерам и солдатам захотелось рыбки - кинули с лодки в воду противотанковую мину. Что- то пошло не так (замешкались с отплывом) и все погибли.

В Венгрии было много вина. Возле одного из погребов, вблизи дороги, создалась сутолока - солдаты ринулись за вином. Проезжавший на виллисе высокий чин решил навести порядок ,набросился на танкиста выбегающего с двумя канистрами в руках. Слово за слово. Офицер вытащил пистолет и на глазах у окружающих пристрелил танкиста . Его товарищи ,вылезли из танка, погрузили танкиста к себе , и, по «газам», - « даванули» начальника вместе с его машиной. Не останавливаясь – пошли вперед. А там впереди - снова в бой. Следствие пыталось найти виновников, но так никого и не нашло. Никто не запомнил, кто были эти танкисты, либо вообще ничего не видел.

Австрия. Отец был свидетелем ковровых бомбардировок . В Австрии, дивизии предстояло взять небольшой городок. В воздухе пролетала армада самолетов союзников. Связались с ними по рации – попросили помочь. От группы отделилось самолетов двадцать и сбросили бомбы на город. После этого делать нашим войскам было уже нечего. Пошли дальше.

Это произошло в небольшом местечке. Солдаты находились в дозоре. Под утро, в недалеке , кто-то мелькнул в плащ-палатке. Крикнули: « Стой». Бежит еще быстрее. Открыли огонь из автомата. Оказалось, убили девчонку - подростка. Солдата судили и приговорили к расстрелу. Австрию считали порабощенной стороной. Местные жители, узнав об этом, попросили разрешение похоронить солдата рядом с погибшей девушкой на местном кладбище. Так и сделали.
У одного из офицеров, отец был ранен во время первой мировой войны.
и попал в плен. От ран скончался и был похоронен вблизи какого-то городка, название которого знал. Вместе с отцом он разыскал это кладбище, а с помощью смотрителя (или бургомистра) по записям в книгах нашел могилу своего отца.

После провозглашения окончания войны, не все немцы сразу сдали оружие. Их вылавливали .В одном из монастырей, в который долго не хотели пускать наших солдат, в подвалах, обнаружили их целый десяток. Они не оказали вооруженного сопротивления. Также нашли в монастыре тюки искусственного шелка - монахинь заставляли шить парашюты. Мануфактуру реквизировали.

Одно время отец был прикомандирован к комендатуре в Вене. Осуществляя патрулирование по городу, услышали в одном дворцовых зданий выстрелы. Когда вошли внутрь увидели лейтенанта стреляющего по хрустальным люстрам из пистолета. Отец на его выругался, а подошедшие солдаты задержали.

Ездили по всей Австрии - собирали наших соотечественников, находившихся на работах по всей округе. Собирали итальянцев, которые были в Австрии и передавали их американцам, те - возвращали русских находившихся на контролируемой ими территории.
Видел он и концлагерь с узниками.
В Вене наши устраивали концерты для местного населения. Считалось, что австрийцы были оккупированы немцами.

Находясь на постое у пожилого австрийца в одном из небольших городков, сдружился с ним. Австриец до войны был «левым» , сидел в концлагере. Сына его убили на восточном фронте.

Солдаты увидели пожарную часть. Зашли. Никого не было .В гаражах стояли пожарные машины и легковая машина в отличном состоянии. Завели и поехали к себе в часть. Командир дивизии, увидев машину, быстро прибрал для своих целей, и якобы затем переправил в Москву. В качестве трофеев забрали и пожарные машины .Командир автовзвода ругал отца ,что не пригнал к ним - переправили бы домой, а там продали .

В одном из приличных домов, в котором временно разместился штаб дивизии, нашли целую кучу альбомов с марками. Распорядились отослать их в подарок подшефной школе.

В боях перед Карпатами, получили не только монгольских лошадей, но и ослов. На это выносливое животное можно было погрузить целый миномет и пробираться по горным тропам. Такой ишак и прижился в одном подразделении и дошел с ними до Австрии. Местный житель упросил продать осла. Солдаты согласились. Каково же было их удивление, когда через пару дней ишак стоял на прежнем месте. Больше такого друга не продавали.

Европейская часть СССР была сильно разорена войной. Чтобы поправить положение, по репатриации, гнали скот из Европы. Во время перевозки на машине, телок выпал из кузова и оказался у проходивших мимо солдат. Решили его отдать на кухню и прирезать. Но местный житель увидев, что телок вполне здоровый, пристал к нашим солдатам и, в конце концов, те его обменяли на целую бочку хорошего вина.

Был при штабе, на какой- то должности один солдат (Иван Извеков?), до войны учившийся в художественном училище. Очень хорошо рисовал, сделал много рисунков солдат и нарисовал портрет генерала - командующего дивизией. Потом куда-то пропал. Отец случайно встретил его в одном из городов Европы. Уже в чине офицера. Обрадовались встрече. На вопрос отца «чем занимаешься», ответил « грабим музеи». Были созданы специальные подразделения по розыску похищенных немцами культурных ценностей.

В Греции после войны была гражданская война. Советский союз поддерживал коммунистов. Ремонтировали трофейное оружие и через Югославию, передавали по горным дорогам партизанам. Отец принимал в этом участие. Помогали им в этом югославские партизаны . Ехав в одной из машин, сопровождающий югослав, резко закричал: «Стой». Выскочил из машины и открыл огонь из автомата по находившемуся в лесочке мужчине с большой бородой. Убил. «Четник» - объяснил он. У партизан с ними была страшная вражда.

В югославском селе к ним подошел высокий статный старик и пригласил их к себе в дом. Покормил. Оказалось, он бывший русский офицер, после гражданской войны осел в Югославии. Женился на местной. Оба сына ушли в партизаны. Перед уходом спросил у отца: « Можно ли ему вернуться в Россию.» .Отец только покачал головой и посоветовал вообще уехать из Югославии. Похоже, он так и сделал.

Отец, неплохо учился в школе и был весьма начитанным. У него сложилось мнение, что гречанки очень красивы. Увидев настоящих гречанок с большими носами и своеобразной походкой, вызванной ходьбой по горам, был несколько разочарован.

Одно время, отцу приказали принять разведроту. А тут вышел приказ сдать лишнее имущество: ломы, лопаты и прочее. Никто за этим в условиях боев не следил .Собрать не удавалось. Старшина роты ( герой Советского Союза), видя опечаленного отца сказал: «Садись в машину». Поехали на склад. Там было два армянина. Выписали все недостающее. На следующий день приехали вновь на склад, там другие, сдали имущество назад. Взяли справку. Отец и отчитался о выполнении приказа.

После Австрии , дивизию разместили на западной Украине в Черновцах.
На боевые стрельбы дивизия ездила в Болгарию на «Золотые пески». В те времена никакого курорта там не было. Известно, что Турция была союзником Германии, и СССР держал в Иране целую группу войск для предотвращения её нападения. В Иране также находились и польские военнослужащие, которые не захотели воевать на стороне России, и которые сдались Советам в тридцать девятом . Дивизия проводила стрельбы, тренировалась в высадке десанта. Была, очевидно, задумка забрать у турок Босфор и Дарданеллы. Так как американцы оказались там раньше, то эта попытка забрать контроль над проливами была прекращена.

В одной из болгарских таверн наши солдаты решили перекусить. Отец спросил у хозяина, что за вкусное мясо они ели. Хозяин вывел его в сени, показал на целую корзину виноградных улиток. Отец позеленел, его начало мгновенно рвать. Сам болгарин испугался. Несколько дней отец не мог ничего есть. Солдаты над ним смеялись и показывали ему «козу» шевелящую рожками. Его опять мутило.

Будучи в Румынии, в одном из сел, к ним подошли местные крестьянские женщины и стали спрашивать, правда ли что у большевиков растет на лбу рог. Ассоциация с красноармейской буденовкой и результат местной пропаганды. На что солдаты рассмеялись, а один из балагуров расстегнул ширинку брюк, показал, где у него вырос рог. Женщины разбежались в стороны. Видел отец и тот порт, который они бомбили в первых днях войны.

Один из офицеров влюбился то ли в болгарку, то ли в венгерку. Браки с иностранками запрещались. Тогда он вывез её тайком в союз вместе с медсестрами, соответственно переодев.

По устам, у солдат ходила поэма « Кому из солдат на войне хорошо». Был там и пехотинец, и артиллерист, денщик и повар, рядовой и генерал. Заканчивалась, что всем – плохо. Тех и других могла достать пуля.


У отца был друг - Козырев Федор Яковлевич. Он начинал войну на Украине, воевал в основном на южном фронте. Войсковые подразделения во многом были сформированы из местного населения. Во время атак самолетов на отступающие подразделения, солдаты рассыпались по ржи. Звучала команда: «Подъем», - многих не досчитывались. Убегали по домам пользуясь суматохой.

Один из бывших фронтовиков рассказывал отцу .Он был тяжело ранен. После боя немцы ходили по занятым позициям и добивали наших солдат. Он собрал все свои силы, притворился мертвым. Бог миловал. Ночью уполз к своим.

После войны, возвратившись домой, отец стал расспрашивать родителей, кто уцелел, кто погиб. Более двадцати ближайших родственников погибли или преждевременно умерли. Брат Илья. До войны он работал на железной дороге машинистом поезда. Эвакуироваться не успел.
С приходом немцев ушел в партизаны, а когда Белоруссию освободили, добровольцем записался в армию, хотя мог вернуться на железную дорогу.
В скором времени погиб в этих местах.

Брат Филипп чудом уцелел. В армию не был призван по возрасту. Его дом находился рядом с лесом. Однажды, по утру, вышел на улицу и услышал, что едут каратели. Едва успел схватить детей и убежать в лес. Дом сожгли. Находясь в одном из соседних сел, был узнан полицаями ( знали, что Илья в партизанах) , схвачен, заперт в каком-то сарае ещё с одним парнишкой. Чудом выбрались через гнилую стенку в задней части сарая и ползком убежали. Филипп прятал евреев, а их было много на Гомельщине , до переправки их к партизанам.

Одна из родственниц, узнала, что её муж находится раненным в одном из лагерей под Киевом. Добралась туда, выкупила мужа на имевшиеся у нее ценности, и на тележке, кое-как привезла домой. Немцы считали, что война закончится быстро и даже отпускали солдат по домам. Потом он ушел в партизаны.

Поинтересовался у матери, где его любимый кот. Мать сказала, что съели итальянцы. После Сталинграда, настроение германских союзников упало, итальянцы не хотели больше воевать. Их стали выводить из восточного фронта. Такие оказались на постое у матери. Тоже голодали. Выйдя на задворки двора мать, обнаружила только шкурки от кота. Узнав об этом, к итальянцам пришел брат Илья и договорился об обмене оружия на продовольствие. Сделка состоялась.

У его друга детства, с которым он учился, мать имела связь с партизанами. Её арестовали, сильно били, затем водили по рынку, чтоб она опознала партизан. Бедная женщина показывала на всех подряд. Расстреляли. Сын хотел найти место захоронения , так ничего не нашел. Тоже прошел всю войну.

Окончание войны. В день капитуляции Германии в их дивизии особой праздничной пальбы не было, дивизия продолжала бои с пытавшимися прорваться к американцам власовцами. В плен они не сдавались. Знали, что не помилуют.

Кричали ли наши солдаты ,подымаясь в атаку « За Родину! За Сталина». Там, где он был – нет. Но возможно, где-то и кричали. Вообще признавал за Сталиным важный в клад в победу.

Что думал о заградительных батальонах? Считал, что они сыграли положительную роль – останавливали , и главное - организовывали отступающие подразделения. «А то может быть отступали до Урала».

Если бы союзники не помогали - все равно победили. «Не в сорок пятом , а к году сорок седьмому». Верил и не сомневался.

Командира дивизии Фролова за что-то, не очень жаловали наверху. Ну и он, не осыпал наградами своих подчиненных. На одном из построений , уже после окончания боевых действий, провожая демобилизованных солдат, он об этом прямо сказал, добавив: «Главная награда для Вас, что Вы остались живы». Солдат он в целом жалел, огалдело в атаку не гнал.

Заключение

Был ли мой отец героем. Так и хочется сказать: «Да». Но тут, наверное, другое. Он жил по совести. Он был один из тех, миллионов наших граждан, хотите - песчинок, кирпичиков, из жизни которых строилась Великая Победа. Как-то рассказывая об своей фронтовой жизни он обмолвился , что всегда берег лимонку для себя, в плен сдаваться не собирался. И я ему верю.

Записал Лопатин Г. И.