4 декабря 1941г. я был принят на работу на завод 398 НКБ в гальваноцех. Мне, дипломированному инженеру, знакомому с гальванотехникой, доверили должность технолога.
Завод находился в стадии становления. В пустое здание специальная бригада свозила станки со всех эвакуированных предприятий Москвы. Из них формировались поточные линии для производства деталей боеприпасов.
А через месяц уже завод изготавливал взрыватели к авиационным пушкам и армейским минометам. Люди работали, не считаясь со временем, горели желанием быстрее начать выпуск продукции и сумели в короткое время наладить производство.
На всех участках царил патриотизм; желание побыстрее начать выпуск продукции рассматривалось как свое кровное дело.
В нашем цехе трудились женщины разных возрастов. Были созданы три бригады. Два дня бригада работала по 12 часов днем, два дня отдыхала, а, затем два дня трудилась ночью.
Работа в цехе была тяжелой из-за испарений кислот и щелочей (в гальванических ваннах применялся цианистый калий) и могла проходить лишь при работающей приточной и вытяжной вентиляции. Руководство, учитывая это, сумело отнести наш цех к категории горячих цехов. Это давало право на получение продовольственных карточек ТЦ-1, по которым была установлена максимальная месячная норма продуктов и 1 кг хлеба ежедневно. Нас регулярно снабжали талонами УДП (усиленное добавочное питание), по которым можно было пообедать в столовой.
В августе 1944г. работников завода наградили медалью «За оборону Москвы», а в июле 1946 - медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45гг».
Весть о победе мы встретили всеобщим ликованием. Производство было свернуто, а здание вместе с частью коллектива перешло Институту боеприпасов, который в дальнейшем стал Московским Инженерно-Физическим Институтом (МИФИ).